– Помнишь ты, бабушка, что вчера обещала мне?

– Что обещала, Феденька?

– Точно не помнишь ты, бабушка?

– Да о чем ты, Федь?

– Ничего-ничегошеньки?

– Ну напомни.

– Не могла забыть ты такого обещания, бабушка.

– Да могла, Федь, могла, голова-то моя сам знаешь, какая дырявая…

– Знаю, бабушка, знаю. Убедился на горьком опыте, только… Сама должна понимать ты, бабушка, что даже забытые обещания следует выполнять…

– Да я, Федя, и не отказываюсь, ты напомни просто, в чем дело?

– Я бы напомнил, мне не жалко, да боюсь, ты опять от слова своего отречешься. Скажешь, как вчера, что такого и в кошмарном сне пообещать не могла. Я вчера-то еле уговорил тебя, бабушка, что могла, а сегодня ты, бабушка, опять за свое?!

– Ладно, Федя, сделаю, раз обещала.

– Честное слово, бабушка?

– Честное слово, Федь.

– Ну, тогда поехали, бабушка!

– Это куда еще, Федя, поехали?

– Как «куда еще»? На рынок птичий, овчарку мне покупать!

– Что ты, бабушка, не одеваешься?

– Одеваюсь.

– А чего тогда ты сидишь и не одеваешься?

– Честное слово, Феденька, одеваюсь…

– Может, бабушка, ты, как вчера, поменьше какую-нибудь хочешь собаку?

– Что ты, Федя! Я же уже вчера на овчарку с тобой согласилась…

– А вот я согласен, например, пойти в нашем договоре с тобой на маленькие уступки.

Мне в собаке вообще-то, бабушка, не порода важна, а собака…

Я бы, бабушка, например, если б только ты хоть немножко привстала со стула этого, и на кошку новую даже давно бы уже согласился…