У нас в семье есть свой язык. Нет, не иностранный язык и не язык жестов. Это то, что придумывает моя мама, в попытках хоть как-то освоить английский.

Все началось, когда мы с мамой пошли в магазин накануне Рождества, чтобы купить подарки ей и родным. Ее внимание привлекла празднично украшенная витрина с большим названием Macy’s. Если вы были в США, вы знаете, что это один из самых популярных американских шопинг-центров. Увидев его зазывающие огоньки, мама произнесла:

– А пойдем в Макус.

– Куда-куда? – переспросила я.

– В Макус, – сказала мама, показав на него рукой.

– А, ты имеешь ввиду в МЭЙСИС…

С тех пор Мэйсис у нас так и зовется Макусом.

В школе и университете мама учила немецкий язык, поэтому у нее все еще свежи некоторые ассоциации с дойчем. На моем дне рождении, который мы отмечали спустя несколько лет жарким августовским летом, я собрала друзей. Мама общалась со всеми, оперируя тремя фразами, которые она лишь переставляла в последовательности:

– Гуд дэй.

– Плиз, хелп ме.

– Бьютифул.

«Гуд дэй» ей был нужен для того, чтобы поприветствовать офицера на таможенном контроле. «Бьютифул» – чтобы сделать комплимент. А «Плиз хелп ме» – решить задачу любой сложности. После этой фразы она жестами объясняла, что ей нужно. Как ей всегда удавалось решить любую проблему с помощью этих трех фраз, для меня до сих пор остается загадкой.

Так вот, на моем дне рождения ко мне подходит один друг и спрашивает: «А что такое гринмама?» Я смотрю на него в замешательстве и понимаю, что мама к этому как-то причастна. Подходим к ней, и я интересуюсь: «Какую очередную захватывающую историю из трех фраз ты ему рассказала?»

– Ему понравилось мое кольцо, – говорит она, – а я хотела ему сказать, что оно мне досталось от бабушки. Но «гросмутер» по-немецки он не понял. И я ему сказала по-английски – гринмама.

Зеленая мама.

Еще спустя несколько лет мы оказались на Гаваях. Там, увидев магазин ABC store, она назвала его не как положено «эй би си стор», а так, как ей подсказала интуиция – «абссторе», слитно, с акцентом на о и звонкую е в конце.

Почему бы и нет.

Во время одного из визитов ко мне в Майами она услышала, как я провожу совещания. Тогда я руководила ежедневными бизнес-процессами и всегда начинала утреннюю планерку с хороших новостей. Мы их называли good news. И каждое утро, выходя на связь, я спрашивала членов моей команды: «Какие у нас сегодня гуд ньюз?»

Спустя две недели мама, в одно прекрасное утро выходя из своей спальни, распростерла руки и с восторгом произнесла:

– А у меня сегодня тоже ГУДНЯК!

– Чего-чего сегодня?

– Гудняк! – говорит мама.

Я спрашиваю:

– А что это такое гудняк?

По ее радостному виду было очевидно, что это не какая-то заразная болезнь.

– Ну это то, что вы с утра обсуждаете, – хорошие новости!

Я рыдала.

С тех пор «гудняк» прочно вошел в нашу жизнь. И появились производные. Например, «гуднячок» (маленькая хорошая новость). Или «гуднище» (огромная).

Спустя много лет мама поехала в Москву на Новый год. Там она с подругой пошла на концерт в английский собор прямо в канун праздника. За полчаса до полуночи мы созвонились, и она воодушевленно рассказала о том, как ей понравился и оркестр, и программа. Закончила свой восторг тем, что они даже сыграли «Uncle Bens». Здесь мои нейронные импульсы зашли в тупик.

Анкл Бенс? Анкл Бенс. Мозг усиленно искал разгадку. Не находя ответа, я поинтересовалась:

– А это из классики или из популярного жанра?

На что мама ответила, что это самая известная американская новогодняя мелодия. И тут нейронные связи замкнулись и меня осенило: «Джингл Белс!»

Аллилуя!

Но самая нелепая история случилась как раз на тот Новый год, когда я переехала в свою первую квартиру. Рон и Джиджи, мои очередные опекуны, взяли надо мной шефство, когда я переехала от Синтии и стала жить on my own. Им жутко нравилась роль «приемных» родителей.

Мы все ожидали прилета мамы на новогодние каникулы. Ведь встреча с ней была не только долгожданной радостью для меня, но и большим развлечением для моих техасских друзей. Ведь таких персонажей, как мы, до этого они видели только в кино про Россию.

Я обожала проводить время с ними, а вот мама хорошо умела не только пообщаться при встрече, но и поддерживать отношения между визитами. Она переписывалась со всеми моими семьями, в том числе с Роном и Джиджи, на регулярной основе. Одна из ее сотрудниц Жанна неплохо знала английский, а так как я все время была загружена на работе, взялась за перевод маминой корреспонденции. В ответ на письмо Рона о том, что они с нетерпением ждут ее приезда, мама попросила Жанну написать, что она тоже очень ждет встречи и углубления отношений. Но о том, что она хотела написать, я узнала потом. Сначала был звонок.

Посреди рабочего дня вдруг звонит телефон и Рон, захлебываясь от смеха, кричит в трубку:

– Я обожаю твою маму! Не могу дождаться ее приезда!

– А что случилось? – спрашиваю я Рона.

– А ты не видела письмо, которое она мне прислала?

– Нет, не видела. Перешлешь? – спрашиваю Рона.

– Да, прямо сейчас читай!

Открываю письмо, и там, от имени моей благопристойной мамы, следующее сообщение: Dear Ron and Gigi, I look forward to our time together and to have deep intercourse with you.

Когда я прочитала ЭТО, мое сердце сразу ушло в пятки, но заливающийся радостным смехом Рон сгладил мое смущение.

– Классная женщина, – говорит. – Как же нам будет весело!

И продолжил хохотать, а я в это время по параллельной линии уже набирала маме и умоляла ее никогда больше не подключать Жанну к личной переписке.

То, что она перевела, звучит так: «Дорогие Рон и Джиджи, я с нетерпением жду нашего совместного времени и глубокого занятия с вами любовью». Литературно слово intercourse может переводиться как общение, но самое распространенное использование в американском английском – это секс.

Хорошо, что Жанна от лица моей мамы предложила это только Рону с Джиджи, а не моему начальнику, с которым она тоже устроила дружескую корреспонденцию.

Мораль здесь простая. Нелепая история про Рона и наши особенные слова – якоря, которые мгновенно запускают у нас хорошее настроение. Мы ходим в Макус. Слушаем Анкл Бенс. И регулярно делимся своими гудняками. И мне кажется, каждой семье стоит иметь свой, присущий только им, язык любви. У нас он – такой.

P.S. Хорошо, что мама пока еще не добралась до отеля Hyatt. Даже страшно подумать о том, как он зазвучит в ее версии.

Как вы думаете, сколько продержалась Тереза после ее вдохновляющей речи?

Ровно две недели.

В тот день, когда мама уехала, Тереза забыла о своем решении и по старинке набросилась на меня с очередной претензией. А когда я мягко напомнила ей о том, что она пообещала так себя не вести, она огрызнулась: «Знаешь что, в нашем бизнесе это невозможно. Принимай правила игры!»

System error.

Что же не так с моим грандиозным видением? Почему результаты продержались только две недели? Надо снова искать решение, думала я.

Следующие шесть месяцев я снова тестировала техники изменения реальности, но на Терезу ничего не действовало. Зато ритуал с мужскими тапками, наконец, сработал.

Но для этого мне надо было снова прилететь в город моей мечты. Мой троюродный брат Сережа прилетел в Сан-Франциско на стажировку.

Я кинула клич своим близким друзьям с вопросом, нет ли у них в Сан-Франциско родственников или друзей, у кого я могла бы остановиться на уикэнд. На клич ответил мой друг Лэрри.

Лэрри рассказал, что в Сан-Франциско живет распрекрасный Дэн и он будет безмерно счастлив меня у себя принять.

– Это почему «безмерно счастлив», – поинтересовалась я у Лэрри?

Лэрри меня успокоил:

– Просто Дэн жил в России несколько лет. И, так как русские постоянно принимали его в Москве, он всегда счастлив «to return the favor», так сказать, отблагодарить представителя семейства русскоязычных.

– К тому же у вас много общего, – сообщил мне Лэрри. – Он тоже работает в хедж-фонде и идеально говорит по-русски. И кстати, живет в самом клевом районе Сан-Франциско.

Я согласилась поехать к этому загадочному Дэну. На следующий день в своем телефоне я услышала сообщение. Гостеприимный калифорниец с бархатистым голосом лично приглашал разместиться у него. Судя по голосу, он должен был работать не в хедж-фонде, а в компании услуг секса по телефону.

В сообщении «Мистер Тестостерон» уточнял время моего прилета, чтобы встретить меня в аэропорту. «Круто, – подумала я, моментально забыв про голос. – Сэкономлю долларов 50 на такси». Как видите, менталитет бедной студентки так легко не уходит.

Через 2 недели я прибыла в Сан-Франциско. Сойдя с трапа, я сначала увидела Сережу. Моему счастью не было предела. В чужом городе был мой родной человек. Это был второй мой родственник, который приехал в США. После объятий я еще долго-долго держалась за него, боялась отпустить. Вдруг улетит как воздушный шарик. Или еще хуже – вдруг эта встреча окажется сном.

Удерживая брата одной рукой, другой я набирала Дэну. Он мгновенно ответил и сообщил, что уже ожидает нас у выхода из зала аэропорта.

Мы вышли из зала прибытия и, как проинструктировал Дэн, свернули направо и пошли вперед до серебристой машины. Я даже не помню, что это была за модель, потому что все внимание привлек Он.

«Да у меня не просто «все включено» в Сан-Франциско. Все гораздо, гораздо лучше», – торжественно произнес голос в моей голове.

Дэн явно выиграл в генетическую лотерею. Более совершенного мужчину до этого момента в своей жизни я не встречала. В нем было идеально все: высокий рост, отличное телосложение (как потом выяснилось, от фанатичного занятия спортом) и лицо, одновременно красивое и мужественное, от которого мои гормоны отправились в динамичный трайбл дэнс.

Я обомлела и рванула на заднее сиденье, но Сережа запихал меня вперед рядом с Дэном. Пока мы знакомились, я засмущалась и покраснела, как девочка. Хорошо, что «Мистер Тестостерон» с братом мгновенно нашли общий язык.

Когда ко мне возвращалось нормальное дыхание, я вставляла несколько слов.

– Что вы делаете сегодня? – спросил Дэн.

– Будем смотреть город, у нас по плану все ваши tourist traps, – посмеялись мы.

– Может быть, вам нужен гид?

Я не успела обрадоваться, как он дотронулся до моей левой коленки тыльной стороной ладони, чтобы привлечь мое внимание:

– Вон мост «Золотые ворота». Наверное, вы хотите туда.

Я почувствовала себя высоковольтной линией, по телу пошел сильный ток. А когда он на несколько секунд отвел взгляд от дороги и внимательно посмотрел на меня, в его глазах я прочла интерес.

Но я не могла поверить происходящему. Этот мужчина? До моей коленки? «Мистер Тестостерон», голливудский актер, менеджер хедж-фонда и iron man в одном лице?

Но подождите, это еще не все. Все было еще хуже. Дэн оказался «голубых кровей». Это не он мне сказал, это я вычислила посредством дедукции, когда задала пару вопросов о его семье. Он, его папа и дедушка «по традиции» учились в одном из самых элитных вузов страны Йеле. Там он получил бакалавра. А степень магистра – в Гарварде. Когда мы зашли в его квартиру, она оказалась комфортной, но без роскоши. В США роскошь присуща новым деньгам. Старые деньги обычно о себе молчат. Как и у меня в квартире, у него не оказалось телевизора. А все стены были уставлены полками с книгами – от пола до потолка.

«Как ты можешь быть таким совершенным? – вопрошал мой мозг. – Ну как?»

И да. Я же еще не сказала вам главного. Лэрри меня не обманул. Дэн говорил на практически идеальном русском языке и кайфовал от всего, связанного с mother Russia. Моя голова шла кругом, а гормоны, ушедшие в трайбл дэнс, не останавливались даже на антракт.

Мы быстро закинули вещи в квартиру и отправились смотреть на главные достопримечательности Сан-Франциско.

Дальше я помню только сменяющиеся картинки лучшего города на земле. Мост «Золотые ворота», парки, музей современного искусства, самая кривая улица в мире. На ужин Дэн отвел нас в свой любимый испанский ресторан, и там мы распили две бутылки красного вина на троих. Он развлекал нас невероятными историями из своего прошлого. Иногда казалось, что Дэн – не живой человек, сидящий перед нами, а герой приключенческого фильма. Некий Джеймс Бонд, только без оружия.

Когда мы закончили ужин, было уже позже 10 вечера, и Сережа поехал ночевать к своим друзьям, у которых он остановился на несколько недель своей стажировки. И мы с моим новым калифорнийским другом остались наедине. Мы взяли такси и как-то стремительно оказались у него дома. Дэн предложил мне свою спальню, а сам собрался переночевать в комнате для гостей. Я села на его кровать и ждала, когда он уйдет. Во мне началась война гормонов и нравственности.

– Спасибо, Дэн, за этот волшебный день, – сказала я. – Спасибо, что встретил меня и целый день показывал нам город. Ужин был невероятный.

– Это вам с Сергеем спасибо. Мне с вами было так весело. Я так скучаю по России. С тех пор, как я уехал из Москвы, я не мог туда вернуться. Но сегодня Россия приехала ко мне.

На следующее утро я проснулась с чувством, что мне приснился какой-то невероятно сладкий сон. Знаете, как бывает – не хочется пробуждаться, когда во сне ты получаешь настолько сильные впечатления, что хочешь продлить эти мгновения хотя бы еще на несколько минут. Но как бы мы ни цеплялись за них, они неизбежно ускользают, а сознание возвращается в реальность.

Мне вспомнилось, как будто я прилетела в Сан-Франциско, самый волшебный город. Как там меня встретили мой брат и мужчина, сошедший с обложки бизнес-журнала.

Я вспомнила, как мы весь день провели вместе, и это был лучший день моей жизни. И первый страстный поцелуй. Мне так не хотелось, чтобы это видение ускользало. И когда я уже готова была открыть глаза и вернуться в мою привычную жизнь, я с изумлением обнаружила, что я не в своей спальне в Техасе.

А в какой-то другой спальне. Начиная осознавать происходящее, я повернула голову налево и увидела рядом с собой… Дэна.

И тут я вспомнила, как он попросил остаться со мной, несмотря на то, что продолжать романтическую прелюдию я отказалась.

Следующее утро мы провели вдвоем с моим новым, как я уже решила, бойфрендом. Дэн отвез меня в свое любимое кафе, где он завтракал по воскресеньям. А затем мы снова катались по городу, включив на максимум музыку и открыв все окна. Он захватил с собой большой Nikon и фотографировал меня в его любимых местах города. Это было лучшее, что со мной могло произойти. EVER.

Днем у него была встреча, и он передал меня в руки Сережи. С братом мы гуляли весь оставшийся день, договорившись встретиться с Дэном на ужин. Но Дэн приехал на два часа позже и вел себя так, как будто между нами ничего не было. Это было странным, но я подыграла ему. На следующее утро я улетала.

Я уже снова тосковала по Сереже и прощалась с ним со слезами, но расставание с братом меня волновало в меньшей степени. В большей – то, что происходило между мной и Дэном.

Если вы когда-либо были влюблены и наивны, вы знаете это чувство: ты боишься сказать что-либо, что может спугнуть счастье, которое только что оказалось в твоих руках. Особенно когда такого счастья у тебя никогда не было. На следующий день в 10 утра у меня был рейс. Если бы Дэн попросил меня остаться, я бы сделала это не раздумывая. Но он не попросил. Я спросила, когда мы увидимся снова? На что Дэн ответил, что постарается прилететь в Техас через несколько недель.

Я не увидела в этом ничего подозрительного. Он – большой игрок в большом бизнесе, и у него – большие дела. В понедельник он разбудил меня нежным поцелуем в лоб, когда я открыла глаза, поцеловал меня в обе щеки, еще раз поблагодарил за выходные и пообещал быть на связи.

Я не знала, что думать. С одной стороны, он все еще был чуток и добр. С другой – между нами возникла стена. Я оправдывала это тем, что работа в хедж-фонде часто вводит людей в состояние крайнего стресса. Но как бы мой мозг ни искал оправдания его поведению, мне было очень больно.

Новая реальность снова ускользала от меня. Уикэнд, похожий на сказку, подошел к концу. Я вернулась в Техас и начала ждать звонка. Но он не звонил. Он лишь написал сообщение и спросил, как я долетела.

Так прошла неделя, потом две, потом три. Я все еще не верила в то, что это был короткометражный роман выходного дня.

Еще ни один мужчина не вызывал у меня настолько сильное вдохновение и настолько сильные чувства. И мне надо было обязательно сделать так, чтобы мы были вместе.