Часть 9
Свое Дело

Чтобы развивать свое дело, мне нужны были деньги. Переделывать сайт, делать дизайн, обеспечивать техническую поддержку и расширять команду – все это невозможно сделать на хорошем уровне без вложений. Но как только закончился бизнес-лагерь в Болгарии, Феликс перестал отвечать на мои сообщения.

Сначала я писала мягко и напоминала ему об обещании. Потом начала писать в требовательной форме. В ответ – ничего.

Сначала я думала, что где-то совершила ошибку. Возможно, я его чем-то обидела, что он так резко оборвал контакт. Но осенью 2012 года, когда я, наконец, добилась разговора по скайпу, я спросила его:

– Когда начнутся выплаты моей доли?

– О какой доле идет речь? – ответил он мне.

– О доле в нашем проекте.

– О чем ты говоришь? У тебя нет никакой доли в МОЕМ проекте, – ответил он.

Я поняла, что он поставил наш разговор на запись, так как он говорил со мной так же формально, как когда записывал разговоры с другими людьми. Он делал это, чтобы иметь доказательство на случай каких-либо претензий.

Это было самое большое предательство в моей жизни. Друг и партнер, на чье имя я работала два года, оказался настоящим негодяем.

«Как же я оказалась такой дурой?» – спрашивала я себя.

Простой ответ: «Я влюбилась, а когда испытываешь это чувство, невозможно думать о контрактах».

Сложный ответ: «Лень».

Когда наши отношения закончились, я могла юридически оформить наше партнерство, но я не сделала этого потому, что рассчитывала на доверие, которое было между нами.

Даже в худшем сценарии я не могла представить, что останусь у разбитого корыта. Я знала столько фактов о его биографии, что, если бы рассказала о них другим людям, его репутации в индустрии пришел бы конец. Наверное, на это я и рассчитывала. Что если ему будет наплевать на слово, которое он мне дал, он просто не захочет рисковать. Я была уверена: то, что я знала про него, стоило того, чтобы выплатить мне мою честно заработанную долю.

Но вот я. И вот мое корыто.

Три месяца я думала об этой ситуации и пыталась понять, что же я сделала не так.

Я сделала несколько вещей, которыми не горжусь. Во-первых, я зашла в его электронную почту, когда с первого раза подобрала к ней пароль. Пароль пришел в мою голову во сне. Является ли это ошибкой и нарушением личных границ человека? Конечно. И я до сих пор сожалею, что я это сделала. Прости, Феликс.

Но на тот момент я чувствовала себя бессильной, и мне нужно было найти хоть какое-то объяснение его поведению. Может быть, он заболел. Или сошел с ума. Я зашла в его личную переписку и узнала то, что сильно облегчило мои переживания. Оказалось, что так он поступил со всеми близкими ему людьми. Он оборвал отношения с родителями и детьми.

Он влюбился в женщину, которая жила в другой стране, переехал к ней и начал с ней новую жизнь. Тогда я поняла, что решение отказаться от всех – «nothing personal».

Второе, за что я до сих пор раскаиваюсь, – я написала ему несколько писем с угрозами: «Если ты не начнешь компенсировать меня за мой вклад, я расскажу про такие детали твоей жизни, что у тебя больше никогда не будет студентов».

Я знала, что это страшно его разозлит, потому что больше всего в жизни он сам ненавидел предателей. Когда я перешла эту черту, я попала во вражеский лагерь. Возможно, это и стало главной причиной, почему он оборвал со мной связь. Возможно, если бы я смогла сохранить дружеские отношения и не перегнула палку с угрозами, все сложилось бы иначе.

Эти два поступка были отчаянной попыткой привлечь к себе внимание и как-то поменять ситуацию. С тех пор ничего подобного я не делала и, надеюсь, никогда не сделаю. Это низко и непорядочно. Тогда кто-то подсказал мне, что с предателем нужно играть по его правилам, но теперь я понимаю, что это огромная ошибка. Даже в ситуации, где тебя предали, нужно удерживать свои нравственные принципы и не скатываться до угроз и шантажа. Это всегда разрушает человека, и даже если на тот момент кажется, что такие действия обоснованы, потом обязательно будет расплата.

Когда мой проект начал приносить деньги, я решила бросить борьбу с Феликсом за свою долю. Это отнимало слишком много эмоционального ресурса, который был нужен моему новому делу. Я думала, что, если эти деньги я заслужила, каким-то способом они мне вернутся.

Но спустя неделю случился неожиданный поворот. Со мной связались три человека, которые единогласно заявили: «Отступать нельзя».

Ирония была в том, что это были не мои друзья или коллеги. Это были люди из близкого окружения Феликса. С двумя из них до этого я не была знакома лично.

Они сказали:

– Такое случается со всеми его бизнес-партнерами. Он кидает людей, а потом за это расплачивается большими потерями. И если ты отступишь, ты навредишь не только себе, но и ему. Мы любим его и не хотим, чтобы он потом снова расплачивался за свою жадность. Он не имеет права лишить тебя твоей доли. Тебе нужно ее отстаивать.

– Но у меня нет сил бороться, – сказала я.

– Мы поддержим.

Я все еще сомневалась, но три долгих разговора с одним из этих людей заставили меня пересмотреть мое решение. Так началась юридическая канитель.

Юрист, после того, как вникла в дело, объяснила мне:

– У тебя нет никаких рычагов влияния. Единственное, что заставит его говорить с тобой, если ты открыто заявишь о том, что с тобой случилось.

Так я написала первую и, я надеюсь, последнюю в своей жизни статью, где я рассказала, как несправедливо со мной поступили. Месяц я сомневалась, публиковать ее или нет. В статье я, как и в этой книге, не назвала его реальное имя, но те, кто знали нас обоих на тот момент, прекрасно поняли, о ком речь.

В течение суток после выхода статьи Феликс вышел на связь, и мы созвонились.

– Что ты хочешь? – спросил он.

– Я хочу выплату по своей доле.

– Но ты же прекрасно знаешь, что никакой доли нет.

– Это ложь, – сказала я, понимая, что он опять пишет разговор. – У меня есть документальное подтверждение того, что мы вместе придумали этот проект, у меня есть команда людей, которые докажут, что твои программы – это мои разработки и что я вырастила проект с нуля вместе с тобой, и в конце концов, есть блокнот, в котором ты поставил свою подпись под моей долей в 30 %.

– Но все это в суде не будет иметь никакого веса.

– Может быть, не будет, а может быть, и будет.

Последнее, что мне хотелось делать, – идти в суд. Но мне нужно было показать свою решимость идти до конца.

– Окей, мой юрист свяжется с тобой.

Я отказалась от варианта ежемесячных выплат по доле, так как уже понимала, что он всегда сможет найти законный способ свести партнерские выплаты на нет. Поэтому единственное решение было в том, чтобы он выкупил мои 30 %. За несколько месяцев до того, как я вышла из управления, Феликс в неформальном разговоре оценил мою долю в $1 млн. Но юрист, которая уже хорошо его узнала, сказала: он никогда не выплатит тебе полную сумму. И у нас начались переговоры, которые длились год.

Вместе с выплатой по доле в качестве условий с его стороны было оформление развода. Да-да, в тот момент мы все еще были расписаны. На тот момент я еще не получила вида на жительство, и мне было невыгодно оформлять развод до этого момента. Ведь одной из наших договоренностей было то, что он обеспечивает мне возможность жить в США даже после того, как наши парные отношения завершились. Я не хотела пострадать еще больше, потеряв вид на жительство вместе с разводом. Но он настаивал на этом условии, так как теперь ему нужно было привезти в США его новую возлюбленную.

Я обратилась к еще одному юристу, и он сказал: ничего страшного, даже если вы оформите развод, мы все равно оформим тебе документы. Для меня это было огромным облегчением. Но я никак не могла согласиться с суммой, которую выдвинул его юрист: это были смешные деньги за тот вклад, который я сделала в теперь уже его цветущий бизнес.

Я отказывалась в течение двух месяцев. Юрист, который проводил медиацию, сказал:

– Больше он не даст. Либо ты возьмешь эту сумму, либо вы пойдете в суд.

Я понимала, что в суде отстоять мою цифру мне будет очень сложно.

– Ты можешь разрушить его бизнес, оставив его вообще без денег и без бизнеса, – продолжил юрист. – Но и ты останешься без денег, так как он будет вынужден объявить себя банкротом.

Я взяла месяц, чтобы принять окончательное решение. В итоге я согласилась с предложенными условиями. Да, я ушла не с тем, на что рассчитывала. Но это было хоть какая-то компенсация за мою работу. Это дало мне возможность следующие два года заниматься исключительно тем, что приносило мне радость: создавать новые программы и обучать других.

Считаю ли я Феликса антигероем? Тогда – да. Теперь – конечно, нет. Количество хорошего, что он для меня сделал, гораздо больше, чем количество плохого. Но как показал мне один близкий друг – это случилось не потому, что Феликс так хотел мне добра, а потому что я сама взяла от ситуации по максимуму.

Самое ценное, что он сделал для меня, – помог мне прийти к делу моей мечты. А это стоит всей боли, которую я прожила за два года с ним.

P.S. Как сказала одна знакомая, которая знала Феликса и меня: «Если он не смог кинуть тебя, значит, ты реально сильная и крутая».

Спасибо тебе, Феликс.