Глава 26
Январь 1981 года в Нью-Йорке выдался ужасно холодным. Пятого января температура упала до минуса 23 градусов по Цельсию, но в городской больнице Св. Луки-Рузвельта, на 1111 Амстердам-авеню, врачи не очень беспокоились о погоде. Их больше тревожило состояние молодого пациента по имени Ник, чья жизнь была под угрозой. Ника доставил в больницу его бойфренд в ноябре прошлого года, после того как у того случился приступ. Не зная, с чем они столкнулись, врачи поставили молодому гею диагноз: токсоплазмоз – болезнь, обычно встречающаяся у кошек. У него также были заметны признаки саркомы Капоши, что озадачило городских врачей, так как в том месяце в Нью-Йорке уже наблюдалось около 20 подобных случаев поражения кожи. «Все использовали один и тот же ингаляционный наркотик, амилнитрат. Мы подозревали, что он может быть причиной», – размышлял доктор Элвин Фридман-Киен.
К сожалению, Нику не удалось помочь, и он скончался 15 января 1981 года. Всего за месяц до этого – и, похоже, вначале никто не заподозрил никакой связи – в израильском госпитале Бет-Изрейел на Первой авеню в Нью-Йорке умер пациент из Германии. Тридцатитрехлетний немец поступил в больницу в июне 1980 года с кровавой диареей и низким уровнем лейкоцитов. Он работал шеф-поваром на Гаити в течение трех месяцев, но никто не увидел в этом ничего подозрительного. Несмотря на лечение, в последующие месяцы у пациента появились признаки когнитивного нарушения, а глаз был поражен цитомегало-вирусом.
Цитомегаловирус (ЦМВ) является распространенным вирусом, который относится к семейству вирусов герпеса и распространяется через биологические жидкости. Обычно он развивается только у людей с ослабленной иммунной системой, например, у людей, не проходящих курс лечения от ВИЧ. Немецкий пациент умер в декабре 1980 года, а всего месяц спустя еще один пациент – медбрат, страдающий пневмоцистной пневмонией, – также был госпитализирован в Бет-Изрейел. Он вскоре умер, и вскрытие показало, что он тоже был заражен цитомегаловирусом.
Донна Милдван, заведующая инфекционным отделением больницы, в течение ряда лет изучала у мужчин-геев инфекции кишечника, передающиеся половым путем. Она не сомневалась, что перед ней признаки новой болезни. Она отправилась к коллеге, Дэну Уильяму, в Департамент здравоохранения Нью-Йорка, чтобы рассказать ему о своих подозрениях. Будучи сам геем, Дэн работал над случаями заболеваний, передающихся половым путем, у жителей города. Для этого он собрал группу гомосексуалов и внимательно изучал их, чтобы иметь на руках конкретные случаи болезни и подробные данные по ним. В ходе исследования он заметил, что у некоторых из них опухли лимфатические узлы. У троих из них также развилась саркома Капоши – еще одно заболевание, являющееся следствием иммунной недостаточности. Когда он сообщил об этом Донне Мильдван, они начали опасаться худшего: «Мы просто прозрели – картина целиком была прямо перед нашими глазами, – вспоминает она. – Нам и в голову не могло прийти, что оно достигнет таких масштабов. Было страшно. Мы правда испугались».
На другом конце города доктор Элвин Фридман-Киен из Медицинского центра Нью-Йоркского университета проводил осмотр мужчины-гея, симптомы которого поставили в тупик других врачей. Осмотрев пациента, он обнаружил на его ногах пурпурно-фиолетовые пятна, которые больше никто не заметил. Сделав биопсию, Фридман-Киен был удивлен, когда результаты показали, что это была саркома Капоши. Через две недели Фридман-Киен осматривал другого человека, актера, у которого были подобные отметины на лице и который изо всех сил пытался скрыть свою саркому Капоши под макияжем. Единственным связующим фактором между этими случаями было то, что все пациенты были геями. Фридман-Киен поспешно сформировал группу врачей-геев, которые специализировались на лечении гомосексуальных мужчин, и в течение четырех недель они обнаружили 20 случаев саркомы Капоши только в Нью-Йорке.
Фридман-Киен позвонил Маркусу Конанту, своему коллеге из Сан-Франциско. Конант был дерматологом и смог предоставить Фридману-Киену информацию еще о шести случаях саркомы Капоши в Сан-Франциско. И опять во всех случаях пациенты были геями. Когда Конант обсудил это с Мэрион Зальцбергер, деканом кафедры дерматологии в Калифорнийском университете Сан-Франциско, та сказала: «Это не новое проявление старой болезни. Гомосексуальность была здесь как минимум со времен Александра Македонского, и мы такого раньше не встречали. То, что вы видите, – это новая болезнь». Вскоре и другие врачи стали звонить и сообщать о подобных случаях в их практике, но на этом этапе никто не осознавал всей серьезности ситуации.
В Лос-Анджелесе также был зафиксирован первый случай с симптомами, подобными тем, что были замечены в Нью-Йорке и Сан-Франциско: «Его звали Куини, так он себя называл, Куини, – говорит доктор Джером Групмэн. – Он был очень грустным молодым человеком, лет восемнадцати, с осветленными волосами. Работал он уличной проституткой. Ему диагностировали пневмоцистоз. Затем у него развилась тяжелая внутренняя перианальная герпетическая лихорадка, которая была настолько агрессивной, что ее не удавалось локализовать и потребовалось хирургическое вмешательство. Это было просто ужасно. И, в конце концов, он умер».
Тем временем в Нью-Йорке среди гомосексуального сообщества поползли слухи о «болезни гомосексуалов». Доктор Лоуренс Масс, один из тех врачей в Нью-Йорке, кто рано осознал проблему, связался с Центром по контролю заболеваний в Атланте в апреле 1981 года, чтобы подтвердить слухи. Слухи были опровергнуты, но это не помешало Массу написать статью для газеты для геев The New York Native под заголовком «Слухи о болезни в основном необоснованны». Статья, опубликованная 18 мая 1981 года, начиналась так: «На прошлой неделе появились слухи о том, что новая экзотическая болезнь поразила гей-сообщество Нью-Йорка. Вот факты. Доктор Стив Филлипс из Департамента здравоохранения Нью-Йорка объяснил, что слухи в основном необоснованны. Ежегодно в районе Нью-Йорка регистрируется от 12 до 24 случаев заражения простейшим организмом pneumocystis carinii. Организм не экзотичен и распространен повсеместно. Но у большинства из нас есть естественный или легко приобретаемый иммунитет». Оперируя предоставленными ему данными, доктор Масс в статье делает вывод, что на тот момент не было убедительных доказательств для установления однозначной связи между новым заболеванием и гей-сообществом.
«В то время мы понятия не имели о масштабах того, с чем имеем дело, – скажет впоследствии доктор Масс. – Мы даже не знали, что это было. Не было явных признаков инфекционного заболевания. Это была эпидемия по определению, потому что произошла вспышка новых случаев заболевания и связанных с ней смертей, но эпидемиология была не в силах идентифицировать ее как заболевание, передающееся половым путем. В то время гражданские права и свободы ЛГБТ-сообщества не были защищены. И общественная напряженность вокруг геев и борьбы за их права могла привести к взрыву».
На западном побережье Лос-Анджелеса 33-летний иммунолог в Калифорнийского университета Майкл Готтлиб изучил пять историй болезни с похожими симптомами среди геев: хроническая лихорадка, увеличенные лимфатические узлы, диарея, стоматит и сыпь. В конечном итоге во всех случаях развилась пневмоцистная пневмония. Эти пять случаев заставили Готтлиба и Центр по контролю заболеваний в «городе ангелов» написать «Еженедельный отчет о заболеваемости и смертности», который был опубликован 5 июня 1981 года.
К моменту выхода доклада двое из пяти мужчин, которых Готтлиб изучал в Лос-Анджелесе, уже умерли. Этот доклад стал важной вехой, но тогда он в основном прошел незамеченным как прессой, так и другими врачами. Затем вышел второй «Еженедельный отчет о заболеваемости и смертности», написанный доктором Элвином Фридманом-Киеном, где описывались случаи обнаружения саркомы Капоши у 26 геев-мужчин в Нью-Йорке и Калифорнии, восемь из которых умерли в течение 24 месяцев после установления диагноза. Тогда пресса переполошилась и обратила внимание на проблему. В своем докладе Фридман-Киен писал, что из этих 26 мужчин «у шести пациентов была пневмоцистная пневмония (вследствие pneumocystis carinii), а у одного был некротизирующий токсоплазмоз, поразивший центральную нервную систему. У одного из пациентов с пневмонией также наблюдался тяжелый случай заражения простым герпесом с рецидивами, обширный кандидоз и криптококковый менингит». В статье также было отмечено, что в течение четырех недель после предыдущего доклада, от 5 июня 1981 года, были подробно описаны пять случаев «пневмоцистной пневмонии у гомосексуалов из Лос-Анджелеса, а в штате было выявлено еще 10 подобных случаев. [Это] показывает, что пять случаев, о которых сообщалось ранее, не были изолированным явлением». Мрачное предостережение ученого гласило: «Врачи, будьте бдительны».
Газета The New York Times получила предварительную копию отчета и под драматическим заголовком «Редкий рак, замеченный у 41 гомосексуала» рассказала, как врачи из Нью-Йорка и Калифорнии диагностировали 41 случай редкой и зачастую приводящей к скорому летальному исходу формы рака среди гомосексуалов. «Причина вспышки неизвестна, и до сих пор нет никаких достоверных сведений о способах передачи болезни. Но врачи, которые поставили диагнозы, в основном из Нью-Йорка и Сан-Франциско, предупреждают остальных врачей, которые лечат большое количество мужчин-гомосексуалов. Нужно знать об этой проблеме и быть готовым приложить усилия, чтобы помочь выявить больше подобных случаев и уменьшить задержку в предоставлении химиотерапии», – сообщила газета, прежде чем заключить: «Доктор Курран сообщил, что очевидной опасности заражения для негомосексуалов нет. „Лучшим доказательством неинфекционного характера болезни, – заявил он, – является то, что до сих пор не было зарегистрировано случаев болезни вне гомосексуального сообщества или у женщин“».
На тот момент новое заболевание получило название ГРИД (GRID) – «гей-связанный иммунодефицит». Это название навсегда связало гомосексуальных мужчин со СПИДом, что только усилило страх среди общества перед этой «гей-чумой». Страх и отвращение к болезни среди гетеросексуальной части населения были настолько сильны, что, когда писатель Ларри Крамер организовал в Нью-Йорке мероприятие по сбору денег на нужды больных «раком геев», было пожертвовано всего 124 доллара.
Одним из таких пациентов в Нью-Йорке был Гаэтан Дюга, который проходил курс лечения от того, что он считал одной из форм рака кожи. Когда у него не было сеансов химиотерапии, Дюга продолжал вести активную сексуальную жизнь в Нью-Йорке и в других городах западного побережья, а также в Канаде. Он не видел причин менять свои привычки, воспринимая медицинские предписания и советы с изрядной долей скептицизма. И даже если эти утверждения о болезни геев были правдой, насколько ему было известно, его лечили от рака, так что никакой связи между его болезнью и случаями пневмонии и других инфекций, поражающих гомосексуалов по всей территории США, быть не могло. Он продолжал в это верить, даже когда в 1981 году этот «рак кожи» был официально диагностирован как саркома Капоши. И, продолжая верить, он занимался сексом в гей-банях Нью-Йорка.
Между тем число случаев саркомы Капоши в США начало расти, и между ними была установлена связь: все заболевшие мужчины были геями. Была и другая связь, которая будет обнаружена лишь в следующем году: один из тех, кто страдал саркомой Капоши, человек из округа Ориндж, и еще один в Лос-Анджелесе – оба спали с канадским бортпроводником в 1980 году. Четверо других из первых 19 случаев, зарегистрированных в Лос-Анджелесе, также спали с тем же канадским бортпроводником. Более того, еще четверо из первых 19 случаев спали с людьми, которые в свою очередь спали с тем же канадским бортпроводником. Этим канадским бортпроводником был не кто иной, как Гаэтан Дюга.
Несмотря на то что он знал о болезни, вопреки указаниям врачей и предупреждениям внутри гей-сообщества, Дюга продолжал активно совершать свои сексуальные подвиги. У него было около 250 сексуальных контактов с мужчинами в год на протяжении почти десяти лет. Те, в свою очередь, спали с другими мужчинами, и, таким образом, границы вируса постоянно расширялись и охватывали все большее и большее количество людей. Врачи и эпидемиологи, лихорадочно искавшие ключ к разгадке способов распространения этой инфекции или заболевания другой природы, создавали карты контактов, которые они могли бы затем связать друг с другом, чтобы определить скопления или паттерны в распространении болезни. Именно этот метод позволил им идентифицировать скопления заболевших в Сан-Франциско и Нью-Йорке, которые и привели их к Гаэтану Дюга.
Всего несколькими годами ранее, в Сан-Франциско, Дюга впервые встретился и переспал со своим другом, Джоном Мерфи. Примерно тогда же, направляясь в турне по Северной Америке со своей группой, во время трансатлантического перелета из Лондона Фредди Меркьюри встретил того самого стюарда – Джона Мерфи. Во время очередного перерыва в том же туре, между 1 и 9 сентября 1980 года, Фредди снова отправился в Нью-Йорк, чтобы посетить гей-клубы и бары города. В какой-то момент этого турне, возможно, именно в перерыве, он провел одну ночь с Джоном Мерфи. Фредди тогда почти наверняка подвергся риску передачи вируса, хотя еще не заразился.
Зловещая поступь опасности зазвучала еще ближе.