Идея равенства провозглашалась в демократичной семье первым шагом к отмене старых гендерных ролей и справедливому перераспределению обязанностей, к отмене представления о мужчинах-добытчиках и женщинах – хранительницах очага. Но многие – особенно те, кто успешно уравнял гендерные роли, – столкнулись с неудобной реальностью: равное разделение забот о доме и детях не создавало здорового равновесия между мужчиной и женщиной. Старые стереотипы уходили, но их место занимали другие.

Поскольку мужчинам были выгодны старые, тоталитарные правила, их поведение в семье подвергалось особенно острой критике, которую многие из них восприняли как своего рода кастрацию. Парадокс состоял в том, что, кроме обязанностей добытчиков, мужчины никогда не играли важной роли в семье. В итоге их критиковали за то, чего они не делали.

Многие из них более или менее добровольно принимали на себя больше домашних забот и ответственности, пока женщины покоряли трудовой рынок. Мужчина перестал быть единственным кормильцем и видел себя партнером, любовником, отцом и членом семьи – то есть активным участником эмоциональной семейной структуры.

Вскоре равенство стало пониматься как «одинаковость». В то время высоко ценились качества «мягкого мужчины». Потом маятник качнулся в другую сторону и на щите оказался «мужчина-мачо». Все поняли, что «дать женщине то, чего она хочет» еще не означает демократичную семью. То, что называли феминистскими ценностями, оказалось базовыми человеческими ценностями, и мужчины осваивали их с трудом.

Тысячи лет женщинам отказывали в базовых человеческих правах, но при этом им удалось до определенной степени развить человеческие качества. Мужчины в своей постоянной борьбе за место под солнцем старались от этих «мягких» качеств избавиться, и в основном им это удалось. Такая разница между полами сохраняется до сих пор.