Очнулся я не на горном склоне, а в пещере. И узрел перед собой не симпатичное девичье личико, а чешуйчатую и клыкастую крокодилью морду. Морда эта вовсе не висела на стене в качестве охотничьего трофея и даже не была частью чучела. Вполне живой обладатель морды ростом метра два с половиной, а может и поболе – лёжа на полу трудно оценить точно – стоял на задних лапах, а передними протягивал мне чашку, от которой поднимался пар.

Странно, по голове меня вроде не били. Разве что при падении приложился. Хотя на галлюцинацию не похоже – впрочем, откуда мне знать, у меня их сроду не бывало. А Жрицы Луны вполне могли, взяв меня в плен, чем-нибудь и опоить. Правда, они меня не пленить, а убивать собирались. Так чего ж не убили? Или…

В какой мифологии у нас водится крокодилоголовый бог загробного мира? Вспоминался только египетский Себек, но он к подземному царству, кажется, отношения не имел. Разве что Осирис с Анубисом загуляли или в отпуске, вот он и замещает. Но я-то даже не египтянин. Надо будет потребовать перевода в другое ведомство – к чертям, они как-то ближе и роднее, особенно ежели зелёные. А лучше к Хель – там уж потребую пересмотра дела и отправки в Вальгаллу, как-никак всё же с оружием в руках помер, надо было ещё Одина помянуть, но кто ж знал-то. Правда, мне всегда Локи был ближе, по сути, из-за него и предпочтение отдавал скандинавским языческим богам, а не славянским – нет среди них такого колоритного и харизматичного персонажа, хотя во многом родство мифологий несомненно, но всё же и различий немало.

– Ага, ты Ящер, – уличил я крокодилоголового, вспомнив славянского владыку Пекла. Значит, всё же правильно меня распределили, куда следует.

– Дракон, если точнее, – поправил он.

– А ну дыхни, – потребовал я.

Чешуйчатая морда отобразила крайнюю степень удивления, хотя я и сам не понял, как это определил – удивлённых крокодилов мне прежде видеть не доводилось.

– Огнём дыхни, – пояснил я. – А пил ты или нет мне без разницы. Кстати, выпить не найдётся? – Он попытался всучить мне чашку. Я принюхался и поморщился. – Пива, а не травяного отвара.

– Целебный, – попытался уговорить дракон.

– Да здоров я, на мне всё мигом заживает, – отмахнулся я. – Хочешь, в доказательство в морду дам?

– Вот и вся людская благодарность, – вздохнул он. – Я его спасаю, а он – в морду…

– А кто просил? Я, может, всю жизнь мечтал помереть во цвете лет от руки красивой девушки. Да и вообще, не помер бы – хотя при виде тебя и подумал иначе, чуть инфаркт не схлопотал.

– Может, и выжил бы, – задумчиво протянул дракон. – Наруч поглотил часть энергии, а организм твой быстро восстанавливается. Будь наручей пара – и вовсе бы разряда не заметил, а я всплеска не засёк. А так пришлось чуток пособить.

Выходит, опять меня спас браслет. И магический удар меча на себя принял, и дракон – как выяснилось немного позже – из-за него же мне помощь оказал. А ведь приобрёл я наруч почти случайно – хоть и обратил на него внимание из-за видения. Но случайности для кого угодно, только не для Предсказанного Пророчеством.

О пророчестве я сдуру сболтнул Себеку – так я прозвал дракона, по первой ассоциации, в силу непроизносимости для человека его настоящего имени, – и на этом наше общение едва не завершилось. Взамен уже начавших складываться за пару недель приятельских отношений возникло едва ли не поклонение с его стороны – как же, Предсказанный Спаситель собственной персоной заявился. По счастью, на следующий же день прибыла его подруга, относившаяся к Пророчеству куда более прохладно – её клан в написании оного не участвовал, – и вдвоём нам насилу удалось выбить из Себека дурь.

Себек принадлежал к клану Змеи, представитель которого писал ту самую книгу пророчеств, доставшуюся мне «в наследство» от правительницы-инопланетянки. К сожалению, книга таинственным образом исчезла – вероятно, её зачем-то забрали Жрицы Луны, хотя все остальные мои вещи остались в целости и сохранности, в том числе и выковырянный из обложки медальон. Предположение, что книгу уволок сам Себек, развеялось после его реакции на мои слова о пророчестве. Правда, ничего прояснить с помощью дракона не удалось – на память он текст предсказания не знал, только общий смысл.

Несмотря на все заверения, что я ни под каким соусом не намереваюсь играть упорно навязываемую роль, Себек с подругой взялись «делать из меня настоящего Предречённого». После долгих препирательств, я всё же уступил – так или иначе, пророчество постоянно пыталось влезть в мою жизнь, вопреки моим желаниям, а лишняя подготовка как раз лишней-то не будет.

Себек попытался потренировать меня во владении мечом. Но увидев мои дикие нестандартные выпады, плюнул и махнул лапой – проще пристрелить, чем переучить заново, как полагается. Тем более, моя техника самоучки была не так уж плоха – я побеждал дракона в трети спаррингов (каждый раз, когда использовал новый необычный приём, число которых, впрочем, было ограничено). Вместо этого Себек взялся развивать мои физические возможности – как банальными тренировками, так и с помощью различных отваров. Внешне это на мне никак не отразилось – я не нарастил груду мышц, разве что начавшее было намечаться пивное брюшко растворилось без следа, и камни руками крушить не научился, – но сила, выносливость и скорость реакции определённо возросли на порядок.

Его подруга принадлежала к клану Фламинго (как это ни смешно) – выбор «тотема», вероятно, был обусловлен розовым цветом чешуи. Из-за расцветки она получила от меня насмешливое прозвище Гламурка. Правда, в остальном гламурности в ней не было ни на ломаный медяк. За моё обучение она взялась со всей строгостью и ответственностью, вознамерившись сделать из меня за несколько месяцев если не мага, то хотя бы аколита второй ступени (сколько там всего ступеней и считаются они по возрастанию или по убыванию я для собственного душевного спокойствия уточнять не стал). Азами магии владеют все драконы – хотя бы на уровне создания световых шаров, какими Себек освещал свои пещеры. У Гламурки же Дар проявлялся в полной мере – по её собственным словам, ковен магов-людей она могла бы прихлопнуть как насекомое (я не стал спрашивать, проверялось ли это на практике) – во всяком случае, по современным стандартам, маги-драконы прошлого были во много раз могущественнее.

Как выяснилось, драконы вовсе не принадлежат к огненной стихии, им подвластна магия всех направлений – специализация зависит только от личных предпочтений и тренировок. Люди обычно больше склонны к управлению только одной стихией. В себе я магических способностей не наблюдал вовсе, но моё мнение никто не спрашивал. Гламурка заявила, что у меня есть потенциал к магии земли.

– Ну да, Повелитель Грязи, – возмутился я на это. – Враги, не подходите, навозом забросаю!

– Можно, конечно, и так, – постукивая когтями по столу, согласилась дракониха. – Но разверзнуть землю под ногами будет эффективнее.

– Значит, если я кому-то велю провалиться – он возьмёт и провалится?

– Метра на два, – критически оглядев меня, определила предел моих талантов Гламурка.

В перечень моих будущих возможных умений входили также: создание големов (не выше полуметра и не больше двух одновременно), вызов лавин (желательно с неустойчивых осыпей и сбросив первый камень вручную), прохождение сквозь стены (из глины и не толще одного кирпича – при необходимости пробивая головой), нахождение полезных ископаемых, драгоценных металлов и камней (на глубине всё тех же пары метров), рытьё подкопов (предпочтительно – лопатой) и пещер (киркой, а лучше динамитом). Возможно, столь критичная оценка была намеренной – чтобы я из чувства противоречия приложил все усилия и добился большего. Но этот номер не прошёл – магия меня не привлекала, тем более земляная – вот с метанием файерболлов я бы, может, ещё постарался. А так в результате обучения я мог бы разве что стать Огородником Года – окучивая грядки без помощи инструментов. Конечно, с помощью этих фокусов всегда можно сблефовать, пригрозив, будто это только демонстрация, а если вынудят, то я так тряхну, что все попадают – лишь бы не от смеха.

Когда я уставал от магических занятий, мы с Себеком отправлялись в близлежащий лес или в горы – на охоту. Дракон обучал меня навыкам следопыта – и в этой области я оказался гораздо способнее, чем в магии, даже превзошёл своего учителя. Я научился не только выслеживать, но также путать следы и маскироваться. Признаюсь, что и магия земли в этом тоже пригодилась – например, в определении свежести следов.

Себек также пытался приобщить меня к кузнечному делу – драконы считались лучшими кузнецами в мире, недаром именно они выковали полулегендарные магические клинки. Конечно, с той поры умения и способности подрастерялись – не столько кузнечные, сколько магические, но и в далёком прошлом «когти» стали величайшим достижением мастерства, они создавались усилиями целых кланов. Себек перековал лезвия моих мечей – и сломанного и уцелевшего, – волшебными они от этого не стали, но теперь-то несколько столкновений с «драконьими когтями» точно должны были пережить. Я помогал ему в работе, но моя роль ограничивалась уровнем «подай-принеси» – на этом моё обучение кузнечному делу и закончилось.

Больше полугода в обществе драконов – до самой весны, а появился я в этом мире в середине лета – пролетели не то чтобы незаметно, но вести счёт мучительно тянущимся дням не приходилось. Тем не менее тихая и мирная жизнь имеет свойство надоедать. Да и по обществу людей я заскучал – хоть с драконами у меня и сложились превосходные отношения, но всё же человеческого общества даже пара самых замечательных ящеров не заменит. А если быть совсем честным, соскучился я по конкретным людям.

В первую очередь, конечно, по Мирэ. Разлука моих чувств к ней не охладила, хотя и не могу сказать, будто думал о ней каждую минуту, но всё же частенько. Судя по отметке на пеленгаторе, девушка не сидела всё время на одном месте, покинув замок Единорогов всего через несколько дней после прибытия. Я не раз поначалу скрежетал зубами при мысли, что она с Эшли отправилась в свадебное путешествие, – но когда она и через несколько месяцев не вернулась в замок, я перешёл на оптимистическое мнение, что Юникон остался с носом (или с рогом). Возможно, если Мирэ сбежала от Единорога, то и обо мне мнение переменила.

К тому же, с приходом весны назревала большая война Великих Лордов – зимой войны почти никогда не начинали. Новости об этом доходили до Себека от других драконов из дружеских кланов. Сэвидж заявил официальные претензии на львиный трон, а Вороны и Волки его поддержали. Лорд Дракон пока молчал, не было даже официально объявлено о разрыве союзов с Кроу и Вулфами. Это укрепляло их позиции – хотя и только дипломатические, а не военные. Возможно, делёж титула Лорда Лайена обойдётся поединками и мелкими стычками – устраивать мировую войну не желал никто. Если, конечно, Дракон не ударит в тыл бывшим союзникам, выждав подходящий момент. Я пока не знал, что могу сделать для помощи приятелям и не решил даже, буду ли вообще что-то делать, но собирался по крайней мере их повидать и выяснить детали ситуации на месте.

Себек и Гламурка обещали мне поддержку в случае, если я стану претендовать на титул Лорда Дракона. Это означало поддержку сразу двух кланов – хоть в них и оставалось по единственному представителю, – что сходу укрепляло мою позицию. Впрочем, становиться Лордом я не намеревался – я и с титулом эрла-то не знал, что делать, – но заявить претензии на титул в качестве тактического хода, чтобы отвлечь Дракона от войны – это совсем другое дело, для этого требовался только плацдарм – надёжная крепость и небольшое войско. Но это оставалось вариантом на крайний случай.

Впрочем, пока такое развитие событий оставалось исключительно гипотетическим. Разве что Провидение в очередной раз передёрнет карты и сдаст мне выигрышный расклад, вопреки логике и теории вероятности. Оставалось надеяться, что если недвижимое имущество и свалится на мою голову, то произойдёт это не в буквальном смысле.

Но в данный момент всю свою собственность я мог унести на себе. По счастью, осуществлять это на практике не требовалось – драконы одарили меня транспортным средством. По местным меркам эта ездовая живность вполне сошла бы за бронетранспортёр. Это был шестиногий панцирный ящер, смахивающий на помесь трицератопса со стегозавром. Учитывая излишек конечностей, нетрудно сообразить, что предки этого ископаемого реликта некогда попали сюда из другого мира – возможно, того же, откуда пришли сами драконы, но не факт, у них-то лишних лап не наблюдалось. У драконов других кланов имелись ручные рептилии других разновидностей, и мне оставалось порадоваться, что клан Змеи в своё время не предпочёл выдрессировать крылатых ящериц, ибо к высоте я относился довольно настороженно.

Гекс – как я прозвал своё транспортное средство за количество лап – двигался в два-три раза быстрее лошади, и при этом его ход был гораздо мягче, никакой тряски. Любой автомобиль-внедорожник от стыда рассыпался бы на запчасти, узрев проходимость этой зверюги. В панцире ящера были предусмотрены удобные выемки, используемые в качестве переднего сидения и багажного отсека (или при необходимости заднего сидения, но расположиться на нём пришлось бы лицом к тылу). Причём, эти выемки не были выдолблены, хотя и не являлись прихотью природы – попросту в «щенячьем» возрасте панцирь ящеров мягкий, и к нему привязывали каркас, вокруг которого панцирь и разрастался в нужной форме, животное при этом никаких неудобств не испытывало. С полусотней таких «танков» вполне можно было бы попробовать разогнать армию какого-нибудь графа. Но, к сожалению, Гекс оставался последним представителем своего вида.

Безусловно, помимо очевидных преимуществ у такого транспортного средства имелись и недостатки. Главным из них являлась заметность. Стоило мне въехать на ящере в любой населённый пункт, как я привлёк бы всеобщее внимание, включая и неблагожелательное. С этой проблемой мне предстояло в скором времени столкнуться, если я намеревался выбраться из лесной глуши к очагам цивилизации, воплощённым в виде трактиров и таверн.

Впрочем, столкнуться с представителями разумной жизни мне пришлось несколько раньше, чем я планировал, и в менее комфортных условиях, нежели зал питейного заведения.