Глава 4
Тяжелые свинцовые тучи над городом с прорехами в них, через которые солнце выстреливает в землю яркие лучи. Красивая картина.
— Да, прозевали крысу, — угрюмо глядя в пол, сказал Наум.
Он теперь за Амбала — ему отвечать за Симака и упущенные деньги. Впрочем, Патрик спрашивать с него не собирался. Брови хмурил, но молнии не метал. В конце концов, во всем этом была и его часть вины. Он же приезжал к Амбалу, чтобы забрать свою долю, но из-за Вики совсем забыл о деньгах.
— Значит, Симак Баляса грохнул и Адыка? — в раздумье и зло спросил Патрик.
Мысль о потерянных деньгах злила его. Амбала он возненавидел, поэтому и спрашивать за него не хотел…
— Ну да, менты ствол с его пальчиками нашли.
— А куда Хорватов делся?
— Зарыли его где-то.
— Уверен?
— Должны были…
— Значит, Симак завалил пацанов и поехал к Амбалу?
— Менты тачку его видели. И как он к сауне подъехал, видели. Сначала Амбалу позвонил, сказал, что Хорватов их всех лопатой порубал, Амбал Коркина отправил, сам остался, а Симак этим воспользовался. Замочил Амбала, забрал деньги и сделал ноги.
— А зачем Симак Амбалу звонил?
— Как зачем? Я же говорю, он его без охраны хотел оставить.
— Зачем?
— Чтобы завалить его и деньги забрать… — Наум удивленно смотрел на босса.
— Деньги забрать? Ты в этом уверен?
— Ну да…
— Ты зачем волосы себе обесцветил?
— Ну-у, модно так… — растерялся Наум.
— Под блондинку косишь? Я так почему-то и подумал, — усмехнулся Патрик. — Когда Баляс за Хорватовым уехал? Когда я еще в сауне был, так?
— Да.
— А зачем я в сауне был? Чтобы деньги забрать? Откуда Симак знал, что я деньги забыл?
— Э-э… Может, он и не знал… — замялся Наум. — Может, он потом узнал, когда к Амбалу подъехал. Увидел деньги, сорвало башню…
— Зачем он тогда Баляса и Адыка завалил, если он про деньги не знал? Зачем Амбала на охрану разводил?
— Может, у него были какие-то личные счеты к Амбалу? — Наум усердно скреб щеку.
— Может?.. Ты с Амбалом уже давно, ты должен знать, кто на него косо смотрит. Симак волком на него смотрел?
— Да нет, не было ничего. Симак, он у нас недавно, тише воды ниже травы…
— Вот и спрашивается, зачем ему ехать Амбала мочить? Если бы про деньги знал, тогда еще можно понять. А он про деньги не знал.
— Тогда я ничего не понимаю, — пожал плечами Наум.
— А ты хорошо подумай! — Патрик смотрел на него со снисходительно-колючей усмешкой.
Хотелось бы ему работать с умными людьми, но все равно приятно осознавать, что его подчиненные тупее босса.
— Может, Аскольд Симака подставил?
— Аскольд?
— Ну, не он сам… Подъехал к Балясу, завалил его и Адыка. А Симака за жабры взял. На его горбу к Амбалу и подъехал. И все нормально. Менты на Симака думают, а тот не при делах.
— Слишком сложно все, — покачал головой Патрик. — Особенно для Аскольда. Он бы мудрить не стал… А если Хорватов?
— Хорватов?! — презрительно скривился Наум. — Этот лох?
— Значит, не лох. А мотив у него был.
Рома повернулся к окну и глянул на тучу. Прорехи уже затянулись, солнечные лучи погасли, зато темноту небосклона прорезала кривая молния.
Вика не просто красивая, она еще невероятно притягательная девушка, и Хорватов мог рискнуть ради нее своей жизнью. И с Балясом он справился, и в сауну пробрался, чтобы вернуть Вику. Видно, мужик не дурак, если сумел провернуть столь сложное и опасное дело…
— Ну, не знаю… — с сомнением протянул Наум. — Надо найти его, поговорить.
— А менты кого ищут?
— Симака.
— Пусть ищут Симака.
— А с Хорватовым что делать? Ну, если это он. Найти его нужно, да?
— Баляс его уже нашел.
— Будем знать, что с ним лучше не шутить.
— А если это не он?
— А вдруг? Деньги-то, по-любому, искать надо.
— Ищи. И Симака ищи, и Хорватова! — кивнул Патрик.
Если Амбала сделал Хорватов, то этот мужик достоин хорошей награды. Хотя бы потому, что Амбала, в любом случае, следовало зачистить. Но, судя по всему, Хорватов уже взял себе награду — деньги. А это его, Патрика, деньги. За такое наказывают. И еще Хорватова надо было завалить за то, что его любила Вика. А она его любила…
К тому же она думает, что Хорватова больше нет. Так оно и должно быть. Не может же Патрик обмануть любимую женщину?
— Только Хорватова ищи осторожно, — сказал он. — Менты ничего не должны про него знать. Как им потом объяснишь, что Хорватова везли убивать?
— Я понимаю.
— И не зацикливайся на Симаке и Хорватове, Аскольда нужно в поле зрения держать. Амбала нет, он может воспользоваться этим и отжать его территорию. Отжать мою территорию!
Патрик держал под контролем большой район, за одну половину отвечал Амбал, за другую — Витя Сырец, были еще люди, которые занимались чисто наркотой и девочками — причем по всему городу. Владения у него серьезные, дела конкретные, но тучи сгущались над городом, гром уже прогремел. Его дело проклято, и пора выходить из него решительно и бесповоротно.
— Ну, этого мы ему не позволим! — нахмурился Наум.
— Он и ментов натравить может.
— У нас все чисто.
— А если это я Амбала заказал?
— Вы?! — вскинулся Наум.
— А вдруг на меня свалят? Или насчет Вики всплывет? Хочешь ты того или нет, ее похитили, и она у меня. Короче, Амбала я не заказывал, об этом ты даже не думай. И Вики у меня нет. А если еще короче, то я не при делах. Амбал под моим началом работал, а ты теперь сам по себе. И общак у тебя будет чисто свой. Ты меня понимаешь?
— Если честно, не очень, — Наум удивленно смотрел на своего уже бывшего босса.
— Я выхожу из дела. Дальше вы сами. Вы не котята, я не кошка вас опекать, так что претензий ко мне быть не должно.
— Э-э… А как же вы, Роман Анатольевич?
— Я не пропаду.
— Ну, как знаете…
— Я свою долю взял! — жестко сказал Патрик, тяжелым взглядом уставившись на собеседника. — И никто на нее никаких прав не имеет. И никаких претензий быть не должно.
— Да какие претензии, Роман Анатольевич?.. — просиял Наум.
Будь у него претензии, он простил бы все, лишь бы обрести статус независимого бригадира. Но это сейчас у него эйфория от неожиданной свободы, а через некоторое время возникнут вопросы. А может, Патрик брал на свои личные нужды слишком большие деньги? И что там у него за бизнес в Москве? Может, нужно заявить на это дело права?
— Будут претензии, отсеку их вместе с головой. Возможности у меня для этого есть. И если вдруг ментам меня сдашь, я тебя из-под земли достану.
— Да нет, что вы! Как я могу!
— Хотелось бы Амбала на хозяйстве оставить, но раз такое дело, пусть будешь ты, — нехотя позволил Патрик.
— Я вас не подведу! — заверил Наум.
— За меня не переживай. Переживай за себя…
Наум уехал, а Патрик опустился в кресло. Ощущение такое, как будто вместе с независимым ныне бригадиром ушли все силы. А может, это ушла энергия, которой подпитывалось крутое бандитское дело. Он же душу в свою команду вложил, сколько раз жизнью рисковал, под статьей постоянно ходил. И все — больше ничего этого нет… Осталось только позвонить Сырцу, и тогда точно все. Хоть сегодня можно уезжать.
А может, не надо звонить Сырцу? Может, и Наума нужно завернуть обратно, дать отбой его самодеятельности? Не так уж и плохо идут его бандитские дела, чтобы отказываться от них. Семь лет он под смертью и статьей ходил, и ничего — жив и здоров. И дальше так будет… Но возвращать Наума он не стал. И Сырцу позвонил. А затем с решительным видом направился к Вике.
Она стояла у окна и смотрела на реку, воды которой катились на юг. Вид из окна отличный, но Рома и не собирался расставаться с этим домом — ни дарить, ни отдавать. Во-первых, это его родные места, и время от времени он будет приезжать сюда. Во-вторых, дом этот будет своего рода индикатором отношений с брошенной братвой. Если вдруг Наум попытается забрать особняк силой, значит, он съехал с катушек и с ним нужно решать вопрос. То же касалось и Сырца…
Вика слышала, как он зашел в комнату, но не обернулась и ничего не сказала. Но заметно напряглась.
— Сейчас бы на яхту и в Азов, да? — спросил он, мягко взяв ее за плечи.
Девушка не стала вырываться, но ее тело напряглось еще больше, и не от страстного волнения.
— Из Азовского моря в Черное, через Босфор в Средиземное море. В Италию можно заглянуть… Ты была в Италии?
— Нет.
— А хочешь?
— Да. В Милан! Олег обещал.
— Будет тебе Милан.
— Без Олега не хочу.
— Нет Олега. Я уже наказал людей, которые сделали его… э-э, поступили с ним так жестоко.
— Мне от этого не легче.
— Жизнь — жестокая штука.
— А кто ее делает жестокой?
— Я. Когда-то. Но теперь с этим покончено. Собирайся, мы уезжаем в Москву.
— А я хочу? — тупо глядя в окно, спросила Вика.
— А у тебя есть выбор? Ты создана для красивой жизни, которую тебе могу подарить только я. Если не хочешь, оставайся. Но я не гарантирую тебе безопасность.
— Вы действительно не оставляете мне выбора, — тяжко вздохнула девушка.
— А почему на «вы»? Мне всего тридцать лет, я еще молодой. И мы с тобой в близких отношениях.
— С каких это пор? — встрепенулась Вика.
— С тех пор, как ты зашла в этот дом. Здесь мы спать с тобой не будем, а в Москве…
Рома обнял Вику, прижался к ней сзади, вдохнув дурманящий аромат ее волос. Ее тело источало энергию, от которой он ощутил прилив жизненных сил. Не нужна ему его банда, хватит с него. Он уезжает в Москву, где начинает жизнь с любимой женщиной. Счастливую жизнь…
Но вспышку счастья захотелось познать прямо здесь и сейчас, в постели с любимой женщиной. И Вика почувствовала его желание, дернулась, и он разжал объятия, выпуская ее. Патрик решил не спешить. Все равно эта птичка никуда от него не денется…
* * *
Новый элитный дом, двухуровневая квартира, пять комнат, не считая огромного холла и кухни, евроремонт по высшему разряду, брендовая итальянская мебель в полном комплекте. Вика пыталась, но не смогла сдержать восторг, даже просияла, однако тут же замкнулась в себе.
Дорога до Москвы заняла всего шесть часов, было еще светло, когда они подъехали к дому. Сейчас уже темнело, на улицах зажигались фонари… на панель выходили проститутки.
Так уж повезло Патрику — его дом находился как раз на пятачке, который облюбовали жрицы любви. А товар здесь довольно-таки качественный — как по форме, так и по содержанию. Он мог судить об этом по тем трем девочкам с этой точки, которых знал лично.
Он не собирался показывать Вике проституток, но она сама вышла в лоджию и увидела их.
— Студентки собираются, — с усмешкой сказал он.
— Почему студентки?
— А потому что в Москву со всяких там окраин едут. Как бы в институт поступать и жизнь устраивать, чтобы все в шоколаде было. А не устраивается жизнь, принцев на всех не хватает, поэтому и выходят девочки на панель…
— Может быть, — пожала плечами Вика.
— И ты жизнь устраивала, в конкурсах красоты участвовала. Или нет?
— Участвовала.
— Моделью работала, по подиуму ходила.
Рома не был бы самим собой, если бы не навел о Вике справки.
— Не долго.
— Но ведь было. И эскорт-услуги оказывала.
— Не было такого! — Она пугливо шарахнулась от него.
— А с клиентами в ресторан ходила, на вечера сопровождала?
— Только на вечера.
— Там, где вечер, там и ночь. Я понимаю, ты девочка не простая, уломать тебя не просто. Но тебя не уламывали, брали силой. Евгений Степанович, например.
Вика еще дальше отошла от него. Глаза большие, рот в растерянности приоткрыт.
— Я говорил с твоим бывшим шефом, он мне много чего интересного рассказал. Был инцидент с Гороховым?
— Ну был.
— Банкир, при деньгах, да?
— Это не важно.
— Не важно, но ты с ним пошла. Вдруг очаруется, вдруг предложение сделает. А он взял и трахнул тебя. Ты сопротивлялась, но… Я знаю, ты в милицию хотела заявить, а шеф тебя отговорил.
Вика опустила голову.
— А чего ты краснеешь? Ты же не хотела, это жизнь такая — жестокая и беспощадная. Жестокая и беспощадная, как огонек для бабочек. И ты крылышки свои опалила. И могла упасть. Как вот эти, — Рома с усмешкой посмотрел на длинноволосую блондинку в короткой юбке, которая усаживалась в машину клиента — с благословения сутенера. — И везли бы тебя сейчас в номера…
— Я бы не стала! — мотнула головой Вика.
— А с Хорватовым ты как жила? В законном браке?
— Нет. Но мы собирались пожениться.
— Полтора года собирались. Для такой девушки, как ты, это долго.
— Но мы собирались…
— Он тебе так говорил, а ты верила. На самом деле он тобой просто пользовался. Ты жила с ним, кашу варила, стирала, стелила. Это называется — бесплатная прислуга. И законная проститутка, — язвительно сказал Патрик.
— Это неправда! — вспыхнула девушка.
— Правда. Я мужчина и знаю, что говорю. Я настоящий мужчина и готов на тебе жениться хоть завтра, — совершенно серьезно сказал он. — Мы распишемся, и ты станешь моей законной женой. Ты меня слышишь? Законной женой, а не законной проституткой.
— Я не была проституткой! — растерянно смотрела на Рому Вика.
— Будешь. Если откажешь мне. Тут и ходить далеко не надо… — Патрик выразительно глянул вниз.
— Я не пойду!
— А ты спустись вниз, спроси у них, как они на панель попали? Никто не хочет на панель, а проститутки на каждом углу. Ты не переживай! Еще есть свободные углы!
— Я не переживаю! — Казалось, Вика вот-вот расплачется.
— Эти девочки неплохо зарабатывают, пятьдесят баксов за два часа, по нынешним временам хорошие деньги.
— Хватит!
— Ты еще ножкой топни, — усмехнулся Рома. — Со мной можно. Я не клиент, я, считай, твой муж. А с клиентом не забалуешь.
— Ну не надо! — Вика умоляюще смотрела на него.
— Тебе нравится наша квартира? — резко спросил он.
— Да.
— А я тебе нравлюсь как мужчина?
— Ну…
— Значит, нравлюсь.
— Дело не в том…
— Я знаю, в чем дело. Ты все еще мысленно со своим Хорватовым.
— Да, я еще с ним… — кивнула девушка.
— Еще! — перебил Рома. — Еще с ним, но уже со мной…
— С тобой, — неохотно согласилась она.
— И всегда будешь со мной, если я этого захочу. Ты должна понимать, что я тот самый принц, в поисках которого бабочки слетаются на московский огонек. И у меня сумасшедший выбор… Или я в чем-то не прав? — спросил он, в упор глядя на нее.
— Ну-у…
— Я всегда прав, и ты должна это запомнить. Поздно уже, ты устала, и тебе нужно отдохнуть. Завтра у нас будет сложный день. Завтра у нас будет шопинг, — невозмутимо сказал Патрик. — Потом нам нужно будет съездить за город, посмотреть, как строится наш дом. Или ты не хочешь?
Вика отвела в сторону взгляд. И шопинг ее интересовал, и на дом хотелось посмотреть, и вообще перспективы на жизнь просто превосходны, только вот не хочется об этом говорить. Она должна помнить о своем Олеге…
Рома усмехнулся. Пусть помнит, у нее будет еще целый день, чтобы принести дань памяти о прошлом. А завтра вечером будет ужин при свечах, много дорогого вина, а потом — постель. А если она будет артачиться, он выставит ее за дверь, и пусть она прочувствует на шкуре, каково это, жить в жестокой Москве без денег и покровителя. Пусть прочувствует, а потом он снова заберет ее к себе. Преподаст урок и вернет… Наверное…
