Глава 5.
- Больно?
- Что?
- Я спрашиваю - больно?
Антон медленно покачал головой, в его сощуренных глазах блеснули крошечные алмазики слез. На обнаженной спине ярко алели стремительно расширяющиеся узкие полосы.
- Не, не больно. Только… печет чуть.
Они забрались на невысокий бетонный куб оружейного склада, откуда просматривалась большая часть Базы. Сели на край, спустив ноги.
Неподалеку кричали - пятый учебный отряд уходил на стрельбище. Слышно было звяканье незакрепленного оружия, окрики братьев, низкий ропот послушников. Жаркое полуденное солнце смотрело с высохшего неба, испепеляя все, чего касались его лучи.
- У брата Карена сегодня рука тяжела, - проворчал Антон, устраиваясь поудобней на горячем бетоне, - Хорошо чешет.
- Он утром всегда злой, - ответил Кат, - Особенно если вечером вино пьет.
- Ага. Интересно, ему когда-нибудь душу очищали?
- Наверно, - рассеяно пробормотал Кат, вслушиваясь в ропот знакомых голосов, - Сам ведь когда-то послушником был. Лет сорок назад.
- Плохой из него, видать, послушник был.
Кат пожал плечами.
- Если услышит - получишь еще одно очищение.
- Ну да, - Антон подвигал плечами и зашипел от боли, - У меня через неделю только шкура зарастет.
- Тогда заставит молитвы всю ночь читать. Помню, как однажды…
- Смотри! - перебил его Антон, - Пятый отряд уходит.
Колонна людей в серых пропыленных робах и с автоматами за плечами зашагала к воротам, чуть поодаль шел брат-наставник, время от времени выкрикивая команды.
- Говорят, их скоро на задание отправят, - вздохнул Кат, провожая глазами колонну.
- Не отправят, - уверенно возразил Антон, - Вспомни, как они командный зачет по тактике сдавали. Таким хлюпикам задания не дадут.
- Дуракам везет.
Несколько минут молчали, наслаждаясь жарким солнцем и отдыхом. Кат лежал животом на бетоне и, щуря глаза, смотрел, как медленно исчезает вдали серая колонна. Антон сидел на краю и, как и всякий лентяй в минуту отдыха, болтал ногами.
- Задание - это здорово, - тихо, словно обращаясь к самому себе, сказал Антон, - Настоящее боевое задание…
Кат промолчал.
- Представляешь, настоящее оружие, настоящие патроны! - глаза Антона загорелись, - Никаких холостых, никаких мишеней! Здорово, наверно.
- Наверно… - нехотя протянул Кат, ерзая худым костлявым телом на горячем бетоне чтобы устроиться поудобней.
- Представляешь, сидишь в боевом отделении, а тут… Наводчик подает по интеркому сигнал - противник на одиннадцати часах, расстояние - пятьсот метров. Пешая цепь, примерно десять человек. А Крис… Крис командует - огонь по цели! Группа, подготовиться к десантированию! И мы хватаем автоматы, распечатываем десантный лаз… А пулемет бьет длинными очередями и БТР заносит из стороны в сторону. И мы с автоматами выпрыгиваем прямо на ходу, кувыркаемся, падаем… И Крис уже командует - группа, огонь! Ахмед, осколочным, ориентир три… Представляешь?..
- Ага.
- Ничего ты не понимаешь, - сплюнул Антон, - Безбожник проклятый.
Ругаться не хотелось. Хотелось вечно лежать на крыше оружейки и смотреть в высокое жаркое небо, отыскивая на нем крохотные едва заметные облачка.
- Чего молчишь? Обиделся, да?
- Не… Просто.
- Слушай, Кат… - Антон прекратил болтать ногами и лег рядом, - А ты бы смог безбожника убить? Нет, я серьезно…
- Ты еще про “Отче наш” спроси, - неохотно отозвался Кат. Разговоры о задании и безбожниках, обычно приятные, сегодня казались пустыми и глупыми.
- Так смог бы?
- А ты что, нет?..
- Я смог бы.
- Ну и я смог бы. Что с того?
- Не знаю, я так просто… А если безбожник - женщина?
- Что с того? - повторил Кат.
- Ну… Убить смог бы?
- Не убить, а отпустить душу… - машинально поправил он, - Конечно смог бы. А зачем…
Но Антона уже было не унять.
- А ребенка смог бы?
- Отстань… - буркнул Кат, отворачиваясь, - Тебе что, брат Карен по голове попал?
- Иди ты… - Антон утратил задор, успокоился и снова сел, - Я ж так, просто… Помнишь, как отец Никитий рассказывал вчера про проявления Дьявола? Ну, когда про разные личины и обличья…
- Помню. Он еще говорил, что смотреть надо не глазами, а сердцем. Если перед тобой женщина или ребенок, это не значит, что…
- Память у тебя как у компьютера, - вздохнул Антон, - Помнишь то место, когда он сказал, что дух Дьявола надо истреблять везде, где он встречается, потому что телесная оболочка - это лишь броня его, которая отводит взгляд слуге Господа и не дает ему нажать на курок?
- А тебя и у самого память неплохая. Помню.
Антон вдруг стал необычно серьезен.
- Так вот я и подумал, - а что если встретится ребенок?..
Кат закрыл глаза, представил себе лицо Господа, как он представлял Его во время молитвы, взглянул Ему в глаза…
- Я смог бы, - твердо сказал он.
- Знаешь… - Антон отвел взгляд, словно ему было стыдно перед другом, - А я, кажется, нет. Нет, я не то чтобы…
Он неловко замолчал, оставив брошенные слова сиротливо висеть в пропыленном раскаленном воздухе. Где-то вдалеке лязгнули, захлопываясь, ворота из листовой брони. Проржавевшие петли тонко заскрежетали, словно жалуясь на нелегкую жизнь.
- Наверно, все-таки смог бы, если надо было. Но вот так, когда представишь… Дети, они ж такие… маленькие, смешные.
- Все мы были когда-то маленькими, - философски заметил Кат.
- Умник… Ничего ты не понимаешь, баран упрямый…
- Тише. Слышишь?..
Антон прислушался.
- Кажется, Зельц. Наверно, уже в столовую.
- Да, кажется он…
- Точно, он. Побежали, а то влетит еще!
Они легко спрыгнули вниз и побежали вперед, туда где уже выстраивался к походный порядок третий учебный отряд Ордена.
- Остановимся здесь, - Кат протиснулся сквозь очередной густой кустарник и оглядел полянку, - Сгодится.
Безбожник молча сел и принялся растирать ноги. Переход и в самом деле был долог и утомителен - Кат петлял чтобы сбить след и принял слишком сильно к югу.
Кат удовлетворенно оглядел полянку и снял с плеча автомат.
- Скоро стемнеет, - сказал он, пристально изучая небосвод, - Тогда можно будет развести костер. Ты умеешь?
Безбожник коротко кивнул.
- Хорошо. Займешься этим.
Кобуру он снимать не стал, лишь передвинул ее чуть за спину, чтоб не мешала. Солдат без оружия - это уже не солдат. Раскинулся на траве, подложив руки под голову, прикрыл глаза. Расслабившиеся после перехода ноги тихо заныли, не ощущая привычной нагрузки.
Есть хотелось необычайно. Желудок казался черной дырой, образчиком вселенской пустоты. Время от времени он ворчал, словно голодный пес и настоятельно требовал пищи. Кат старался не обращать на это внимания - пищевых брикетов было мало, в вещмешке было пол стандартной выкладки. Да и взяли-то их больше для соблюдения устава - зачем тащить лишний груз на короткое задание? Все ворчали, но брат Крис приказал положить брикеты и взять фляги. Словно знал.
”Всего кусочек, - уговаривал себя Кат, - маленький кусочек. Чтоб в животе не урчало. На три дня должно еще хватить, а там уж подстрелю что-нибудь не такое радиоактивное.”
Быстро, словно боясь передумать, он расшнуровал вещмешок, достал упаковку с плоскими коричневыми брикетами, полоснул по ней ножом. Очистил одну брикетину, понюхал. Пахло неприятно, мышами и какой-то травой. Но это была еда. Желудок заволновался и Кат поспешно откусил половину и начал жевать. Вкус тоже был отвратительным - слишком соленый и резкий. Но это было не так уж и страшно. Он слизнул с ладони крошки и обнаружил, что брикеты уже нет. “Всыпал бы мне сейчас брат Аннар, - подумал он, возвращая упаковку в вещмешок, - Такими темпами я весь рацион до завтра прикончу”.
Только тут он вспомнил про пленника. Безбожник сидел неподалеку и жадно следил за его руками. “Тоже голодный, небось” - подумал Кат и хотел было снова достать брикеты. Даже потянулся к вещмешку. Но что-то глубоко внутри возмутилось. Отдавать еду безбожнику, который и так не больше недели протянет? Когда и одному на два дня хватит? Нет уж, никогда.
- Чего уставился? Потерпишь. - грубо бросил Кат, убирая вещмешок.
Мальчишка вздрогнул, как от удара, но смолчал. Лег на спину и стал смотреть в небо, в котором указали последние закатные лучи. Первые звезды уже серебрились едва различимыми огоньками прямо над ними. Кажется, это был Орион.
Желудок потяжелел и успокоился, неудержимо потянуло в сон. Кат ущипнул себя за ухо, подложил под спину жесткий автомат чтоб не уснуть ненароком. Не время спать. Да и опасно - не стемнело еще, мало ли что.
- Так как тебя зовут-то? - неожиданно для самого себя спросил он. Прикусил язык, но поздно, слова уже вылетели.
Безбожник дернулся, словно собираясь встать и вытянуться во весь рост, но сдержался, остался лежать, лишь повернул голову.
- Денис, брат.
Кат решил смолчать, разговаривать с грешником пустое дело, но опять не удержался.
- Сколько ж тебе лет?
- Три… Почти четырнадцать, брат.
Так и есть, одногодка. Только выглядит года на три младше. Ну так и понятно - оружия в руках не держал, пороху не нюхал. Разве это мужчина?
- Родные есть?
Кат и сам не заметил, как перешел на жесткий напирающий тон допроса. Как-то само получилось. Да и как еще можно разговаривать с безбожником? Не беседы же с ним вести, в самом деле.
- Нет, брат, нету.
- Сирота?
- Да, брат.
Кат вспомнил полковника Сташенко, его ледяные глаза с прищуром, правильное красивое лицо, если б не разбитые в кровь губы… На какое-то мгновенье он даже посочувствовал мальчишке, но быстро одернул себя - у безбожников только один отец - Сатана. Тут уж сиротой не станешь.
- Что ж ты не воюешь?
Денис неуверенно посмотрел на него, но быстро отвел взгляд.
- Не взяли, - лаконично ответил он, глядя куда-то в сторону, - По возрасту.
Кат хмыкнул. Трясутся безбожники над своими крысятами, понапрасну не рискуют. Не спешат под пули отправлять. Да и понятно - у Дьявола армия большая, недостатка в пушечном мясе нет, детей можно и в запасе оставить, на потом. Благо без дела не останутся. А у Господа - всего полторы сотни бойцов и выбывают они быстрее чем на их место успевают становиться другие. Тут уж не до забот о новом поколении.
- Сколько человек в ваших тыловых частях?
- Не знаю.
Кат посмотрел ему прямо в глаза, но ничего не увидел. Обыкновенные глаза перепуганного ребенка. Ничего не выражают, пусты как два колодца.
- Кто командующий после полковника Сташенко?
- Не знаю, брат.
Все ясно. Пустышка. Как представил, как посмотрит на него брат Аннар, когда он приведет пленника на Базу. Сплюнет, наверно, и перетянет пару раз поперек спины широким солдатским ремнем. От души. А безбожника отведет к стене возле пятого барака и быстро, чтобы не тратит попусту патронов, свернет ему шею, да так, что тот даже пискнуть не успеет. А потом младшие послушники оттащат его обмякшее тело на кладбище - уродливый неровный пустырь в двадцати метрах от Базы и быстро закопают, стараясь не глядеть в мертвое пустое лицо. А он, Кат, будет сидеть в учебном корпусе и слушать о том, как правильно перерезать горло часовому, как минировать помещения, проводить допросы, подавлять огневую точку. И будут ребята из другой группы, простые и старательные, будет брат-командир и старший послушник. Все еще будет. Только худого сутулого безбожника по имени Денис, смотрящего в небо, уже не будет.
Кат мысленно наградил себя оплеухой - нашел время сопли распускать. Только жалеть его не хватало, змееныша. Специально ведь тихо себя ведет, внимания не привлекает. Чтоб потом по-тихому петлю на шею накинуть или ножом в бок ткнуть. Бесовская порода, по глазам видно.
Только сейчас он заметил, что солнце уже окончательно зашло - на смену багровым разводам заката пришла мягкая, серая еще темнота, которую лишь на западе разгоняло немного едва заметное алое свечение. Звезды смотрели на них с ясного неба и их слабый пока блеск радовал глаз. Кат быстро отыскал Апостола, Большой Крест, Орион, Кита.
- Ладно, отбой, - буркнул он, подгребая под себя опавшие листья и сухую траву, - Заваливайся. Завтра идти еще больше.
Отомкнув магазин автомата, он спрятал его в подсумок. Потом разрядил пистолет, положил туда же обойму. Штык-нож незаметно спрятал во внутреннем кармане робы. Теперь пацану, вздумай он свести счеты ночью, до оружия не добраться. Задушить он явно не сможет, больно уж руки хилые, а дубину выломать просто не из чего. А если сбежит… Туда ему и дорога, безбожнику. В лучшем случае подохнет от голода через неделю, в худшем… Нет, такого даже безбожнику не пожелаешь.
Кат привычно сложил руки, помолился. Ответа он не услышал да и, если честно, не просил. И сон пришел прежде, чем он успел сказать “Аминь”.
То, что это был сон, Кат понял сразу. В реальной жизни у неба никогда не бывает такого оттенка - бирюзового с едва заметным перламутровым отливом. И красок таких нет чтоб его нарисовать.
Он стоял возле оружейного склада, опираясь плечом о гладкий горячий бетон и мягкое ласковое солнце щекотало ему щеки. В жизни такого тоже не бывает. Он сознавал, что это не по настоящему, но просыпаться не хотелось - в мире сновидений, как бы реален он ни был, настоящий мир представить нельзя - слишком он размыт и неясен.
Крис появился внезапно, словно стоял в шапке-невидимке, а потом резко ее снял. Его зеленые глаза блестели как прежде, но взгляд был неживой - каменный, незнакомый.
- Послушник Кат! - крикнул он и Кат вытянулся, как на утреннем смотре. Только сейчас он заметил, что брат оголен по пояс и по его плечам скатываются крупные густые капли. Сбегая по спине, они падали вниз и песок в этом месте окрашивался алым.
- Доложить результаты!
- Воистину!
Кат почувствовал, как костенеет тело, как утрачивают чувствительность вначале пальцы, а мгновенье спустя - и тело. Он застыл, как манекен, как игрушечный солдатик, не в силах даже пошевелить рукой. Так иногда бывает во сне, но в этот раз это было чересчур реально. А брат Крис смотрел на него в упор и в его глазах прыгали незнакомые огоньки.
- Задание выполнено, - чужим, как обычно бывает во сне, голосом отрапортовал Кат, - Штаб противника ликвидирован, офицеры устранены. Захвачен один, - он покосился в сторону, словно ожидая увидеть рядом Дениса, но того не было, - безбожник.
- Это все? - скучным голосом поинтересовался Крис.
Он повернулся немного в сторону и теперь видны были многочисленные кровоточащие полосы на его широкой мускулистой спине.
- Все, - покорно сказал Кат.
- Где отряд?
Кат почувствовал, как холодеют, свиваясь кольцами, внутренности. Дыхание замерло в груди, губы онемели.
- Где отряд? - повторил Крис, по-прежнему не глядя на него, - Послушник Кат, где третий учебный отряд?
- Я… я не знаю, - Кат с трудом выпихнул из себя эти слова. И понял - командир все знает.
Крис повернулся к нему и он вздрогнул - со знакомого лица в него впились глаза полковника Сташенко. Их трудно было не узнать - кристально чистый лед. Ледяная лавина, погребающая и дробящая в куски.
Щеку обожгло едким огнем. Кат отпрянул было назад, но ноги окаменели. В руке Криса еще дрожала длинная гибкая розга. По ней скатилась крошечная капля крови, сорвалась и впиталась в песок. Крис недобро усмехнулся и снова занес руку. Видно было, как напряглись мышцы предплечья. Но прежде чем розга успела свистнуть, тишину разорвал выстрел.
И сном это уже не было.
Щека горела, словно по ней прошлись огнянкой, в голове звенело. Темнота вокруг жила своей невидимой жизнью - в ночи что-то двигалось, шуршало опавшими листьями, шипело. Что-то коснулось его ноги и тот час же убралось. Что-то скользкое и длинное, словно змея. Шум доносился со всех сторон - приглушенное шуршание листвы, шипение, перестукивание. Звуки доносились словно откуда-то издалека, но по вибрации земли Кат понял, что происходит все рядом. Вставать не хотелось, хотелось перевернуться на другой бок и уснуть. Ясные звезды, усеявшие небосвод, начали медленно тускнеть и исчезать. Перед глазами закрутились разноцветные круги, мир поплыл… невероятно клонило в сон.
Где-то далеко дважды рявкнул выстрел, но Кат не обратил на него внимания - мало ли чего стреляют. Но когда почувствовал как по животу что-то ползет, сон немного отступил. Что-то скользило по нему, что-то нехорошее и живое.
Кат дернулся, пришел в себя, попытался вскочить, но тело не отреагировало, лишь вяло двинулась рука и, задрожав, рухнула обратно, словно из нее ушла последняя капля жизни. Как во сне. Но это не сон!
На животе что-то двигалось. Что-то небольшое, но тяжелое и явно живое. Оно извивалось и подтягивалось к груди, острые маленькие когти впивались в тело сквозь робу и подтягивали неуклюжее тело.
Тут Кату стало по-настоящему страшно. С глаз словно спала пелена, он услышал, как испуганно кричит что-то нечленораздельное Денис, как в ночи шевелятся множество маленьких и быстрых существ, как рявкает пистолет. Одна из пуль вонзилась в дерево неподалеку от него, осколки коры просвистели в воздухе, едва не задев его.
- Брат! - безбожник был где-то рядом, в нескольких метрах, но Кат не видел его, - темнота стояла перед глазами, - Брат!..
- Я тут… - прохрипел он одревеневшим горлом и понял, что его не услышали. Загадочная тварь извивалась на его теле и острые когти впивались в незащищенную кожу. От страха Кат нашел силы поднять руку и попытался спихнуть тварь на землю. Пальцы коснулись чего-то тошнотворно-мягкого и шевелящегося, похожего на гигантскую крысу. Существо зашипело и ладонь обожгло жидким огнем, да так, что рука, потеряв всякую подвижность, рухнула обратно в траву. А потом оно подтянулось и заглянуло ему в лицо.
Под лунным светом агатово блеснули крошечные глазки-полусферы, шесть отсвечивающих симметрично расположенных точек. Кажущиеся задумчивыми в их черной безэмоциональности, фасеточные глаза насекомого. Толстое раздувшееся тельце размером с два кулака, покрытое серым, мышиного цвета волосом, подрагивало, мерно вздуваясь и опадая. Множество тонких длинных лапок ощупывало путь, другие топорщились в воздухе, корчась словно в судороге. Кажется, у них на концах были крошечные белые коготки. Но это уже было не важно.
Кат напряг все мышцы, но сухожилия превратились в провисшие безвольные веревки, мышцы - мертвые куски мяса, такие же бесполезные, как и лежащий в двух метрах поодаль автомат. Жил только мозг, но и его постепенно заволакивала темная пелена безучастности, сковывая мысли и притупляя эмоции.
Кат потерял способность думать и бояться. Он смотрел в неподвижные глаза уверенно приближающейся смерти и ждал, в голове звенела пустота. Тварь уверенно подползла к ключице и замерла. Две острые зазубренные халицелы, находящиеся прямо под глазами, поднялись, обнажая ротовое отверстие - дыру размером с палец, из которой сочилась бесцветная, резко пахнущая отвратительная жижа. Три пары блестящих немигающих паучьих глаз уставились прямо в лицо.
”Вот и все, - отстранено подумал Кат, - Вот и конец”.
Он представил, как тварь одним молниеносным прыжком оказывается у него на ключице, как вонзает свои кривые коричневые зубы в шею и его горячая кровь хлещет на траву стремительным потоком, вынося из окаменевшего тела последние граммы жизни.
Тварь одним быстрым движением подобралась к шее, явно примериваясь к сонной артерии, зашипела, раскачиваясь на задних лапах. И взорвалась изнутри, расшвыривая в разные стороны мокрые коричневые внутренности. На шее осталась лежать лишь быстро подергивающаяся длинная лапка с загнутым острым когтем на конце.
Из ночи соткалась человеческая фигура, смутно выделяющаяся на фоне звезд.
- Брат! - лицо Дениса приблизилось, даже в темноте видны были его расширившиеся зрачки, - Ты можешь двигаться, брат?..
Кат с трудом, напрягая деревянную шею, помотал головой. Что надо тут этому безбожнику, почему не убежал?
Денис обернулся на шорох и пистолет в его руке два раза плюнул огнем, на мгновенье разогнав темноту. Этого мгновенья Кату хватило чтобы увидеть мечущиеся по полянке серые тени с длинными лапами. Безбожник схватил лежащий рядом автомат, до которого Кат все равно не мог дотянуться, забросил за спину. “ПБ” сунул за ремень. Движения его были быстры и решительны. Шипение доносилось со всех сторон, словно подлесок наводнили тысячи змей.
”На меня патрона все равно пожалеешь, - равнодушно подумал Кат, глядя на него, - Ну и беги к черту. Жаль, не придется с тобой поквитаться”. Он закрыл глаза чтобы не видеть, как к горлу тянутся когти. Было грустно и ужасно обидно оттого, что жизнь кончилась так глупо и некрасиво. Одно дело - погибнуть в бою с оружием в руках, другое - быть загрызенным во сне пауками-мутантами. Кат представил образ Спасителя и постарался успокоиться. Он знал, что это конец.
Один из пауков намертво впился ему в плечо. Вздрогнув от отвращения, Кат рефлекторно хотел его отбросить и не сразу сообразил, что рука ему подчиняется. Но под пальцами оказалась не холодная гладкая шерсть, а ткань и теплая человеческая кожа. Кат попытался отпихнуть ее, но сил не было. Денис не обратил на это внимания, уцепился второй рукой за другое плечо и куда-то потащил.
- Пшел… - прохрипел Кат, напрягая голосовые связки. Но безбожник не отстал. “Господи, чего ему от меня надо?”
- Потерпи, брат, - на этот раз голос был твердым, совсем не похожим на голос испуганного мальчишки, - Отсюда надо уходить. Потерпи немного…
Его тащили через густой кустарник и колючие ветви больно царапали обнаженное лицо. Спиной он ехал по земле, но толстая ткань робы смягчала трение. Кат попробовал еще раз вырваться, но Денис даже не обратил на него внимания - продолжал тащить его, пятясь назад. На его плече болтался автомат и смотрелся он как нельзя впору, даром что формы нет. Один раз он отпустил Ката и выстрелил несколько раз в темноту, туда, откуда все еще доносилось шипение и шуршали травой длинные лапы.
- Отстали, - еле слышно пробормотал он, меняя обойму, - Кажется, отстали. Быстрей бы…
И это было последнее, что слышал Кат.
Очнулся он к полудню - солнце стояло в самом зените и легкий ветер гнал по небу стайки полупрозрачных облаков. Некоторое время он следил за ними глазами, потом повернул голову. Мышцы болели, но сокращались, что уже было неплохо. На груди красовалось большое слизкое бурое пятно, похожее на раздавленного всмятку гигантского червяка.
Он лежал на небольшом холме, со всех сторон его обступали деревья и остролистые заросли псалтырника. Стояла мертвая тишина, не слышно было даже ветра.
Кат поднял руку и покрутил перед глазами. Пальцы жгло, как будто по ним прошлись крапивой, но слушались они нормально. Другая рука тоже была в порядке. Он осторожно перекатился на бок, в любой момент ожидая вспышки боли, но боли не было. Тело онемело, словно после долгого сна, но слушалось. Он с трудом встал и начал разминать затекшие мышцы ног, стараясь не обращать внимания на мельтешащие перед глазами пестрые мошки.
Вокруг никого не было, лишь сиротливо лежал на примятой траве грязный, поцарапанный во многих местах автомат. Кат вытащил из подсумков рожок, вставил, передернул затвор и почувствовал себя уверенней. Пистолет по-прежнему висел в кобуре, он зарядил и его. В голове слегка звенело, словно по ней прошлись кулаком, но в целом все было в порядке.
- Брат…
Кат быстро обернулся с пистолетом в руке. Это был Денис. Он стоял между деревьев и смотрел на него. Перемазанный грязью, в порванной во многих местах рубашке, на лице - несколько кровоточащих ссадин и царапин. Что-то в нем неуловимо изменилось. Лицо словно стало жестче, взгляд пристальней, движения уверенней. На мальчишку он теперь ничуть не походил, а глаза и подавно были взрослыми - ярко-синие, с прищуром, в них не осталось ничего от ребенка.
Кат понял, что изменилось даже большее. Теперь он не сможет подгонять его прикладом или бить тяжелым сапогом. Просто не может - и все тут. Потому что что-то изменилось и вокруг.
Безбожник подошел ближе.
- Я тебя не разбудил? - нерешительно спросил он, отводя глаза.
- Нет, - Кат медленно опустил пистолет, - Не разбудил. Где ты был?
Безбожник смутился.
- Ходил… Смотрел, не лезут ли следом.
Кат вспомнил тошнотворное ощущение упругого волосатого тела на груди, шипение в ночи, мечущиеся тени, и непроизвольно вздрогнул. Вспоминать ночной кошмар не хотелось.
- И что?
- Нету, - просто ответил тот. Присел на корточки, стал очищать грязь с зияющей прорехами рубашки.
Воцарилась какая-то неловкая и неудобная тишина. Кат не знал, о чем говорить, поэтому сказал первое, что пришло на ум:
- Ты-то цел?
Денис кивнул головой.
- Только ногу чуть задело и все.
- Пистолет отдай…
Он снова кивнул и, запустив руку куда-то за пазуху, извлек большой черный пистолет, который неизвестно где прятал. Кат напрягся, но он спокойно подошел и передал его рукоятью вперед. Даже не зная, что находится на мушке у спрятанного в траве автомата. А может, именно потому и отдал, что знал?.. Кат покрутил пистолет в руках. Это был стандартный армейский “АПС” с наполовину пустой обоймой. Стандартный - и в то же время какой-то знакомый, словно уже где-то виденный. Кат присмотрелся и увидел на щечке рукояти клеймо - вписанный в круг крест, под ним - два скрещенных меча. Знак Ордена.
- Где ты его взял?
Вопрос прозвучал как удар кнутом. Безбожник отвел глаза, закусил губу. Но счел за лучшее ответить.
- У твоего командира… В ту ночь, когда мы… убегали.
Кат дернулся, словно от пощечины, но сдержался, лишь руки задрожали. Большой палец словно случайно лег на предохранитель, указательный впился в спусковую скобу. И замер.
- Он… он лежал, а ты ощупывал его. А пистолет лежал на земле, рядом…
Куда делся взрослый мужчина? Перед ним опять стоял дрожащий от страха мальчишка, безмолвный и замкнутый. Ребенок, ожидающий наказания.
- Ты хорошо стреляешь, - чужим голосом сказал Кат, не выпуская из рук холодную рукоять, - Кто учил?
- Никто. Я сам…
Тогда он спросил напрямик:
- Почему ты меня не убил?
Денис смутился еще больше.
- Я… - он осмелился поднять глаза, но тут же опустил их, - Н-не получилось…
”Вот так, - закрутилось в голове у Ката, - Вот так вот.”
Человек без души, безбожник, слуга Дьявола. Которому на роду написано убивать.
- А хотел? - спросил он зачем-то.
Безбожник не ответил. Но ответа Кат и не ждал. Разобрал пистолет, начал очищать от пыли. Надо было чем-то занять руки. Надо было что-то сказать. Но слов не было. Благодарить лишенного души - глупо. Но, наверно, надо.
- Спасибо.
Денис вздрогнул, удивленно поднял глаза.
- За что?
- Сам знаешь… - буркнул Кат. Заводить разговор не было желания.
- Да, брат, - мальчишка шмыгнул носом, словно готов был расплакаться, - Там было опасно и я…
- Понял, что без меня больше дня не вытянешь, так? Решил спасти чтоб самому червей не накормить?
Он неуверенно кивнул. Слишком поспешно.
Врет? Кат пристально посмотрел ему в глаза. И, конечно, ничего не увидел, кроме затаенного страха и желания угодить. Куда делся тот парень, с пистолетом, который вытаскивал его с опушки? Или и не было его никогда?..
- Не дрожи, как заяц. До Базы я тебя доведу, обещал. Ты когда-нибудь видел прежде таких тварей?
- Выползней? Нет, никогда…
- Откуда ты знаешь, как они называются? Значит слышал о них?
- Слышал, - подтвердил безбожник, - Говорят, они прячутся на деревьях, а ночью спускаются и нападают на спящих… Обычно на крупных зверей и людей. Маленькие бьют щупальцами чтобы обездвижить, а большие перегрызают горло…
- А что потом? - не выдержал Кат, хотя и так догадывался.
- Наверно, съедают, - он неуверенно пожал плечами, - Или яйца откладывают. Я думал, это все сказки…
- Проклятые выродки… - пробормотал Кат, вставляя обойму, - Напалмом бы их вместе со всем лесом, да ипритом для верности…
Но мальчишку надо было предупредить. Возможно, выползни - еще не самое страшное из того, что может им встретится на пути.
- Денис…
- Да, брат, - поспешно откликнулся безбожник.
- До Базы далеко. Нам придется перейти Вежу и по правому притоку…
- Вежу? - в глазах безбожника колыхнулся страх. Значит, что-то слышал. Это хорошо, знает, на что идет.
- Да. Не бойся, по мосту. Послезавтра мы должны выйти к деревне, возле нее есть один мост… Раньше был. Потом мы пойдем на север. Возможно, там водятся твари еще опасней. Никто не знает, понимаешь?.. Там до сих пор фонит, все живое, что было, мутировало или вымерло, из людей остались только…
- Вандалы?..
На вопрос это не очень походило. Скорее, утверждение.
- Что за вандалы? - нахмурился Кат. Ни о чем таком он не слышал.
- Безумные люди… - Денис замолчал, словно не знал, как продолжить, - Полудикие, оборванные… Они нападают на города, грабят и убивают всех, кого увидят и радиация для них безвредна. Говорят, они все сумасшедшие.
- Не все. Это Дикие, я про них слышал.
Денис смотрел на него, ожидая продолжения.
- Они хуже мутантов. Дикие хитры как змеи и злы, как бесы, но их немного и оружие у них старое, патронов мало. Поэтому за Вежу они пока не суются. А когда сунутся… Храни нас Господь.
- Я слышал, они людоеды… - прошептал Денис. Точь-в-точь ребенок, повторяющий услышанную где-то страшную сказку.
- Нет, не людоеды. Но живым к ним попадать нельзя - лучше сразу себе горло перерезать. Когда-то давно один наш отряд попал к ним… Тогда еще мы контролировали правобережную сторону… Дикие окружили их, прижали к скалам. Наши отстреливались, но когда кончились патроны, их взяли. Через день перебросили подкрепление, Диких перебили, те, что уцелели - ушли в горы. Но отряд… Некоторые были еще живы, но… - Кат закашлялся, сплюнул в траву, - Но помогать там уже было некому. От них осталось немного. Храни их Господь.
- А потом?.. - тихо спросил Денис. Чувствовалось, что рассказанное произвело на него впечатление.
- Ничего… - неохотно ответил Кат, - Похоронили.
- Нет, я вообще… О Диких.
Кат напряг память, припоминая уроки военной истории брата Карена. Что он говорил?
- Ничего хорошего уже не было. Мы не могли держать там много сил и со временем нас оттеснили за Вежу. Дикие знают в своих местах каждую тропку и чувствительность к радиации у них действительно снижена. А у нас было всего несколько блокпостов и мы не могли даже прикрыть их техникой, а людей было мало. Потом хотели отбить Правобережье, даже думали о десанте… Но потом отказались.
- Чего?
- Там не за что воевать. Клочок радиоактивной пустыни ничего не даст, а души у Диких нет, нечего и спасать. Я к чему начал… Там, где мы будем идти будет опасно. Гораздо опасней, чем здесь, понял, ты, сопляк? Ты мне помог, но не думай, что это тебе что-то дает. Запомни, если ты не сможешь идти - я тебя брошу и пойду дальше сам. Если ты струсишь или попытаешься убежать - я тебя убью. У тебя есть шанс дойти живым, но это очень маленький шанс. Понял? Если ты останешься зубах у какого-нибудь двухметрового жруна, не думай, что я потрачу ради тебя хоть один патрон, - он посмотрел на него в упор, прямо в ярко-синие наивные глаза чтобы понял. Чтобы сообразил, что это правда, не шутка, - Но там можно встретить не только жруна. Ты когда-нибудь видел вертихвостку? А морока? А гребенчатую рагнезию?.. Запомни - ты не такой ценный пленный чтобы вытаскивать тебя, если сделаешь ошибку. Усек? За рекой каждый за себя. А теперь пошли и… да хранит нас Спаситель.
Денис молча кивнул, беззвучно прошептал что-то одними губами. И перекрестился.
