Глава 30
Створки ворот легонько дернулись, плавно, с монотонным шумом поползли в сторону, но так и не открылись, двинулись обратно. Охранник щелкнул пальцем по антенне рации, развел руками. Так он и стоял, пока ворота не закрылись. Не велено ему впускать Олега во двор. Рая сначала дала добро, а потом передумала. И калитка была закрыта, и ключ к замку не подходил. И код радиодоступа Рая сменила — не открыть ворота с пульта.
Рая сама вышла к Олегу. На этот раз обошлось без внешних эффектов — никаких париков и брутально-сексуальных прикидов. Бейсболка, спортивная куртка и джинсы.
— С утра пораньше? Ты по мне так сильно соскучился? — ехидно спросила она.
— Почему в дом не пускаешь? — спросил он, стараясь не выходить из себя.
— Не лаю, не кусаю, а в дом не пускаю, — усмехнулась она.
— Ты не кусаешь, ты жалишь!
— Вот и скажи, как в таком настроении пускать тебя в дом? Дети подумают, что папа псих.
— Издеваешься?
— Нет, просто защищаю детей от дурного влияния, — совершенно серьезно сказала Рая.
— Это я тебе изменял?
— А разве нет? Эльвира, Вика… И это только те шлюхи, о которых я знаю! — резко сказала Рая, пристально глядя ему в глаза.
— И Данилу я убил?
— Это ты о чем?
— Ты знаешь, о чем!
— Понятия не имею!
— И Гаврила просто так повесился?
— Гаврила повесился? — Потрясенная Рая распахнула глаза. Казалось, это известие действительно стало для нее новостью.
— А ты не знала?
— Нет. Когда он повесился?
— Вчера. В Быковке. Ты ему позвонила, приехала за ним, отвезла в Быковку, там он и повесился!
— С чего ты взял?
— Я разговаривал с соседями Гаврилы. Они слышали, как позавчера ночью к дому подъехала машина. Видели, как вы вместе заходили в дом.
— Меня видели в Быковке?! Позавчера ночью?!
— Видели!
— А что, у Гаврилы фонарь возле дома появился? Или его соседи в темноте хорошо видят?
— Что и требовалось доказать! — усмехнулся Олег.
Соседи действительно не разглядели Раю и даже марку машины не различили, не говоря уже о номерах.
— И что ты доказал? — удивленно повела она бровью.
— Ты знаешь, что возле дома было темно!
— Так это я еще когда знала… Что-то я не пойму, чего ты хочешь?
— Ты позвонила Гавриле, привезла его в дом, заставила написать признание, а потом задушила и повесила!
Рая держалась хорошо, ни взглядом, ни словом не выдавая чувств. Но именно поэтому Олег и не сомневался в том, что смерть Гаврилы — ее рук дело. Она только с виду слабая, а на деле и задушить может, и к балке в сарае подвесить.
— Ты в своем уме? — Рая смотрела на него с недоумением, в котором угадывалась издевка.
— Ты звонила Гавриле, привезла его в Быковку.
— Ты болен! — с холодной беспощадной усмешкой сказала она. — Тебе нужно лечиться!
— Я этого дела так не оставлю!
— Я еще раз повторяю! Ты болен! И тебе нужно лечиться! — Рая смотрела на него, как санитар на буйного пациента.
— Да нет, это тебе нужно лечиться! Ты же маньячка! Для тебя же люди, как мухи! Ты запросто убиваешь!
— Опять двадцать пять! — всплеснула руками Рая. — А еще удивляешься, почему я тебя в дом не пускаю. В больнице мне истерику закатил, здесь устраиваешь. Никогда я не признаюсь, что спала с Аскольдом! Что убивала его! И с Данилой я не спала! И с Патриком не была! И убивать его не собиралась!..
— Не признаешься? — оторопело посмотрел на нее Олег.
— Нет, и не проси!
— Я не просил! Ты сама во всем призналась!
— Когда я призналась?! — вытянулась в лице Рая.
— Ты приходила ко мне в больницу, сказала, что с Патриком была… А до этого с Аскольдом и Данилой.
— Так, что еще? — Она с озадаченным видом приложила к подбородку согнутый палец.
— А ты не помнишь?
— Помню. Ты сказал, что я Данилу убила. Чтобы он тебе про наш секс с ним не рассказал. Сам обвинил меня в убийстве, сам же меня и оправдал. Как будто Данила в петлю лез… А сейчас Гаврила в петле! — Рая выдохнула из легких воздух, испытывая огромное облегчение. — А я тебе чуть не поверила!
— Гаврила уже не в петле, а в морге!
— Ну да, и я призналась тебе в том, что я шлюха и убийца! — фыркнула она.
— Да, призналась!
— Ты в зеркало себя видел? — напористо спросила Рая. — Посмотри на себя, и ты увидишь больного человека!.. Ты сошел с ума, Олег! Тебе надо лечиться! Травма головы — дело серьезное, ее запускать нельзя. Сейчас у тебя просто раздвоение личности, потом на людей начнешь бросаться…
Олег потрясенно смотрел на нее. Вид у него, действительно, мягко говоря, неважный. Дальняя дорога, бессонная ночь, агрессивное настроение. А еще с Патриком он дрался… Но на самом деле он в здравом уме и ясной памяти.
— Какое раздвоение личности?!. Ты приезжала ко мне в больницу, сказала, что была с Патриком, с Аскольдом, с Данилой!
— Когда я приезжала к тебе в больницу? — Рая чуть ли не умоляюще смотрела на него. — Когда ты лежал с черепно-мозговой травмой? Ты помнишь наш разговор? Ты помнишь, в каком состоянии ты находился?
— В каком состоянии? — Олег замолчал в раздумье.
Состояние у него действительно было неважное. Рая говорила, а он лежал с закрытыми глазами.
— Ты не говорил со мной! Ты бредил! И все требовал, чтобы я призналась в изменах и убийствах…
— А ты не признавалась?
Олег вдруг понял, что Рая говорит правду. Действительно, его сознание в тот день было помутненным. Он разговаривал с Раей, не глядя на нее. Голова кружилась, нутро выворачивалось наизнанку, а тело все норовило скувыркнуться с койки… И еще он тогда находился под впечатлением от встречи с Патриком. И его мучил вопрос, где Рая была в то время, когда Олег выяснял с ним отношения? И подозрения насчет Данилы кололи мозг. А еще вызывал вопросы эпизод с Аскольдом — правда ли Рая переспала с ним, прежде чем нанести удар?..
Вероятно, он и обрушился с этими вопросами на жену. Обрушился и выпал из реальности. Рая говорила одно, а воспаленное воображение выдавало другое. У него же действительно была сильная травма головы. Да и сейчас он еще не совсем в себе. Снова с Патриком подрался, получив по голове, потом в Юрловку из Москвы возвращался. В Быковку, как угорелый, ехал, с деревенскими разговаривал. Да, была машина ночью, кто-то заходил с Гаврилой в дом. Но, может, и не женщина то была вовсе. Может, Раю придумало его больное воображение?
— Я бы и призналась, да не в чем было. — Рая с укором смотрела на Олега.
— А как же Аскольд? Ты же с ним была!
— Вот поэтому я и не хочу с тобой жить! — Рая повернулась к мужу спиной. — Я готова рассмотреть любые варианты… Достал!
— Постой! — Олег схватил ее за руку, хотел развернуть супругу лицом к себе, но сдержался. — Я вчера с Патриком говорил!
Рая сама повернулась к Олегу и с тревогой посмотрела на него. Она всерьез опасалась, что у него началось обострение болезни.
— Он сказал, что спал с тобой.
— Знаешь, я, наверное, зря от тебя ушла, — озадаченно проговорила она. — У тебя, похоже, тяжелый случай. Тебя спасать надо, а я руки опустила. Ну наговорил ты мне гадостей, но ты же болен…
— Я реально разговаривал вчера с Патриком! Мы с ним дрались! Вот, шишка на виске! Губа вот разбита. Зуб вставлять надо будет. Я ему морду набил, а это — его телохранители! — Олег ощупал пальцами припухший нос.
— Сильно по голове ударили?
— При чем здесь это?
— Патрик и соврать мог. Ты что-то про Вику говорил. Ты с ней спал?
— Э-э…
Олег поймал себя на мысли, что всерьез задумался над вопросом, говорить Рае про Вику или нет. Может, она ничего и не знает.
— Говорил, что спал, но можно ли этому верить, я не знаю. Сейчас не знаю. Врачу тебя надо показать.
— Не надо, нормально все.
— Вот это и плохо, что нормально. Плохо, что для тебя нормально… — Рая смотрела на мужа озадаченно-иронично.
— Я спал с Викой.
— Тогда понятно… — как-то не очень расстроенно сказала она. — Понятно, почему Патрик тебе про меня сказал. Это он со зла… Если говорил…
— Говорил!
Олег уже не хотел соглашаться с диагнозом, к которому его подводила Рая. Он не хотел быть сумасшедшим. Может, он и выдумал страшные признания, которые вывалила на него Рая, но в Москве он точно был и с Патриком дрался, даже Вику видел. Правда, сцена с Викой была какая-то странная. Патрик позвонил ей, и она тут же показалась на глаза. Как будто готовилась к выходу. И промелькнула, как мимолетное виденье. Но драка точно была… И Гаврила повесился… Но Гаврилу он не видел, не успел… А может, и не было ничего…
— Так, погоди! — всполошился Олег.
Он вытянул руку, отгораживаясь от Раи, схватился за телефон, позвонил Ольге.
Сестра сказала, что Гаврила действительно повесился и труп его в морге. Но при этом она хотела знать, зачем он позвонил, и спросила об этом встревоженно, как будто опасалась за его душевное здоровье.
Рая ничего не говорила. Но на Олега она смотрела, обеспокоенно качая головой. Как бы психушку не вызвала…
— Я говорил с Анютой, она сказала, что позавчера ты звонила Гавриле. И приезжала за ним.
— А ночью меня соседи видели? — без ехидства усмехнулась она.
— Ну, ты права, там темно было…
— Темно, — кивнула она. — А у нас светло. И камеры во дворе. Можешь перемотать запись, посмотреть, что я делала вчера ночью. Я не уезжала из дома.
— Не уезжала?
Рая взяла Олега за руку, провела в сторожку, выпроводила оттуда охранников и усадила мужа за монитор. Олег и сам знал, как пользоваться аппаратурой. Для начала он занялся камерой, направленной на ворота, отмотал запись назад на двое суток и включил с момента, как сам приехал домой из больницы. Вот его машина вкатилась во двор, потом выехала за ворота. Вот Рая отправилась за детьми в школу, через час вернулась. И вчера все было то же самое — в школу и обратно. Но, может, в машине находилась и не Рая. Олег выбрал камеру, которая была установлена в гараже. Он отмотал запись назад, и в это время в сторожку ворвались дети.
— Папка! — прыгнул ему на шею Пашка.
— Папуська! — И Юлька от него не отставала.
— А почему ты не завтракал с нами? — спросил сын.
— Папа занят, не мешайте ему! — строгим, но вовсе не злым голосом сказала Рая. — Давайте в машину!
Она отправила детей, а спустя несколько минут подала в сторожку кофейник и бутерброды. Ничего не сказала, но рукой по волосам Олега провела. Дескать, не расстраивайся, все будет хорошо.
Рая сама отвезла детей в школу. И позавчера она ездила за ними, и вчера выводила машину из гаража… И никаких подозрительных перемещений Олег не заметил. И в гости к ней никто не приезжал. И фотомонтаж он не выявил. А вид у Раи во всех эпизодах был грустный, не радовало ее расставание с мужем.
Она вернулась, как и должна была, через час, зашла к нему в сторожку.
— Ну как, обнаружил крамолу?
— Да нет, нормально все.
— Ты еще телефон мой не смотрел, — усмехнулась она. — Может, там исходящий звонок на номер мобильника Гаврилы был.
— Ну, номер и стереть можно.
— А ты через оператора пробей, может, и выявишь.
— Можно и с другого номера звонить.
Она вдруг обхватила ладонями его щеки. Олег решил, что Рая хочет его поцеловать, напрягся. Но нет, она просто смотрела ему в глаза, будто исследуя.
— У тебя осмысленный взгляд… — разжав руки, с досадой сказала она. — Ты в здравом уме. Это хорошо. Но в то же время и плохо… Да, нам действительно нужно расстаться.
В ее голосе прозвучали трагические нотки, но вместе с тем в нем чувствовалось и смирение перед судьбой.
— Для этого есть причины? — Он внимательно посмотрел на нее, выискивая слабину.
— Ты все время пытаешься меня в чем-то обвинить. То Данилу я убила, то Гаврилу. Я даже боюсь предположить, почему он повесился. Наверное, и признание сделал…
— Разве я говорил, что Гаврила сделал признание? — Олег задумался, прокручивая в памяти недавний разговор.
— Нет. Но скажешь… Он признался в том, что это я убила его отца. Ты это хотел мне сказать? — Она смотрела на него как на безнадежно больного.
— Да, он оставил предсмертную записку. Но в смерти Данилы он обвинил самого себя.
— Да? — Рая заметно повеселела, но радости в ее глазах не было. — А почему ты винишь меня?
— Ты имела на него влияние, ты могла внушить ему все, что угодно.
— Это ты так думаешь. Потому что ты себе внушил, что я убийца, что я шлюха… И как нам с этим жить?
— Мы же расходимся.
— Это была твоя идея! Но я ее принимаю. Я позвоню Ольге, скажу, что тебе нужна консультация психотерапевта.
Рая повернулась к мужу спиной, вышла из сторожки. Олег должен был остаться на месте, но как будто какая-то сила потянула его за ней.
— Хочешь сказать, что ты не признавалась мне ни в чем? — на ходу спросил он.
— Это ты сам себе придумал, сам себе и сказал.
— И с Патриком у тебя ничего не было?
Рая в ответ только вздохнула.
Она продолжала идти к дому, а Олег остановился. Может, он действительно сошел с ума?
Но кто-то же убил Данилу! Да и Гаврила не сам в петлю влез, кто-то помог ему. А если сам?
Олег направился к машине. Надо ехать в милицию, там он поговорит с экспертами и узнает, как погиб Гаврила. Если он сам повесился, то смерть должна была наступить от перелома позвонков. А если он умер от удушья, значит, ему помогли повеситься.
Он действительно отправился в милицию. И узнал, что Гаврила сам полез в петлю. Он был еще живой, когда шагнул со скамейки в пустоту. Шагнул, стал падать, вес его тела создал сильную нагрузку на шейные позвонки, отчего те не выдержали… Это была истинная смерть через повешение.
