Возвратясь в дренажную канаву, Смедз спрятал сумки в нишу, где уже лежал его мешок, взял пару солдатских одеял, плотную куртку, нож, снедь и бутылку бренди. Поел, хлебнул для сугреву, послушал рога. Они ревели как оглашенные.

И вдруг донесся иной шум. Совладав с ужасом, Смедз весь обратился в слух. Прикинул, что звуки летят с той стороны, где лежит труп. Это не крыса приближается, а кто-то гораздо крупнее.

Смедз осторожно встал, набил карманы едой, накрыл сокровища одеялами – и замер.

В канаве появился мужской силуэт. Один из тех мятежников. Прав был Рыба – эти сволочи просто так не отстанут.

Человек приближался.

Смедз втиснулся в нишу, где лежали его вещи. Очень сомнительное укрытие, но он рассчитывал, что глаза незнакомца не скоро привыкнут к темноте после яркого света.

Так и вышло.

Человек продвигался ощупью, пока не поравнялся со Смедзом. Тот высунулся и перерезал ему горло.

Человек забился и запищал, как подстреленный кролик. Смедз выбрался из ниши и двинулся к выходу из крытой части канавы. На звуки, догонявшие его, не обращал внимания. Потом дождался, когда глаза привыкнут к свету, и осторожно пошел дальше, готовый к любым сюрпризам.

Стена канавы здесь была почти вертикальной, двенадцати футов высотой, выложенная камнем и покрытая инеем. Сюда намело изрядно снега, в нем вязли ноги. Позади в потемках раздался злобный рев, придав энергии мышцам и цепкости рукам и ногам. Смедз выбрался наверх.

Откатываясь от края канавы, он услышал чужое приближение. Встал, замер в ожидании.

Над краем поднялась разъяренная физиономия. Смедз ударил ногой изо всей силы и попал точно в середину лба. Преследователь опрокинулся. Смедз заглянул в канаву, увидел почти утонувшего в снегу человека. Погладил нож в кармане куртки, но раздумал спускаться – на него смотрели остановившиеся возле мостика мужчина и несколько детей.

– Чтоб ты насмерть задубел, сучара!

В сердцах он пнул снег, повернулся и зашагал прочь.

Впервые за неделю у Смедза было легко на душе – и плевать он хотел на то, что для него припасло будущее.