Из тетради Фединой: о бессмертии, о том, сколько должен жить человек
– Бессмертный, значит, говоришь ты, Бог, бабушка?
– Бессмертный, Федя.
– Это хорошо, бабушка… хорошо. Только обидно немного…
– За кого тебе, Федь, обидно?
– В целом и в частности, бабушка, за человечество…
Так долго, говоришь, будет править он нами еще, да, бабушка?
– Всегда будет. Только не правит нами, Федя, он, направляет.
– Ясно… ясно. А переизбрать никак его уже нельзя?
– Что за ерунда тебе в голову, Федя, лезет?!
– Ничего, пусть лезет себе, мне не тесно…
Был Горыныч, значит, Змий о трех головах, все три с плеч долой оттяпал ему мечом Илья Муромец. Был бессмертный Кощей, и на того управу нашли…
– Это ты к чему сейчас, Федя?
– Это так я, бабушка, ни к чему… слово к слову в гости зашло, поздороваться…
Только…
– Вот что я скажу тебе все-таки, бабушка, о справедливости…
– Что ты скажешь мне о справедливости, Федя?
– А то о справедливости, что бессмертным должен был Бог сделать, бабушка, человека! Почему не сделал бессмертным человека Бог? Побоялся?!
И не ждал я ответа от бабушки. Потому что на правду возразить нечего! Побоялся сделать Бог человека бессмертного, потому что, сделай он бессмертного человека, не осталось бы тогда у него перед человеком ни единого преимущества!
– …Человек, Федь, бессмертен в детях своих, во внучкáх, вот как ты у меня…
Это думает бабушка во мне молекулой родственной сохраниться, просочиться в правнуков – вроде как кусок бабушки в мне заложен. И через сто лет, наверное, рассчитывает она, когда в лужу полезу я, из меня мне опять: ФЕДЯ, В ЛУЖУ НЕ ЛЕЗЬ! НОГИ ВЫМОЧИШЬ, ПРОСТУДИШЬСЯ! ЗАБОЛЕЕШЬ!!!
– …и в делах бессмертен, Федь, человек, доброй памятью…
– И злопамятью, бабушка, живуч человек…
Например, был Гитлером, так Гитлером навсегда и останешься, и в живых, и в мертвых, и в вечности. В бесконечности! Здорово! То есть страшно…
Хорошее наказание! По заслугам. Был фюрером, фашистом, убийцей, мучителем, злодеятелем, истязателем человечества… и уже не исправишься никогда…
А если был ты при жизни Колумбом, Магелланом, Гагариным, Менделеевым, Пушкиным, Бонч-Бруевичем – вечно будешь для человечества Магелланом, Колумбом, Гагариным, Бонч-Бруевичем! Менделеевым – навсегда! Вот тебе и бессмертие…
Ладно уж… что уж тут… справедливо… хоть какое-то облегчение…
Только…
Радость какая тебе в этом бессмертии, если ты уже умер?!
* * *
– Нужен я тебе, бабушка?
– Нужен, Федя.
– А если бы тебе, бабушка, бессмертной взамен меня предложили бы быть, ты бы что выбрала, бессмертие или меня?
– Тебя, Федя.
– Всего, значит, на свете дороже я тебе, бабушка?
– Всего, Федь, дороже.
– И жизни дороже?
– И жизни дороже.
– А кружки дороже я тебе, бабушка, папиной, с синей полосочкой?
– И кружки па… Ты что, Федя, папину кружку разбил?!
– Это я тебя на испуг взял, бабушка, и на чистую воду вывел…
