Из тетради Фединой: что Бога-то люди убили
– Много это, бабушка, тридцать серебреников?
– Много, Федя, довольно, по тем деньгам.
– Миллиона три?
– Меньше, что ты…
– Ну, машину на них хотя бы можно было купить тогда?
– Федя, не было тогда никаких машин.
– А лошадь?
– Можно землю было купить…
– Землю?!
– Сотки три примерно земли…
– Как участок наш?
– Половину, Федь, от него. Что вообще за странный разговор ты завел?
– Почему странный, бабушка?! Я же должен знать, сколько стоит преданность на рубли…
* * *
По приказу царя Иудейского Пилата Понтия возвели Его на Голгофу и распяли меж двух разбойников. И сказали: если есть ты один из нас – не воскреснешь ты, не сойдешь живым. Если Божий Сын – вознесись тогда, и, увидев глазами своими, уверуем.
Знал ведь Бог, раз все знает он, что так будет с сыном его у нас? Как же он его отпустил?! Вот же бабушка, хоть и не уверена, что убьет меня кто-нибудь во дворе, обидит, а и то одного гулять не пускает…
Может, он втихаря убежал? Как вот у Чуковского в Африку Ваня с Таней? Думал, там ему фини-финики… чуды-дерева?
Не поверил папе, что в Африке всё акулы? Перевоспитать дельфинами понадеялся?
Принесла альбом с картинами мамина бабушка. Мама много их в шкафу насобрала. Есть чего посмотреть. Третьяковской галереи собранья картины все. Вот тут мы картину «Девятый вал» Айвазовского с папой исправили. Пририсовали в небе фломастером над волнами страшенными вертолет, протянули сверху вниз тонущим лестницу. Это бабушка уже видела, как мы с папой исправили. Что правильно это мы, хоть не очень, а согласилась… Так спасают, папа рассказывал, с льдин отколотых людей на Севере.
А вот в этой картине, какую страницу открыла бабушка, ничего уже, кажется, не исправлишь…
Три креста стоят на горе, три на них висят гвоздями насмерть убитые, под крестами люди.
Много их, а в начале – люди военные, безлицые за какую-то тряпку дерут, колют копьями бедного в серединочке, и, упав под кресты, лежит под тремя распятыми в черном женщина.
– Это кто она, бабушка?
– Это мама его, Мария.
На глазах у мамы, значит, убили люди сына ее? Вот почему с икон она смотрит всегда так грустно, так его к себе прижимает. Потому что младенца этого на смерть она родила…
– Это, значит, сразу знала она, что умрет он, да?
– Знала, Федя, каждая знает…
– Как же, бабушка, отдала?
– А Богу верила, что спасет…
Богу верила… и воскрес.
И молитва одна на всех, и надежда от первого до последнего, праведных и неправедных, перед вечным прощанием, разлученные смертью телесною, в жизни вечныя встрече, Господи! Сделай так, чтоб ты был.
