Блаженная Синклитикия говорила пришедшим к ней, что бывает печаль полезная и печаль вредная. Полезная печаль происходит от сожаления о собственных грехах и о неведении ближнего, от боязни потерять хорошее расположение, какое кто имеет, от томления при мысли о желаемых добродетелях. Эта печаль соприкасается с совершеннейшей добродетелью.

2. Совсем иную печаль внушает нам враг. Она преисполнена неразумия, часто называется унынием и ее следует изгонять молитвой и псалмопением, понимая, что ничего в жизни не дается без разумения и печали.

3. Ведь в Писании говорится: «Всякая глава в болезни и всякое сердце в печаль» (Ис. 1, 5). Этим кратким изречением Святой Дух очертил монашескую и мирскую жизнь. Голова — образ водительского начала души. Как сказано в другом месте: «У мудрого глаза его — в голове его» (Еккл. 2, 14). В этих словах обозначен дар прозорливости. А слово «болезнь» говорит о том, что всякий росток добродетели требует тяжких трудов.

4. А слова «всякое сердце в печаль» указывают на непостоянный и утомляющий всех нрав. Ведь сердце всегда находится в движении и является пристанищем гнева и печали. Мирские люди не могут совсем освободиться от этой печали и непостоянства. Они горюют, что их не прославляют, горят вожделением чужого добра, жалуются на свою нищету, а если приобретут богатство, начинают буйствовать, не могут даже заснуть, замороченные заботами и необходимостью охранять накопленное.

5. Пусть нас не смущает мысль, что люди в миру живут без забот. Если сравнивать, то они мучаются больше нас. Я говорю, обращаясь не ко всем людям, но только к тем, кто вошел в монашескую жизнь. Как разным животным полезен различный корм, так и разным людям — разные речи. Сказано: «Не вливают вина молодого в мехи ветхие» (Мф. 9, 17). Одним образом принимаются удостоившиеся созерцания и ведения, другим — усердные в подвиге и делании, а иначе — те, кто в миру.

6. Как животные делятся на земных, водных и летающих, так и люди. Некоторые избирают в жизни средний путь, как бы земной, некоторые небесный, точно птицы, а иные погрузились в воды греха, словно рыбы. «Я вошел во глубину вод, и быстрое течение их увлекает меня» (68, 3), сказано в Писании. А мы, как орлы, взмахивая крыльями, всегда устремляемся ввысь к небесам.

7. Брат мой! Соблюдай совершенное смирение в том деле, к которому призван, и не будь беззаботен, не презирай труды, совершаемые ради Господа. Если мы обязаны нашему Богу Спасителю, то да не постыдимся цепи скорбей ради Него, но с радостью их потерпим, чая небесных уз, сопричисляющих нас к лику святых.

8. Общники Страстей Господа станут общниками и утешения. А если кто-то сетует на трудность дела, то пусть вспомнит, сколько в миру людей с больными руками и ногами, не только богатых, но и бедных, которые ни днем, ни ночью не знают покоя, всегда мучаясь от неутолимой боли и подвергаясь беспрерывной пытке тяжкими оковами недомогания.

9. Мы же сами добровольно избрали боль и терпение ради Царства Небесного. Сердце наше укреплено надежно. Даже если у нас возникнет некоторое уныние, мы не впадем в малодушие, но станем понуждать себя, как делают усердные путники. Если случится ему дорогой чуть приболеть, он не отказывается от путешествия, даже если до цели еще очень далеко. Он утешает себя такими словами: «Еще немного — и покажется гостиница, там и отдохну». Господь, глядя на приложенные усилия, дает ему силы, сглаживающие все трудности пути. А лень и бездействие приводят лишь к обнищанию — человек лишается духовных даров и даже самых необходимых телесных.

10. Не будем робеть, братья, но поработаем друг для друга ради Господа. Многие влюбленные готовы хоть в рабство не ради Бога, но ради своей любви. Так не будем же унывать, сидя в келье, но вспомним, как святые мученики сидели взаперти, в тяжких железных оковах, при этом подвергаясь множеству мучений.

11. Не будем бежать от тягот кельи. Бог праведен и не забудет трудов твоих. Сквозь тьму, которую тебе приходится переносить, пока сидишь в келье, воссияет для тебя свет истины. Как сказано в Писании: «Во тьме восходит свет правым» (Пс. 111, 4). Не будем сетовать во время работы, вспоминая, что многие святые были отправлены на рудники за свою любовь к Богу. Если бы мы жили в их времена, готовы ли мы были бы предать свою жизнь на мучения и нищету?

12. Будем всегда помнить, братья, о всяческих благодеяниях нашего Бога, сотворившего нас, возведшего ветры из сокровищниц своих на служение нам, приславшего облака от края земли на помощь нам (Ср.: Пс. 134, 7), умножившего число скотов, птиц и рыб на помощь роду нашему, сотворившего солнце во свет дня, а луну и звезды во свет ночи ради рода нашего и спасшего нас таинством Своего Честного Креста. Поработаем Ему с великим страхом и трепетом и благой надеждой, ибо в этой жизни мы странники, по слову Писания: «Странник я у Тебя и пришлец, как и все отцы мои» (Пс. 38, 13).

13. Брат мой! Будь стойким там, где живешь, и противостань всякому малодушию. Укрощение страстей достигается не переходом с одного места на другое и стремлением уйти все дальше в пустыню, но только вниманием ума. Мы нуждаемся в терпении, чтобы, творя Божью волю, достичь обетованного нам. Кто бродит уныло, тому далеко до терпения, как больному — до здоровья. Добродетель познается в терпении, а не в унынии. Терпение, будучи возобновляемо, удерживается тем средством, что ты занимаешь ум созерцанием и размышлением о чаемых благах.

14. Воспитываемый таким созерцанием ум обретает крепость, как тело укрепляется от чувственных яств. А если ум обделит себя такой благодатью и достоинством, то он поистине впредь окажется нищим и немощным. Итак, отринь всякое пристрастие к материальным вещам, займи ум тем божественным деланием, и у тебя не будет никакой нужды переходить с места на место, прерывать свое делание из-за переездов без благой причины и позволения предстоятелей. «Царствие Небесное внутрь вас есть» (Лк. 17, 21), — сказал Господь.

15. Вспомни, возлюбленный, сколько в миру людей разным образом обделенных: некоторые, испытывая недостаток в средствах, заложили имущество, другие, будучи детьми влиятельных людей, попали в плен и были проданы в рабство, и работают на тех, кто ниже их и даже на варваров в чужой земле. Другие нищенствуют и не каждый день видят кусок хлеба. Они выходят на площади и улицы городов в рубище, грубом, рваном и грязном, терпят холод и зной, а некоторые страдают от тяжелых болезней, не говоря о тех, кто сидят в тюрьмах и изнемогают на рудниках. А нам это все почти неизвестно, потому что у нас есть кров, который даровал нам Бог, и нет забот о мирских делах и волнениях.

16. Помни об этом и благодари Бога за неисчислимое множество Его благодеяний, которые Он сотворил и творит нам. Тем, кто, как кажется, благоденствует в мирской жизни, какое благо приносит мир? Одни только труды и бесчисленные житейские заботы. Женился человек — начало забот. Родился сын — одна забота. Родился другой — новые заботы. Умер сын —у родителей безутешное горе. А если ребенок вырастет злым, то причинит родителям больше горя, чем если б он умер.

17. Наконец, когда настанет час смерти, человек скорбит о супруге, которая остается вдовой, и о своих детях, которые остаются сиротами. Смерть разлучает его с родными, и боль пронзает все его человеческое существо. От всего этого освободило нас иго Христово, благое и легчайшее. Более всего содействует в борьбе с унынием память о смерти. Поэтому, если нас смущает уныние, прежде всего нужно помолиться Богу, чтобы Он подал нам терпение и мужество, а затем утешить собственную душу, сказав ей: «Что унываешь ты, душа моя, и что смущаешься? Уповай на Бога; ибо я буду еще славить Его, Спасителя моего и Бога моего» (Пс. 42, 5).

18. Или нам всегда предстоит жить в этом мире? Послушай слова Писания: «Странник я у Тебя и пришлец, как и все отцы мои» (Пс. 38, 13). Подумай о тех, кто до тебя жил в монастыре, где ты сейчас живешь, и знай, что как они преставились в этой жизни, так и мы по воле Божией, пожив здесь, отойдем (в мир иной), ибо после смерти есть истинная жизнь. Поэтому Пророк, мечтая о иной жизни, восклицает: «Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже!... Когда приду и явлюсь пред лице Божие!» (Пс. 41, 2-3).

19. Святые считали эту жизнь узилищем. Поэтому в другом месте сказано: «Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром» (Лк. 2, 29). Вот почему апостол тоже имел «желание разрешиться и быть со Христом» (Флп. 1, 23). Если человек возненавидит этот мир и его заблуждения и будет стремиться к небесному, то он покажет себя рабом Господу от всего сердца и всей души и будет искать средства, как добиться желаемого. Поэтому его никогда не сможет одолеть малодушие и уныние. А пока душа видит перед собой земное, то множество соблазнов этого мира и бессмысленных наслаждений, доставляемых ей помыслами, расслабляют напряжение, и она поэтому унывает.

Бес уныния довольно страшен и тягостен. Около шестого часа он нападает на монаха, причиняя ему предсмертное изнеможение, чтобы монаху опротивел и монастырь, и братья, с которыми он живет, и все его труды, и даже чтение Божественного Писания.

2. При чтении монах начинает зевать и легко склоняется ко сну, трет кулаком глаза, потягивается и, отведя взгляд от книги, тупо смотрит в стену. Затем взгляд возвращается к книге, он почитает немного, заглянет в начало, потом в конец, полистает, пересчитает страницы, проверит тетради, побранит или похвалит почерк и миниатюры, и, наконец, закроет книгу, наклонит голову и начнет дремать, но не заснет, потому что от уныния ему еще и есть захочется, в душе проснется жажда жизни, и долго спать ему не придется.

3. А через некоторое время он встанет, увидит, что уже день прошел, посмотрит на то, как заходит солнце, и в ожидании часа трапезы будет держать слух наготове, чтобы не пропустить сигнала. И как только ударят в било и позовут вкушать пищу, он весь оживет и в сердце прославит наступивший миг.

4. Унывающий монах готов взяться за любое служение, считая заповедью для себя исполнение велений собственной страсти. Как больной не может ничего доесть до конца, а требует себе чего-то другого, так и унылый монах не может удержаться на одном деле, но постоянно перескакивает с одного на другое, а потом опять возвращается к прежнему делу. За все-то он хватается, всем недоволен и ничего не доводит до конца. То бедняга посетит больных, то побеседует с братьями о духовном, то побежит на праздничную службу в честь святых, но всюду он только тешит собственное желание. Как легкое облачко гонимо любыми ветрами, так и монах, в котором нет терпения, гоним духом уныния.

5. Унывающий монах скор только на празднословие, а на молитву весьма медлителен. Когда зовут на службу, он остается в келье, говоря, что у него много дел. Но только это время, как говорится, не идет на пользу, и не так уж и было необходимо пропускать службу. А молясь на службе, он часто думает о ежедневном рукоделии.

6. Око унывающего часто смотрит на дверь, а в уме вертится мысль, кто же сейчас войдет. Вот скрипнула дверь? О, это очень интересно. Его слух напрягся, глаза уставились на вход, не в силах оторваться. Так он и застывает, прильнув к дверям. От уныния исцеляет только терпение в искушениях и совершение всех дел со страхом Божиим.

7. Во всяком деле назначай себе срок и не оставляй его, пока не закончишь. Молись с разумением и бодро, и дух уныния убежит прочь от тебя. Когда молишься, произноси слова Давида, разумея их чувством души и сокрушаясь: «Скоро услыши меня, Господи, и уныл во мне дух мой... (Пс. 142, 4) и покажи на мне знамение во благо (Пс. 85, 17)».

Брат, храни себя от уныния: оно истребляет плод монашеского труда. Когда сражаешься с этой страстью, не злись, но предай себя Богу, произнеся: «Не могу справиться со страстью уныния, Господи, помоги мне несчастному». Скажи это от всего сердца и обретешь покой. Совсем не ходи к брату, сиди в своей келье со страхом Божиим, внимая своему рукоделию, подвижническому деланию и молитве. И не раздумывай о своем рукоделии, ты сделал больше брата или брат больше тебя.

Если впадаешь в уныние, и тебя всячески угнетает это зло, вспомни о исходе твоей души и страшных адских мучениях. Но лучше прилепляться к Богу с молитвой и надеждой, чем помнить о вечных муках, хотя такое памятование тоже полезно.

Страшен дух уныния! Когда он вселится в человеческую душу, то помрачит ее всю, помешает всякому благому деланию и наполнит ее всевозможным злом. Он не даст ни усердно творить молитву, ни быть прилежным в полезном душе священном чтении. Он покажет человека гневливым и безумным перед братьями. К тому же он вложит в брата ненависть к его монашескому призванию. Если говорить просто, печаль губит все спасительные желания души и уничтожает всякую бодрость и стойкость, лишая ее разума, ошеломляя и, наконец, наполняя помыслом отчаяния.

2. Как моль точит одежду, а червь — дерево, так и печаль разъедает человеческую душу. Она заставляет человека избегать благих встреч и не позволяет даже от настоящих друзей выслушать советы и дать правильный и миролюбивый ответ. Нет, печаль охватывает всю душу, наполняя ее горечью и ропотом и, наконец, внушая и вовсе избегать людей, как причину смятения, и даже не дает задуматься, что болезнь возникла не извне, а изнутри. Искушения, посылаемые человеку в обучение, только вывели ее наружу. Ничто так не вредит человеку, как утаивание в себе начала болезней.

3. Посему Господь наш Иисус Христос, Целитель душ, единый точно Ведающий как Создатель душевные недуги и назначающий всякий раз надлежащее врачевание, советует не избегать общения с людьми, но в самих себе пресекать причины зла. Ибо Он ведает, что здоровье души достигается не отделением от людей, но постоянным общением с добродетельными людьми и точным обучением от них.

4. А кто под каким-то благовидным предлогом избегает братьев, тот пусть знает наверняка, что своим бегством он не отсекает повода к печали, но только переменяет их, потому что болезнь внутри него остается, и боль будут причинять уже другие вещи. Поэтому не будем никого из внешних обвинять в мятеже наших страстей, но только самих себя, и всякая борьба наша пусть будет идти против внутренних страстей. Когда мы с Божией помощью исторгнем их из себя, то сможем легко находиться вместе не только с людьми, но и с дикими зверями. Как сказал блаженный Иов, «и звери полевые в мире с тобою» (Иов. 5, 23).

5. Прежде всего, будем сражаться с духом уныния, вызывающим отчаяние. Надеждой на Бога изгоним его из нашего сердца. Этот дух не позволил Каину покаяться после убийства брата, как и Иуде — после предательства Господа. Нам следует упражняться только в одной печали, которая во благой надежде позволяет нам покаяться в наших прегрешениях и необходима нам для стяжания небесных благ. Эту печаль сам Христос именует блаженной, говоря: «Блаженны плачущие...» (Мф. 5, 4). Апостол тоже восхваляет ее: «Печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению; а печаль мирская производит смерть» (2 Кор. 7, 10).

6. Спасительная печаль питает душу надеждой покаяния, поэтому с ней смешана радость. Она делает человека готовым и послушным на всякое доброе дело, простым в обращении, кротким, незлобивым, терпеливым во всяком благом труде. Она согласна с Божьей волей и по ней познаются в человеке плоды духа: любовь, радость, мир, великодушие, благость, вера, воздержание.

7. А плоды враждебной ей печали таковы: уныние, нетерпение, гнев, ненависть, возражение, отчаяние, леность в молитве и псалмопении. От такой печали нам нужно бежать, как от блуда, сребролюбия, гнева и прочих страстей. Она врачуется молитвой, псалмопением, надеждой на Бога и изучением божественных глаголов да еще терпением в искушениях.

8. Если монах не укрепит себя таким оружием, то покажет себя нестойким мечтателем и легкомысленным бездельником. Тогда пусть готовится ходить по множеству монастырей, смотреть только, где как угощают и подают ли вино. Разумение легкомысленного монаха ничего не представляет собой, кроме рассеянности во всех вещах. Он ввязывается в мирские дела и постепенно отравляет себя вредоносными увлечениями и, наконец, совершенно отступает от своего монашеского призвания.

9. Апостол, ведая, что болезнь уныния самая тяжелая, и, желая исторгнуть ее из наших душ, показал причины, по которым она возникает: «Завещеваем же вам, братия, именем, Господа нашего Иисуса Христа, удаляться от всякого брата, поступающего бесчинно, а не по преданию, которое приняли от нас, ибо вы сами знаете, как должны вы подражать нам; ибо мы не бесчинствовали у вас... Ибо когда мы были у вас, то завещевали вам сие: если кто не хочет трудиться, тот и не ешь. Но слышим, что некоторые у вас поступают бесчинно, ничего не делают, а суетятся. Таковых увещеваем и убеждаем Господом нашим Иисусом Христом, чтобы они, работая в безмолвии, ели свой хлеб (2 Фес. 3, 6-12)».

10. Прислушаемся к тому, как ясно апостол раскрывает причины уныния. Он называет не работающих «бесчинниками», в одном слове собрав все произошедшее от них зло. Бесчинник не знает благоговения, поспешен в своих речах, скор на поношение и совершенно неспособен к безмолвию, будучи рабом уныния. Апостол советует нам скрываться от уныния, то есть ограждать себя от него, как от заразы. Затем он говорит, что бесчинники не следуют «преданию, которое приняли от нас». Этими словами он показывает, что они надменны и презрительны и потому разрушают апостольские предания. И еще говорит: «Ни у кого не ели хлеба даром, но занимаясь трудом и работою ночь и день, чтобы не обременить кого из вас, не потому, что мы не имели власти, но чтобы себя самих дать вам в образец для подражания нам».

11. Горе нам! Учитель языков, проповедник Евангелия, вознесшийся до третьего неба, сказавший, что «Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования» (1 Кор. 9, 14), сам в трудах и изнеможении день и ночь работал, чтобы никому не быть в тягость!

12. Как же быть нам, если мы унываем на своей работе и гонимся за телесным отдыхом, хотя нам не поручено ни проповедь Евангелия, ни попечение о церквях? Показывая, какой вред рождается от безделья, апостол прибавляет: «...ничего не делают, но суетятся», то есть делают не то. А от безделья происходит бесчиние, от бесчиния же — всякое зло. Египетские святые отцы, обученные этими апостольскими наставлениями, не допускают, чтобы у монахов вообще было свободное время, особенно у молодых. Ведь они знают, что терпеливые в своем труде монахи и пищу себе обеспечивают и помогают нуждающимся.

13. Они работают не только ради своих нужд, но и подают милостыню странникам, нищим и заключенным от своих трудовых доходов, веруя, что такое благодеяние становится «жертвой... святой, благоугодной Богу» (Рим. 12, 1). И отцы говорят, что трудящийся зачастую сражается только с одним бесом, хотя и терпит от него притеснения, а бездельник полностью в плену у мириад лукавых. Тут кстати упомянуть слова аввы Моисея, которые он мне говорил.

14. Когда я жил некоторое время в пустыне, и меня начало смущать уныние, то пришел к авве Моисею и рассказал, что вот вчера мне досаждало уныние, я очень ослаб и смог освободиться от уныния только, когда пошел и все рассказал авве Павлу. Авва Моисей сказал мне:

— Ободрись! Ты не освободил еще себя от уныния, но напротив, предал себя ему и поработил. Знай, что гораздо сильнее уныние подавляет тех, кто покинул строй и пошел, куда захотел. А победить уныние можно только терпением, молитвой и усердным рукоделием.

Все страсти, кроме уныния, связаны только с гневливой или только с вожделевательной способностью души, или только с разумной, такими, как забвение и неведение. Уныние же воздействует на все душевные силы и, можно сказать, в едином порыве возбуждает все страсти. Вот почему это самая тяжелая из всех страстей. Господь, даруя исцеление от нее, истинно сказал: «Терпением вашим спасайте души ваши» (Лк. 21, 19).

Когда авва Антоний жил в пустыне, он однажды впал в уныние и великое помрачение ума и сказал Богу: «Господи, я хочу спастись, но помыслы мне не позволяют. Что мне делать в скорби моей? Как спастись?» Вскоре он вышел из кельи и увидел — какой-то человек, очень похожий на него, сидит и трудится, затем встает от дела и молится, вновь садится и плетет веревку, потом снова встает на молитву. Это был ангел Господень, посланный для исправления и укрепления Антония. Божий посланник сказал авве:

— Вот так твори и спасешься.

Услышав его слова, авва Антоний преисполнился великой радости и бодрости и, делая так, спасся.

2. Брат сказал авве Антонию:

— Помыслы меня гнетут и говорят: «Раз ты не можешь поститься и не можешь трудиться, то хотя бы навещай немощных, ибо и это любовь».

Авва, разгадав бесовское коварство, посоветовал:

— Иди, ешь, пей, спи вволю и не трудись, но только из кельи не выходи.

Ибо авва Антоний знал, что терпеливое пребывание в келье рождает в человеке монашеское сознание. Брат вернулся к себе в келью, не выходил из нее три дня и впал в уныние. Тогда он нарезал тонкой лозы, подготовил ее и принялся плести корзину. Когда он проголодался, то сказал помыслам: «Вот тут еще немного лозы, когда я ее всю использую, тогда и поем». Закончив работу, он сказал: «Теперь я немного почитаю и тогда поем». А после чтения решил: «Прочту несколько псалмов и потом поем, уже не зная забот». Так понемногу с помощью Божьей благодати он преуспел и стал опытным монахом, победив уныние и получив дерзновение над помыслами, в конце концов, победил и их.

3. Брат спросил старца:

— Почему я впадаю в уныние, когда сижу в келье?

— Потому что, — был ответ, — ты еще не видел ни чаемого отдохновения, ни будущего мучения. Если бы ты действительно это увидел, то хотя бы и черви наполнили твою келью, закрыв тебя по шею, ты бы терпел это и не унывал.

4. Один брат спросил старца:

— Мои помыслы летают повсюду, и это меня повергает в скорбь.

— А ты сиди в своей келье, — посоветовал старец, — и они от тебя далеко не улетят. Если ослица на привязи, ее осленок прыгает и там и сям, но куда бы он ни бегал, все время возвращается к матери. Так и помыслы человека, который ради Бога пребывает в своей келье. Куда бы они ни улетали, потом все равно вернутся.

5. Один из отцов рассказывал: «Когда я жил в Оксирринхе, ко мне в субботу пришли нищие монахи за милостыней. Они легли спать, но только у одного была циновка, на которой он лежал и ей же укрывался, а было очень холодно. Когда я вышел ночью на двор, то услышал, что он страдает от холода и утешает себя так: «Благодарю тя, Господи. Сколько сейчас в тюрьме богачей, закованных в кандалы. А у других ноги сдавлены деревянным сапогом — они даже не могут справить нужду. А я, как царь, растянулся на ложе и, как царь, могу пойти, куда хочу». Услышав его слова, я пересказал их братьям для пользы и укрепления их.

6. Кто-то из отцов определил себе — не выходить из кельи всю четыредесятницу поста до самой Пасхи. Но дьявол, всегда завидующий подвижникам, наполнил всю его пещеру от пола до потолка клопами, они облепили все стены, воду, хлеб, все вещи старца. В пещере не осталось ни малейшего свободного места — так что от клопов даже некуда было просунуть палец. Но этот благородный муж перенес искушение. Он сказал: «Даже если умру, все равно не выйду из кельи до святого праздника Пасхи». На третью неделю поста он увидел с утра немыслимое множество муравьев, которые ползли в пещеру, чтобы погубить клопов. Они двинулись на битву с клопами, перебили их всех и вынесли убитых из пещеры. Вот как благотворно терпеть искушения: все тогда приходит к благому завершению.

7. Брат спросил авву Пимена:

— Что мне делать? Я унываю, когда сижу в келье.

— Никого не унижай, не осуждай и не брани, — ответил старец, — и Бог успокоит тебя, и твое сидение в келье станет безмятежным.

8. Один брат жил в пустыне и безмолвствовал в своей келье. Его страшно одолевало уныние, заставляя выйти из кельи. Брат спросил себя: «Почему ты унываешь, несчастный, и рвешься выйти из кельи? Разве тебе мало, что, хотя ты не совершаешь ничего благого, но зато никого не вводишь в соблазн или скорбь и сам не терпишь ни от кого соблазна и скорби? Знай, от скольких зол избавил тебя Господь. Ты не празднословишь, не слышишь ничего неполезного, не видишь ничего вредного. Одна только у тебя война — с унынием.

Бог может и эту войну остановить, если ты будешь во смирении и сокрушении сердца непрестанно обращаться к Нему и призывать Его на помощь. А пока знай свою немощь во всем. Бог не попустит тебе искушения сверх твоих сил». Такие и многие другие слова брат говорил себе и получил большое утешение по Божией благодати. А научился он этому от святых отцов, проживших в пустыне до глубокой старости и благодаря своему подвигу обогатившихся великой близостью к Богу.

9. Старца спросили, почему он никогда не унывает. Он ответил: «Потому что каждый день ожидаю смерти».

10. Брат спросил авву Пимена об унынии, и старец ответил: «Уныние нападает на человека при всяком благом начинании, и нет страсти хуже этой. Но если человек распознает эту страсть правильно, то обретет покой, потому что побудит себя к терпению и усердию».

Малодушный и беззаботный монах, когда придет ему какой-нибудь помысел, запирает дверь в келье и мечется по ней туда-сюда, как корабль без руля. А кто терпеливо сидит в келье, тот не поддается суетным помыслам.

2. Если твоя душа малодушествует, скажи ей слово утешения, и Господь укрепит твое сердце.

3. Унылый монах и бездельник в поисках места для себя бродит повсюду. Но меч против беса уныния — это память о смерти и адских мучениях.

4. Начало и цель верующего — вера, надежда, любовь. А самое страшное для него — это уныние, особенно если оно объединится с неверием. Многие плоды его наполнены смертельным ядом.

5. Возлюбленный, всегда помни о страшном суде, и это станет для тебя утверждением, и тогда ты одолеешь злоумышленников против твоей души.

6. Уклоняющийся от Божьих заповедей убивает душу. А истинно соблюдающий их наследует неизреченную радость.

7. Унылого монаха мучит малодушие. А с терпеливым монахом воюет превозношение. Боящийся же Господа поистине побеждает и то и другое.

8. Унылый монах много теряет, а трезвящийся не упускает ни единого часа.

Малое облако закрывает весь круг солнца, но облако проходит, и солнце греет по-прежнему. Таково и уныние, оно ненадолго закроет доступ солнечного света в душу, но когда уныние пройдет, радость будет великая.

2. Если умножилось терпение в наших душах, это признак того, что мы втайне получили радость утешения. Терпение крепче всего, это самый сильный из всех радостных помыслов, появившихся в душе.

Как-то авва Аммон должен был перейти реку. Там обычно ходил крепко сколоченный паром, но он был на ремонте. Тут приплыла лодка, и взяла всех на борт. Люди сказали старцу, чтобы он тоже садился и переправлялся на другой берег вместе со всеми. Старец ответил, что пользуется только общественным паромом. У него была с собой вязанка лозы. Он сел и принялся плести корзину и, закончив ее, расплетал и плел снова, пока паром не починили и не спустили на воду. Братья поклонились авве до земли и спросили:

— Почему ты так поступил?

— Чтобы не находиться во власти докучного помысла, — ответил старец, показав нам пример, как нужно спокойно идти по Божьему пути.