После путешествия по Индии, я вернулся в Кэнви. Однажды я наткнулся на Ли Брилло и снова начал играть. Я знал, что у него есть группа, мы говорили об этом на улице, и он сказал мне, что у них ушел гитарист, а я подумал: «Ммм…» Мы вообще ничего не говорили по этому поводу, но чуть позже, тем же вечером, Спарко, бас-гитарист, пришел, постучал в мою дверь, и спросил: «Не хочешь присоединиться к группе?» И я говорю: «Ну, да». Я не играл и даже не думал о гитаре около пяти лет.

Мы организовали группу где-то в начале 1972 года. Нам нравилась музыка r'n'b, которая не была столь уж модной в то время, но мне понравилась сама идея, потому что это было той музыкой, которую я раньше играл. Мы отыграли несколько репетиций, и я сказал: «Мы похожи на Джонни Кидда и Пиратов». Весь мой стиль был основан на игре гитариста Пиратов, Мика Грина. Он был моим героем и главным вдохновителем. Когда я увидел их по телевизору в программе Thank You Lucky Star, то подумал: «Явно лид-гитарист не смог прийти. У них только один гитарист, и он явно не может играть все это», — потому что все звучало так, словно играют два гитариста. Потом я узнал, что у Мика Грина была такая знаменитая техника игры. Я посвятил себя тому, чтобы также научиться играть. Я проигрывал раз за разом пластинки Johnny Kidd and the Pirates на 33 оборотах, чтобы понять, как он это делает. Я нащупал способ и нашел свой стиль игры.

У меня есть все би-сайды Джонни Кидда, и мы выучили их все. Одна из этих песен называлась «Dr. Feelgood», и Спарко как-то зашел ко мне и сказал, что было решено назвать группу Dr. Feelgood. Я сказал: «Раньше это название уже использовалось, но никто в Кэнви не узнает!»

Восемнадцать месяцев мы играли маленькие концерты в местных пабах. Мы разучили несколько поп-песенок, чтобы нам давали выступать, но я сказал: «На хер эту попсу, давайте играть ритм-энд-блюз» Всем эта мысль понравилась, и мы так и делали около года, пока нам кто-то не рассказал об этом паб-рок движении, которое происходило в Лондоне. Вот мы и поехали туда и подписались на концерты в нескольких клубах, начав с самого дна.

Я оказался в Лунде, заканчивал там аспирантуру. Лунд — это старый университетский городок, вроде шведского Оксбриджа, и там я и вписался в группу. Я познакомился с этими людьми по очереди. Первым был швед, работавший медбратом, Ханс Вармлинг, написавший сотни песен. Мы начали вместе тусоваться. Потом мы нашли двух отъявленных любителей пива, Гирта Годвина и Чикаго Майка, поэта и барабанщика. Ханс был самым креативным, и я тоже написал несколько песен, когда мы стали играть. Я начал курить траву с еще одним гитаристом, появившимся позже — это был Ян Кнутссон, который впоследствии стал играть на бас-гитаре в группе Johnny Sox.

Johnny Sox были весьма рокабильными, очень быстро играли. Две с половиной минутные песенки с текстами о поездках на товарных поездах и милых маленьких сестричках. Это был рок-н-ролл очень высокого напряжения, предшественник панка. Очень рок-н-ролльно, просто классно. Мы играли по району, и где бы мы ни выступали, нас очень хорошо принимали. Мы не выпустили ни одной пластинки, хотя у нас было 50 песен, и не сделали ни одного кавера. Только свои вещи.

Ханс ушел из Johnny Sox. Он просто не сошелся характерами с Гиртом, певцом. Так что я остался единственным гитаристом в группе — я тогда играл ритм. Гирт хотел, чтобы мы поехали в Штаты. Я сказал, что будет легче, поскольку мы без денег, добраться до Англии. В общем, в конце 1973 года мы приехали в Лондон, остальные жили в сквотах Кэмден Тауна, в Мейтленд Парк Роуд, в то время как я возобновил отношения с родителями. Я пошел встретиться с Полом Кеннерли, который в то время был менеджером Winkies и устраивал концерты групп в пабах Лондона. Я убедил Пола дать нам возможность выступить. На единственном концерте, который он пришел посмотреть, Гирт поругался с хозяином паба, и Пол приехал как раз, чтобы увидеть, как Гирт у паба размахивает над головой клепанным ремнем, а хозяин прикрывается стулом. Это нам не слишком помогло.

Несколько раз мы играли в Брекноке. Паб-рок-сцена переживала настоящий подъем: Dr. Feelgood, Eddie and the Hot Rods, Scarecrow, Kilburn and the High Roads, Ducks Deluxe, Brinsley Schwarz — на эти команды народ валом шел. Мы только начинали вращаться в этих кругах. Паб-рок-сцена была крайне важна, и Кеннерли устраивал группам концерты на этих площадках. The Winkies вскоре подписали контракт с лейблом.

Winkies были на самом деле очень хорошей группой. Певца звали Филипп Рэмбоу. Он был канадцем и переехал сюда. Они были очень похожи на Stones, и Гай Стивенс продюсировал их.

Группы в мейнстриме становились все более дерзкими. Slade были отличными. После Small Faces были Род Стюарт и Faces, и еще Humble Pie — это были Стив Марриотт из Small Faces и Питер Фрэмптон из Herd. Мы ходили на концерты всех этих групп.

Мы ходили на концерты групп r'n'b, игравшие в пабах, типа Dr. Feelgood и Count Bishops. Count Bishops были нашими любимцами. Роб Симмонс куда больше фанател от этого, чем я. Он ходил на концерты малоизвестных команд. Уилко Джонсон был первым чуваком с панковским отношением ко всему. Он мог идти прямиком в панк-группу. Он до сих пор великолепен.

У многих групп, игравших в паб-рок кругах, на самом деле имелось прошлое; это были известные музыканты, например, Ник Лоув из состава Brinsley Schwarz. В паб-роке многое происходило, разная была музыка. Это больше было похоже на разные клубы, чем на разновидность музыки. От кантри-роковой музыки Brinsley Schwarz до фанк-группы вроде Gonzales. Были и рок-н-ролльные группы, и играющие под Rolling Stones, типа Winkies с Филом Рэмбоу. Мы были абсолютно неизвестными, но у нас была эта пара лет, когда мы выступали по Саутэнду — так что, несмотря на нашу неизвестность, мы были очень даже неплохи.

Мы были из пригорода, и каждый раз, когда ехали выступать в Лондон, мы сначала ехали в центр, посмотреть, что там происходит. Все говорили об этой группе, Ducks Deluxe, так что мы пошли на них посмотреть. Я пошел с моим братом и помню, как сказал: «Если это лучшая группа в Лондоне, то мы, бля, своего добились». И это на самом деле была справедливая оценка.

Мы сразу начали собирать большую аудиторию. Журналисты приходили посмотреть на нас — в особенности ребята из NME — и о нас писали в музыкальных газетах. Прошло немало времени, прежде чем мы заключили контракт на пластинку. Дело в том, что в те времена люди не искали местные группы, чтобы заключить с ними контракт. Менеджеры собирали вместе знаменитых музыкантов и делали группы, супергруппы, типа того, и чтобы кто-то заключил контракт с группой клубного уровня, это было крайне необычным делом. Никому не хотелось сделать первый шаг, и в конце концов Эндрю Лаудер из United Artists решился на это и подписал нас.

Я учился в кентерберийском колледже искусств. Я начал играть в группе с названием Frosty Jodhpur, состоявшей из трех человек. Кое-что из нашей музыки было навеяно блюзом, кое-что было непонятным и немного панковским.

Мы отыграли несколько концертов по району, потом в колледж пришел преподавать Йен Дьюри. Он был моим наставником. Мы сформировали эту группу, Killburn and the High Roads, чтобы сыграть на выпускном балу в арт-колледже. Я был более рок-н-ролльным, Чак Берри/Эдди Кокран, такие вот вещи я любил, а другие участники группы больше любили джаз — Телониус Монк, Альберт Эйлер и Джон Колтрейн.

Я сыграл около сотни концертов с Йеном Дьюри и Killburns. Было очень круто. Мы являлись отличной группой — Madness даже сделали трибьют нам, они многое скопировали из нашего стиля в своих фотографиях и музыке.

Мы играли в пабах вместе с Dr. Feelgood и всеми этими группами, типа Brinsley Schwarz, Graham Parker and the Rumour, the 101ers. Это была хорошая сторона паб-рок-сцены.

Джон Лайдон приходил на концерты и смотрел на Killburn and the High Roads. В то время это была самая оживленная сцена в Лондоне. Глен Мэтлок тоже приходил на наши концерты. Мне кажется, панк-рок вышел на самом деле из паб-рока. Мы играли в Biba, однажды я видел, как там выступали New York Dolls, — это все очень пересекалось.

Мне нравились Dr. Feelgood и Eddie and the Hot Rods. Slade тоже — я увидел их живьем в середине семидесятых. Первой группой, на которой я побывал, как это ни забавно, были Hawkwind. Я был на марше CND Олдермастон, и Hawkwind играли в конце. Я также видел выступление Cockney Rebel. Это было фантастическое время.