Интерлюдия
Мужчина в оранжевых одеяниях сидел на коленях у чайного столика и смотрел на море. Скупые, точные, расслабленные движения ладоней гоняли чаинки в прозрачном заварочном чайничке.
Небольшую каменную площадку, с которой открывался вид на фарватер, от ветра с двух сторон защищал плотно высаженный густой высокий кустарник. С третьей стороны этот уединенный участок, будто отрезанный от всего остального мира, прикрывала стена загородного бунгало.
Заварив чай, Хёнган ту Чонг вздохнул полной грудью свежий, пахнущий морем и немного лесом воздух. Было в этом вдохе многое: радость нового дня, спокойствие моря, шелест листвы и только совсем невесомая нотка сожаления.
Созидающий знал — сегодня последний день.
Больше его не посещали видения и откровения, все дальше этого утра закрывала плотная пелена темного рваного тумана. Он не знал, как умрет, а точнее погибнет. Подозревал, потому как был умным человеком с большим опытом, но это не было точным знанием.
То видение, предсказавшее его смерть, было столь ясным, столь устойчивым и столь безальтернативным…
Проанализировав ситуацию, привыкший доверять своему Озарению сенс, который знал, что совершенно здоров, пришел к выводу, что последний свой день ему лучше провести в одиночестве.
Тот, кто придет за ним… Или те, кто придут… Они все равно добьются своего... Их не остановят стены Обители Знаний... Для них не станут преградой другие монахи и послушники… А вот случайных жертв он желал бы избежать…
Это был его выбор, его решение, и как взрослый человек, он не хотел, чтобы по его счетам платили другие. Вот и, взяв один день отдыха, он отправился сюда, в это бунгало на северном берегу залива, в двух десятках километров от столицы.
Уединенное, мало кому известное местечко. Он любил иногда медитировать здесь. Или читать, раскачиваясь на гамаке. Да и чай, заваренный в центре небольшой, выложенной гладким камнем площадки, всегда получался особенно вкусным.
Хорошее место для последнего вдоха.
Первый глоток этого дня был настолько прекрасен, что Хёнган непроизвольно закрыл глаза, в полной мере наслаждаясь вкусом.
Ему не было страшно. Обидно – да. Немного…
Правая рука скользнула к бедрам, на которых ощущалась непривычная тяжесть. Ладонь легла на рукоятку Вермилиона 44. Нет, этот мощный пистолет калибра десять ноль пять не предназначался для самообороны, в его обойме была всего одна разрывная пуля. Если все пойдет совсем не так, он уйдет из жизни сам, по своей воле. Та тайна, которую он узнал, была намного важнее его бренного существования. А способы разговорить любого у тех, кто за ним придет, есть. В этом Созидающий не сомневался. Не потому, что ему это подсказало Озарение, нет, банальная логика, ничего более.
Допив чай, сенс аккуратно поставил чашку на столик и повернулся к бунгало.
Скоро…
На эту площадку можно попасть, только пройдя через дом. Со всех остальных сторон, что с моря, что за плотным кустарником, прохода не было, слишком резкие и отвесные обрывы.
Конечно, можно и с воздуха, например, на вертолете, но он давно бы услышал шум винтов.
Скоро…
Если не считать криков далеких чаек, что носились над водной гладью, да шума утреннего бриза в ветвях кустарника, ничто не нарушало первозданной тишины.
Сейчас.
Почти…
Чувства Хёнгана обострились до предела. Нет, это было не Озарение, но пять лет, проведенных в монастыре Бодхидхармы, где готовят монахов-воинов — восточный аналог западной инквизиции, не прошли даром. Ту Чонг был опытным бойцом, а с учетом своей Силы и полученной подготовки, мог сойтись с мастер-оборотнем в рукопашной, имея при этом неплохие шансы на победу.
Все окружающее пространство поблекло. Только важные детали и любое движение стали восприниматься не в пример четче и яснее. Боевая медитация. Он не хотел умирать быстро. Хёнгану было любопытно, и он желал перед смертью получить ответы на некоторые свои вопросы. Просто... Для себя.
Темная тень в окне. Блеск чужих глаз за стеклом.
Что-то не так!
Не этих людей ждал, спокойно сидя на этой площадке, Созидающий. Не этих…
Резкое движение, три автоматных очереди, пули бьют по камню, разрывают чайный столик, крошат его в щепу.
В ответ рявкает Вермилион, и одна из теней, разбив окно, повисает на подоконнике. Черный камуфляж, бронежилет, лицо, скрытое балаклавой, дыра в глазу.
Новый стрекот выстрелов сбивает ветки и листву с кустарника. Еще пять бойцов в черном влетают на площадку.
Первый из них умер быстро.
Наемник экстра-класса, на счету которого десятки убийств и удачных операций. Всю жизнь, с трехлетнего возраста, учившийся только одному – убивать максимально эффективно. Он был всего лишь человеком. Спокойная улыбка перед глазами — последнее, что он увидел. Хруст позвонков…
Автомат меняет своего хозяина.
Звуки выстрелов, плотность огня такова, что кажется, залети на площадку муха, и той достанется своя порция свинца.
Кажется…
Только светлой оранжевой смерти плевать на теорию вероятности. Она кружится в вихре, изрыгая из себя короткие очереди, от каждой из которых на одну тень становится меньше.
Но стоит упасть последнему в черном камуфляже. Как на их место встают новые. Когда заканчиваются и они, в бой вступает элита. Скользя по камню, спрыгивая с крыши, к оранжевой гибели рвутся семь звериных тел. Их голые хвосты в ярости разрубают воздух.
Воины-оборотни. Семеро на одного.
Умирают и они.
Хёнган ту Чонг ждал своей смерти, был готов к ней, но вот от рук и лап ЭТИХ, принимать свою гибель не желал категорически!
Он уже понял, что ошибся в расчетах.
Понял, почему за ним пришли именно ЭТИ!
И сейчас у него была одна цель. Не умереть раньше, чем он успеет предупредить!
Боевая медитация Созидающего, да автомат в руках.
Оборотни чрезвычайно живучи и быстры, но даже самые сильные из них не выживают, когда в их глазницу влетает пуля, разрывая голову.
Почти никто не может успеть за перевертышем в трансформе, обычный человек не то что в глаз, даже в полный силуэт и то вряд ли попадет. Только ту Чонг – не простой человек. Он Созидающий, обученный монахами-воителями! И это в корне меняет все расклады.
Если бы Созидающие не были так редки, то никогда оборотни не смогли покорить людей. Но на одного сенса подобного уровня Одаренности в мире приходилось больше тысячи перевертышей.
Еще шестеро. В этот раз в человеческом облике: четверо мастеров, один патриарх, да странный человек, чья аура темна, как безлунная ночь, и от которого веет чем-то давно забытым.
Семь автоматов на площадке десять на десять.
Сколько может продолжаться такой бой? Две, три секунды?
Патроны у всех закончились одновременно. И только две мастера остались лежать на камнях по результатам почти минутной перестрелки на открытом пространстве. Подготовленные перевертыши не первый раз сходились в сражениях с сенсами, у них тоже были свои козыри.
Ступня монаха в оранжевом нащупала рукоять меча за спиной одного из трупов. Резкое движение ногой, и Созидающий приглашающе улыбается оставшейся четверке врагов. Он знает, они последние…
Слезы текли по щекам монаха.
Это не был плач страха.
Это была соль сожаления.
Черная аура Темного Адепта погасила его предвидение, и оборотни вырвали победу, заплатив за неё еще одной жизнью.
Два меча пробили сердце ту Чонга практически одновременно.
Он не справился. Ошибся.
И теперь за эту ошибку заплатят те, кто ему доверился.
За его ошибку...
Заплатят…
Хёнаган ту Чонг, настоятель Обители Знаний, наставник Рыцарей Излома Новильтера, Созидающий – умер.
Последнее, что он чувствовал в своей жизни, была не боль, а сожаление и вина...
