Глава 11.
Он умер быстро. Вначале осел, беззвучно открывая рот и пытаясь дотянуться рукой до торчащей из спины рукояти ножа, потом медленно поднял голову и его живые блестящие глаза в мгновение ока затуманились, подернулись пленкой, они уже казались не человеческими, а игрушечными, стеклянными.
Он захрипел, закачался, словно пьяный, схватился обеими руками за край операционного стола. Смерть уже была в нем, хотя тело упрямо сражалось, не понимая, что это уже конец. Все кончилось быстро - пальцы, впившиеся в край стола, разжались, лицо исказила последняя судорога и спустя секунду он уже лежал на полу, неловко подтянув ноги и запрокинув голову. Пустая, лишенная воли оболочка.
Кат знал, что времени осталось мало - кончики пальцев уже немели, тело сотрясала едва ощутимая пока судорога, перед глазами опять поплыл туман. Еще минута - и на него снова навалится боль. Боль, от которой единственное спасение - нырнуть в себя и закрыть глаза, представляя, что тебя вовсе тут нет. Значит, надо спешить.
Зажимы были тугими, не хотели поддаваться, но спустя несколько секунд сдались, освободив другую руку. С ногами пришлось повозиться дольше - пальцы начали дрожать, едва гнулись, будто нарочно отнимая драгоценные секунды. Но Кат знал, что успеет.
Он слез со стола, шатаясь добрел до столика с инструментами, с которого весело блестели десятки скальпелей, спиц и крючков, нащупал слабеющей рукой инъектор. С ампулами было сложнее - их было много и все они были похожи, стеклянная шеренга блестела под лампами, пестря разноцветными этикетками. Времени размышлять не было. Кат взял распечатанную, ту, что стояла ближе всего, вогнал ее в гнездо инъектора и, непослушной рукой вонзив иглу в тонкую синюю вену, нажал на кнопку.
Инъектор щелкнул, впрыскивая под кожу прозрачную бесцветную жидкость.
Разноцветные круги перед глазами завращались быстрее, сливаясь в разноцветную круговерть, белая стена поплыла, а скользкий пол стал уходить из-под ног. Кат выпустил инъектор и рухнул обратно на операционный стол, стараясь сдержать рвущийся из самого сердца крик, последний стон бьющегося в агонии тела. Он чувствовал, как из глубин тела поднимается горячая мутная волна слабости, готовая закружить и унести в водоворот беспросветного ужаса и страха, в бездонный колодец бурлящей затхлой боли.
Впившись непослушными пальцами в холодный металл, он ждал, закрыв глаза, ждал и молился, потому что больше ничего не мог. Если в ампуле был не стимулятор…
Но в ампуле был стимулятор. В ампуле должен быть стимулятор. Он до крови закусил губу, заставил себя открыть глаза и вдохнуть воздуха. Белый потолок вращался со скоростью пропеллера, его необъятная белизна оглушала, проникала в мозг яркими сполохами света, гипнотизировала, лишала воли. Ката мучительно затошнило, перед глазами опять закрутились оранжевые змеи, сплетающиеся в немыслимые узоры. Кажется, это была смерть.
Но смерть не может настигнуть его сейчас. Только не сейчас!
В ампуле стимулятор. Ничего иного там быть не может.
Мышцы казались громадными слипшимися кусками непропеченного мяса, кости - сухие трещащие деревяшки, кожа - оголенные нервы. Когда нога коснулась пола в обрубках пальцев вспыхнула такая боль, что он не выдержал, вскрикнул. Но в следующую секунду опустил другую ногу. И встал.
Его ждут на Базе. Код, который доверил ему Денис, важен, пусть и неизвестно отчего он. Его надо доставить отцу Никитию или брату Аннару и только после этого умирать.
Кат закатил сам себе оплеуху, зрение немного прояснилось. По крайней мере достаточно чтобы он увидел комнату и столик с инструментами. Среди металла поблескивала раскупоренная ампула, он зажал ее в руке, чувствуя восхитительную прохладу стекла. Если там действительно стимулятор - пригодится. Потом.
То, что осталось от его робы, лежало на столике у стены. Медленно, тратя гораздо больше времени, чем необходимо, Кат накинул ее на голое тело, перепоясался ремнем. Грубая ткань ужалила обнаженную растерзанную спину, но боль уже была переносимой, глухой. Она словно пробивалась в мозг сквозь плотный и толстый слой ваты.
Значит, стимулятор уже начал действовать.
Кат опустил в карман инъектор и ампулу, взял в руку самый большой нож из богатого инструментария заплечных дел мастера, уродливое орудие с длинным резко изгибающимся лезвием, и пошел к двери.
Каждый шаг давался ценой оглушающей боли, но он ни разу не остановился.
Времени осталось мало.
Длинный узкий коридор был безлюден. Кат быстро пошел вперед, на всякий случай отводя руку с ножом назад. Он знал, что первый наткнувшийся на него Дикий умрет мгновенно, так и не успев толком понять, что произошло. Спецкурс брата Аннара - диверсионная работа на объектах противника.
Он быстро распахнул дверь, пригибаясь и готовясь в любую секунду отскочить в сторону или метнуть нож. Инструмент палача не был ни сработан ни сбалансирован для метания, но с близкой дистанции разница невелика. Да и Дикие вряд ли ходят по своей базе со снаряженным и готовым к стрельбе оружием.
Пусто.
Это был еще один коридор, судя по всему - тоже длинный и узкий. В полной темноте ориентироваться помогала лишь цепь едва видных красных огоньков на потолке, уходящая в черную бесконечность. Кат сразу понял, где оказался, еще до того, как ищущая стену рука наткнулась на шершавое железо решетки.
В нос ударил густой застарелый запах мочи, нечистот, грязи и пота. Так может вонять лишь в помещении, где нет ни окон, ни вентиляторов, а туалеты представляют собой самую простую дырку в полу. Где в течении долгого времени обитают люди, много людей.
В тюрьме.
Кат замер и прислушался, но не уловил никаких звуков. Ни храпа, ни сдавленного ворчания, ни ритмичного дыхания спящих. Пусто? Или он ошибся и это вовсе не тюрьма? Но рука уже нащупала грубый засов на решетчатой стене и небольшое прямоугольное отверстие, как раз под размер миски, а глаза разглядели неяркий отблеск ламп на бесконечной металлической шеренге, уходящей к противоположному концу коридора. Камеры. Много камер.
Тишина царила как в склепе - мертвая, ржавая, пахнущая сыростью и камнем. Пустая тюрьма? Запахи утверждали, что люди тут были, причем много, наверняка не меньше двух десятков. И достаточно недавно.
Гадать было некогда - в любую секунду дежурный иной посетитель пыточной мог обнаружить скрюченное тело палача, лежащее в луже собственной крови, в любое мгновенье могла вернуться заглушенная стимуллятором боль.
Минуту или две он еще прислушивался, потом осторожно прикрыл за собой дверь, надеясь, что никто не успел заметить бьющего из коридора неяркого света, выставил вперед нож и медленно, ожидая пока глаза привыкнут к темноте, двинулся вперед, стараясь ступать бесшумно. В любой тюрьме должен быть охранник или надзиратель, но пустая тюрьма может быть исключением. Ножа он не опускал, лишь время от времени отводил или сгибал руку чтобы не немели мышцы. Первый удар - самый главный, от него зависит все.
Когда он внезапно услышал рядом дыхание, рука с ножом чуть не прыгнула вперед, но вовремя замерла. Замер и Кат. Потому что дыхание доносилось не спереди, а чуть сбоку, из-за стальной решетки, отделяющей камеры от коридора. Дыхание мужское, хриплое, неровное. Человек не спит, но, скорей всего, лежит, расстояние - метр или два.
Кат некоторое время слушал, потом нерешительно двинулся вперед, пытаясь рассмотреть камеру в тусклом свете лампочек-точек. Выходит, кто-то остался.
Если пленник один - это хорошо. Шансы, хоть и немного, но увеличиваются. А если он держал когда-нибудь в руках оружие - утраиваются. Значит, надо с ним договорится. Неважно, кто он - сумасшедший отшельник-еретик из пустыни, твердолобый пейзанин или даже солдат Армии - сейчас он такой же пленник и будущий мертвец и, скорей всего, должен это понимать. Значит, придется рискнуть. Если он откажется… Кат опустил руку с ножом так, чтобы свет не играл на лезвии. У него нет права проиграть.
- Эй… - тихо прошептал он, приближая лицо к отверстию в двери, - Есть тут кто?.. Эй!..
Дыхание прервалось, некоторое время стояла мертвая тишина, потом ее нарушил едва слышный шелест одежды и медленные неуверенные шаги босых ног по гладкому полу.
- Тише… Я хочу помочь… Не кричи.
Снова послышалось дыхание, на этот раз ближе. Кажется, пленник пытался рассмотреть его сквозь прутья решетки. Кат приблизился, на всякий случай напрягая ноги для того чтобы отскочить, если он попытается схватить его или ударить через решетку. Неизвестно, кто он и сколько здесь просидел, психика может сломаться очень быстро и навязать мозгу мысль, что каждый стоящий по ту сторону решетки - враг.
Не настолько уж и неправильную мысль.
- Я хочу помочь… - на всякий случай еще раз прошептал Кат, - Говори тихо, если можешь.
- Брат?..
Пленник приблизился вплотную к решетке и слабый свет ламп осветил его бледное лицо и горящие глаза. Их цвета нельзя было рассмотреть в полумраке коридора, но этого и не требовалось.
- Какого дьявола… - прошептал Кат, опуская руку с ножом, - Черт тебя дери, гнилая твоя душа, какого дьявола тебя сюда занесло?..
Но Денис был слишком рад встрече чтобы оправдываться.
- Брат, это ты… Я и не знал, что ты тут… Думал, ты уже там… Я ведь не знал…
- Молчи, - прошипел Кат, нащупывая засов на двери, - Если будешь орать, я тебе сам кишки выпущу… своей же рукой.
Безбожник поспешно кивнул, но замолчал.
Засов поддался неожиданно легко. Скользнув в щедро смазанных маслом петлях, он бесшумно отомкнулся и позволил открыть решетчатую дверь. Никаких ключей, никакой сигнализации, все эффективно и просто, в духе Диких. Как только Денис выскользнул из камеры Кат снова закрыл дверь и тщательно запер засов. Чем дольше об исчезновении пленника не будут знать - тем больше появляется шансов покинуть это проклятое место живым.
Денис схватил его за руку и сжал так, что у Ката от боли выступили слезы. Роскошь вскрикнуть он себе позволить не мог.
- Осторожно, дубина… - прошипел он сквозь зубы, выдергивая руку.
- Ты ранен? - едва слышно спросил Денис. В коридоре он уже мог рассмотреть его, чем и воспользовался. Вероятно, послушник Ордена Кат сейчас выглядел не очень хорошо.
- Нет.
- У тебя лицо… Бледное и такое…
Кат шикнул на него чтобы заткнулся - не хватало еще расспросов о здоровье. Как выглядит его лицо он и так мог представить.
- Будем выбираться, все вопросы потом.
- Хорошо, - также тихо ответил Денис, - Но как?
- Не знаю. Просто молчи и пошли. Обещаю, что как только мы выберемся, я спущу с тебя ремнем все шкуру.
Но безбожника эта перспектива, кажется, не очень испугала. По крайней мере, виду он не подал.
- Иди тихо, если наткнемся на одиночку - сиди и не во что не лезь…
- А если их будет несколько? - не удержался Денис.
- Попытаешься вырвать у кого-нибудь оружие. Толку не будет, но хоть отвлечешь… Главное, иди за мной, когда покажу - остановишься и будешь меня ждать. Все, пошли.
Коридор казался бесконечным. Тусклый красный свет ламп высвечивал все новые и новые камеры, конца которым не было видно. Они были одинаковыми как близнецы, не было даже номеров. Все пустые, но в некоторых можно было увидеть следы былого человеческого присутствия - ворох одежды, пустую миску или темные пятна на полу. Значит, тюрьма не всегда пустовала.
На всякий случай он спросил идущего следом Дениса.
- Не знаю… - шепотом ответил безбожник, - Когда меня сюда засунули, тут их было много, человек двадцать. Потом пришла охрана и всех кроме меня вывели. Потом я, кажется, слышал выстрелы… Наверно…
Он не окончил, но в этом и не было нужды.
Все ясно. Судьба других пленников перестала быть загадкой. Но Дениса почему-то оставили, значит, еще не успели выбить из него то, что требовалось. Спрашивать он не стал.
Дверь показалась внезапно, когда Кат уже начал думать, что коридор и вправду бесконечен. Дверь как дверь, массивная, обшитая сталью, с ручкой и засовом. Кат осторожно приник ухом к холодному металлу, задержал дыхание. Но снаружи царила тишина.
Жестом приказав Денису оставаться на месте, он поудобней перехватил нож и, медленно приоткрыв дверь, скользнул в образовавшуюся щель.
В пустыне царила ночь. Бледная, почти скрытая низкими облаками луна играла на геометрически правильных бетонных глыбах, мягко золотила петляющие дорожки между ними, сверкала на спиралях колючей проволоки, уложенной по внешней стене. Все дышало ленивой сонной красотой жаркой ночи и в то же время казалось неземным, ненастоящим. Людей видно не было, но Кат не двигался с места. Наконец он разглядел огонек папиросы под плоской крышей вышки, неподвижный силуэт с карабином через плечо, замерший у дверей невысокого вытянутого здания со стальными воротами, явно ангара.
Дикий на вышке был не опасен - слишком велико расстояние, ему не заметить.
- Что там? - Денис нетерпеливо тормошил его за плечо, - Что ты видишь?
- Стены, - неохотно ответил он, не спуская глаз с охранника, - И колючку.
- Перелезем?
- Нет.
- А что тогда?
- Ничего, - Кат отступил на шаг назад, - Я думаю. Машину вести смог бы?
Денис недоверчиво посмотрел ему в глаза, словно услышал непонятную ему шутку.
- Машину?..
- Да. Соображай быстрее, пустая голова…
- Ну… - Денис неуверенно улыбнулся, - Наверно смог бы… я думаю. У отца раньше была машина, я несколько раз ездил. Ты хочешь?..
Кат кивнул.
- Другого шанса у нас не будет. Из ангара должен быть еще один выход, в пустыню. Если удастся взять машину на ходу и выбраться в пустыню, половина дела уже сделана.
- Почему половина?
- Потому что погоню за нами отправят через две минуты. Если не оторвемся… Ладно, ерунда, оторвемся. В общем так, стой здесь. Когда махну рукой - беги ко мне. Тихо.
Денис что-то хотел сказать, но Кат его уже не слушал. Перехватив поудобней нож, он шагнул вперед и растворился в ночи.
Ангар оказался еще ближе, чем он рассчитывал - подвел глазомер и темнота. Высокий силуэт качнулся, поднес руку ко рту. Приклад карабина царапнул по гравию. Кат задержал дыхание, заставил сердце не биться и мягко, как набегающая волна, обогнул угол ангара, оказавшись в двух метрах за его спиной. Охранник ничего не услышал. Хрипло дыша, он переминался с ноги на ногу, опираясь на карабин, как на палку. На какое-то мгновенье Кату даже стало его жаль.
Умер он быстро, почти мгновенно. Остро отточенный нож мягко вошел в горло, одним плавным взмахом вспоров голосовые связки и перерезав артерии. Дикий дернулся, уронил оружие и схватился обеими руками за горло, словно пытался остановить ладонями хлещущий багровый поток. Но уже в следующую секунду тело его выгнулось, задревенело и неожиданно обмякло. Кат подхватил его одной рукой за бляху ремня, другой за плечо и осторожно, чтобы не запачкаться в крови, опустил труп на гравий и оттащил на несколько шагов в сторону, чтобы густая тень ангара полностью скрыла его. Потом подхватил карабин и махнул замершему в дверном проеме Денису.
Дверь, как он и надеялся, оказалась незаперта. Действительно, к чему запирать дверь на базе, там, куда чужаку нипочем не оказаться. Теперь это сыграло им на руку. Тяжелая створка нехотя отворилась на хорошо смазанных петлях, из душной темноты дыхнуло железом, пылью и бензином. Но помещение не было заброшенным - когда глаза привыкли к освещению, Кат разглядел длинные шеренги машин, горбатых сонных чудищ, луна, заглядывающая в узкое окно, мягко играла на металлической поверхности.
- Ух ты… - прошептал Денис, заглядывая внутрь, - Сколько машин!
- Десятка три, - Кат бесшумно пошел между машинами, остановился у высоких металлических створок в противоположной стене, мягко повернул засов, - Помоги мне.
Вдвоем они навалились на ворота и, кряхтя от усилий, распахнули их. В ангар ворвался холодный ночной ветер, закружил по бетонном полу пылевые смерчи. Денис поежился.
- Проедем?
Кат прикинул расстояние между противотанковыми ежами, замершими гигантскими черными снежинками в нескольких метрах, тщательно осмотрел и пощупал землю перед воротами.
- Если на мину не наткнемся - проедем… Вперед, думать уже поздно.
Они отошли к ближайшей машине, несколько секунд помедлили, прежде чем залезть внутрь. Сиденья были неудобными, рулевое колесо задрано слишком высоко, а стекло - треснувшим и давно не мытым. На заднем сиденье лежало что-то большое и с острыми углами, тщательно укутанное брезентом.
- Топливо есть?
- Три четверти бака.
Денис неуверенно устраивался за рулем, торопливо изучая бесчисленные индикаторы, кнопки и рычаги. Ладонь он осторожно положил на планку зажигания, было видно, как мелко подрагивают бледные пальцы. Кат понял, что его надо приободрить.
- Не бойся, справишься. Главное - тронуться с места. И с передачами осторожней, не переусердствуй.
Денис покосился на него.
- Ты умеешь водить?
- Умею. И машину и танк и транспортер. Теоретически вертолет умею, но не пробовал.
- Тогда почему я?
- Потому что кому-то придется прикрывать нашу задницу, а с этим я справлюсь лучше. Едь прямо, если начнется стрельба, а она начнется… - он помолчал, поглаживая карабин, - Едь зигзагами, вихляй, только смотри чтоб не занесло. Осторожней с дюнами и холмами - если перевернемся…
- Понял, - раздраженно бросил Денис, кусая губы, - Не мешай. Уже… уже ехать?
Они переглянулись.
- Не будем тянуть. Заводи.
Машина взревела.
Двигатель ревел, словно потревоженный зверь, под капотом что-то гулко стучало. Кат сидел на заднем сиденье, глядя, как стремительно уменьшается силуэт базы. Другие силуэты, приземистые и вытянутые, уменьшаться не торопились.
- Ну что? - Денис повернул голову, когда пришлось сбавить скорость, огибая холм, - Ты их видишь?
Он быстро освоился с управлением, гораздо быстрее, чем думал Кат. Машина шла быстро, почти не виляя. Немного резко сбрасывала и набирала скорость, но это мелочи.
- Вижу, - подтвердил Кат, - Кажется, пять. Сложно рассмотреть…
Он говорил глухо, едва открывая губы - перед глазами танцевали черные огни, в ушах стоял такой звон, что он едва слышал звук работающего двигателя. Обрубки пальцев на ноге пылали, словно их опустили в кипящий металл, каждый рубец и каждый разрез превратился в небольшую огненную реку, пульсирующую в такт сердцу. Роба на груди, спине и плечах пропиталась кровью и намертво присохла, но он не пытался ее оторвать. Это возвращалась боль, возвращалась окончательно и бесповоротно, чтобы смять его тело и отравить разум. На этот раз спасения от нее не было.
Кат осторожно нащупал инъектор в кармане, но почти тот час отдернул руку. Стимулятор сейчас - верная смерть, измученное сердце не выдержит. Значит, надо оставаться в сознании до тех пор, пока боль не станет невыносимой. Главное - оторваться от погони, затеряться в пустыне. Тогда можно позволить роскошь погрузиться на пару часов в забытье. Если он не выдержит, Денису одному ни за что не уйти. Значит, он выдержит.
Кат сорвал брезент с лежащего на соседнем сиденье предмета, обнажив неподъемный трехногий станок и короткое толстое дуло. Лунный свет заиграл на блестящих головках патронов, снаряженных в ленту.
- Что это?
- АГС-17, автоматический гранатомет, - ответил он не оборачиваясь. Пальцы ласкали холодную мертвую поверхность оружия, танцевали на черном металле, - Нас учили из него стрелять.
Минут пять они ехали молча. Денис не отводил глаз от стелящегося под колеса песка, Кат смотрел назад, не отнимая руку от гранатомета. Позади них плавно и бесшумно скользили в ночи черные тени. Кажется, они даже стали больше.
- Видишь два высоких холма? Вон там? - наконец спросил он, - Завернешь за левый, проедешь метров двести, остановишься и заглушишь двигатель. Понял?
Денис непонимающе уставился на него.
- Зачем?
- Им придется сгруппироваться чтобы пройти между холмами. Тут я их и встречу.
- Гранатометом?
- Да. Если прицел выверю правильно, они нам больше не помешают. Если нет - засекут, откуда стреляли и разнесут в клочки.
- Может попытаемся оторваться? - неуверенно предложил Денис.
- Нет. Ты не сможешь вести машину долго, а я едва не падаю. Они могут меняться местами, сменять друг друга. Рано или поздно нас настигнут. Надо принять бой на выгодных условиях. В темноте, пока нас плохо видно.
Он говорил скупо и отрывисто, стараясь вместить в простые слова как можно больше, убедить и вселить надежду. Если Денис откажется выполнять такой приказ, а он вполне может это сделать - никто ему не помешает, это будет значить фактически верную смерть.
Но Денис не стал спорить. Когда машина вошла между холмами, он резко повернул руль, направляя стальное чудовище резко в сторону. Луна скрылась за верхушкой, стало еще темнее. Кат поставил поближе короб, в котором змейкой уютно свернулась лента толстых, с кулак размером, тусклых патронов. На самом деле это были компактные осколочные гранаты, плод неизвестного, давно умершего гения, зона сплошного поражения каждой - до семи метров. Надежное, грозное оружие.
Прицел был выставлен точно на двести метров, патрон дослан. Оставалось только ждать.
- Все, стой!
Денис остановил машину и заглушил двигатель. Неожиданно воцарившаяся тишина казалась ужасней самого громкого грохота, от ожидания выстрелов зудели барабанные перепонки.
- Брат…
Кат шикнул на него, лег грудью на спинку сиденья, спрятавшись за орудием и чуть не вскрикнул от неожиданной боли, вонзившейся ледяными спицами в тело. На лбу выступил пот, дыхание стало хриплым, неровным, но он смолчал. Потом он скорей всего умрет, но сейчас у него есть силы терпеть. Осталось немного, минут пять…
Приближающийся звук моторов он услышал гораздо раньше, минуты через три. Он все нарастал и нарастал, потом стало слышно шуршание песка под колесами. Кат был готов. Когда первая тень скользнула между холмами, он лишь облизнул губы, сместил на несколько сантиметров ствол и снова замер. Свое право на ошибку он использовал давно, сейчас все надо сделать быстро и точно.
Вторая тень, урча мотором, пробралась следом.
Денис громко дышал на переднем сиденье. Наверно, смотрит не отрываясь на приближающиеся машины. Гадает, почему брат не открывает огонь…
Третья и четвертая тени вошли одновременно, едва не соприкоснувшись бортами. Можно было различить пулеметные спарки и головы сидящих людей. Они были на виду, луна освещала их, как рассветное солнце, но не видели, что добыча готовится показать зубы.
Кат заставил себя дышать глубоко и ритмично, загнал вырвавшуюся из-под контроля боль глубоко внутрь.
Пятый силуэт.
- Стреляй… - зашептал Денис срывающимся голосом, - Стреляй же, черт тебя дери!
Кат ждал.
Первую машину занесло на песке, она перегородила дорогу остальным. Теперь это было похоже на стадо рассерженных, рычащих хищников.
- Стреляй! - Денис затряс его за плечо.
Между холмов показалась шестая тень. Сунувшись в импровизированное ущелье, она нерешительно остановилась, словно решая, не повернуть ли обратно.
Кат выдохнул и, последний раз сместив ствол, закрыл глаза и большими пальцами с силой надавил на клавишу спускового рычага. Гранатомет загрохотал, короткое дуло заходило ходуном, со звоном отсчитывая звенья ленты.
Первая очередь, примерочная.
Вторая.
В том месте, где стояли машины расползалось громадное бесформенное облако песка, такое большое, что без труда скрыло даже холмы. Завизжал раздираемый в клочья металл, хищно застучали осколки.
Третья.
Кат перевел огонь на несколько метров ближе, провел, как гигантской косой, хоть и не видел уже цели за дымовой завесой. Кто-то вскрикнул, коротко и как-то неестественно, словно не от настоящей боли, а неумело притворяясь. Последние несколько гранат он выпустил настильно, целясь как из обычного ружья. Ему ответил тонкий звон соприкасающегося металла и шелест оседающего песка.
Налетевший порыв ветра подхватил песчаное облако, размазал его, превратив в гигантское чернильное пятно неестественно желтого цвета. Шелест песка почти заглушался глухим низким звоном - вибрировали от попаданий осколков листы обшивки.
Все кончилось.
Денис перевел дыхание, неуверенно спросил:
- Они мертвы?
- Да, - на этот счет у Ката не было никаких сомнений, - Мертвы.
Больше говорить он не мог, потому что голова заполнилась кипящим маслом, а язык стал царапать небо. С удивлением он заметил, что не видит ни луны, ни цели, ни даже своих рук. Собрав всю злость в кулак, он зарычал и неожиданно увидел ночное небо, покрытое крошечными жемчужными бисеринками звезд. “Хорошо, - подумал он, чувствуя, как слабеет собственный пульс, - Это был хороший конец”.
Неожиданно звезды исчезли. Вместо них сверху смотрело взволнованное бледное лицо. Кажется, знакомое лицо. Кат попытался улыбнуться чтобы его не пугать и даже приподнял руку.
Но в следующую секунду сердце ухнуло куда-то вниз, в голове что-то со звоном разорвалось и он умер.
