Глава 6
Вскрытие. Мнения экспертов-криминалистов

19 декабря 1916 года авторитетный русский эксперт, патологоанатом Дмитрий Петрович Косоротов был приглашен письмом судебного следователя на вскрытие тела Распутина, назначенное на утро 21 декабря в часовне Чесменской богадельни.

Накануне судмедэксперт отдал распоряжения лаборанту о необходимых инструментах и препаратах для аутопсии и отправился в ресторан «Вена». Здесь он и его однокашники собирались праздновать 37-ю годовщину окончания Военно-медицинской академии. В семь часов вечера во время ужина Косоротова вызвали к телефону. Эксперту звонили из анатомического института и сообщали, что его ожидают товарищ прокурора и следователь.

Они требовали, чтобы вскрытие состоялось немедленно. Косоротов был весьма раздражен таким ходом событий. Он попытался уклониться от неожиданного предложения, пояснив, что ужинает в компании однокашников и не собирается выезжать к трупу. Но если его хотят видеть, то для этого нужно всего лишь приехать в ресторан «Вена». Каково же было его удивление, когда скоро там появились товарищ прокурора, следователь Середа и ассистент Косоротова – лаборант с инструментами.

Спешность была следствием Высочайшего повеления, отданного министру юстиции: император прибыл в Петроград еще вечером 19 декабря. Монарх обещал родственникам Распутина передать тело утром 21 декабря. Николай II оценил и «оперативность» действий Макарова и отстранил его от занимаемой должности, назначив новым исполняющим должность министра юстиции Николая Добровольского. Вот почему следствие приобрело интенсивность, и даже ночная аутопсия оказалась возможной.

Следователь Середа успел вызвать на вскрытие и фотографа из сыскной полиции, для отчета и составления в дальнейшем фотоальбома.

Участники вскрытия прибыли в покойницкую Чесменской богадельни в 21:00. Но тут им оказались не рады. Хотя в морге было проведено электричество, включить лампы оказалось весьма затруднительно. Охранявшие труп три городовых развели руками, а один из них даже заявил: «Мертвецам свет не нужен».

Косоротов и Середа пояснили полицейскому, что свет необходим им для вскрытия. Только после этого в помещении были повешены на стены две электрические лампы, а один из блюстителей порядка поднес керосиновую лампу непосредственно к телу.

Перед аутопсией произошло и нечто неожиданное. В морг прибыли ближайшие родственники Распутина и его друзья. Вот как это вспоминал следователь Середа: «Во время вскрытия они все во главе с Головиной прибыли в Чесменскую богадельню, и все порывались в покойницкую, желая отслужить панихиду и тем помешать вскрытию. Но их не пустили, к великому их отчаянию… Родственники не желали вскрытия, чтоб старца не потрошили, но им не удалось избежать этой печальной формальности».

Можно себе представить, как была накалена обстановка в ночной покойницкой!

Данные, описывающие состояние тела Григория Распутина, долгое время считались утраченными, хотя специалистам известен пространный «Протокол вскрытия трупа Г. Распутина. По распоряжению следователя г-на Середы…», не имевший, правда, архивных выходных данных и потому считавшийся сомнительным. Хотя я все-таки однажды на него сослался: такова была сила его правдоподобности.

Но теперь удалось обнаружить в 751-м деле Министерства юстиции Российской империи в Государственном архиве Российской Федерации действительно настоящий судебно-медицинский отчет. Заметим: он во многом совпадает с «Протоколом» Алена Руле, но в некоторых принципиальных деталях существенно отличается от него. Кроме того, в прокурорском деле имеются многочисленные дополнения и пояснения экспертов, которые отвечали на вопросы, поставленные следователем, а возможно, исходившие и от самого царя. Это были уточнения непосредственно к акту вскрытия. Они объясняли частности, описанные в «Проекте всеподданнейшей записки».

Вот что сообщают патологоанатомы в подлинном документе: «При судебно-медицинском осмотре и вскрытии трупа Григория Распутина, произведенном профессором Косоротовым при содействии полицейских врачей Никитина и Значковского, у него были обнаружены огнестрельные раны на лбу, в нижней части грудной клетки и на спине, на правой стороне поясничной области, сопровождавшиеся внутренними кровоизлияниями и повреждением вещества мозга, печени, желудка и правой почки. По мнению названных врачей, смерть Распутина последовала от обильной потери крови вследствие кровотечения как внутреннего, так и наружного, что обусловило постепенный упадок сил и потемнение сознания, а затем наступила смерть. Первое по времени ранение, по мнению врачей, было нанесено в нижнюю левую часть грудной клетки, образовавшее огнестрельный канал через желудок и печень с выходным отверстием в правой стороне. Рана была причинена с близкого расстояния, о чем свидетельствует обильная копоть. Одновременно почти с означенной раной была, по мнению врачей, нанесена рана на правой стороне поясничной области. Означенная рана, также огнестрельная, имеет вид канала, проходящего от позвоночника через костное вещество и оканчивающегося слепым концом с левой стороны брюшной полости, откуда была удалена деформированная пуля. Наконец, третья рана на лбу была, по мнению врачей, нанесена уже умирающему, находившемуся в состоянии агонии и притом с близкого расстояния, на что указывает ожог кожи лба. Все указанные раны, по заключению врачей, являются безусловно смертельными. Кроме этих повреждений, были обнаружены на теле потерпевшего и другие, как то: обширные повреждения костей правой половины головы, но все они, по мнению врачей, произошли после смерти и притом случайно, по-видимому, от ушибов при падении мертвого тела с высоты».

Как указано в прокурорском деле, этот документ датирован 21 декабря 1916 года, то есть непосредственно в ночь вскрытия.

Аутопсия порождала множество вопросов. Один из них был связан с моментом наступления смерти Распутина. В частности, если все же первый выстрел в подвале был смертельным, могла ли жертва после него идти или бежать?

Я обсуждал этот момент с профессором судебной медицины Александром Васильевичем Масловым, пояснившим мне, что продолжительность жизни человека после нанесения ему смертельных ран до сих пор является в судебной медицине вопросом дискуссионным.

Что важно? Важно то, что оба выстрела именно в тело были совершены, как считали патологоанатомы, почти одновременно, то есть с небольшим промежутком времени между ними.

Прокурор Завадский вспоминал: «По мнению вскрывавших, после первой раны Распутин не мог жить более 20 минут, а все три были прижизненные, следовательно, третья должна была последовать за первою в промежуток времени самое большее около четверти часа…»

Этот вывод кажется логичным.

В наши дни появляются эксперты, которые ставят под сомнение заключение Косоротова: они находят на криминалистических снимках тела Распутина новые смертельные раны. Так, в книге британского автора Эндрю Кука «Убить Распутина» опубликованы цитаты из экспертного заключения доктора наук Владимира Жарова, который, проводя исследование фотографий трупа Распутина в 1993 году, в целом сомневался, что удары головы были следствием падения на устои моста. Хотя на судебных снимках этих опор есть следы крови и не вызывает сомнения, что эти широкие пятна – следствие удара открытой частью тела, то есть головой, а не ногами или боком.

Еще одна подробность из экспертизы Жарова, которую приводит Эндрю Кук, кажется, дает повод для нового сенсационного предположения, которое противоречит выводам Косоротова и связано с архивным снимком под номером 19 из петербургского Музея политической истории России. Вот что сообщается в цитате из экспертизы: «Жаров и его коллеги определили, что „проникающее ранение“ в левом боку могло быть нанесено тесаком или кинжалом. Очевидно, после того как одним из этих орудий Распутина пырнули в бок, его бросили в подвале умирать».

Да, действительно, на снимке отчетливо видна глубокая резаная рана. Но является ли наблюдение Жарова строгим фактом, который показывает нам еще одну деталь громкого убийства?

Каким бы ни было освещение в морге, фотографии оставались фиксацией ранений на теле жертвы и всегда были под рукой у криминалистов из следственной группы Середы – Завадского – Ставровского. Опираясь и на эти снимки, опытный патологоанатом Косоротов не придал значения резаной ране и посчитал ее посмертной. Причина проста: в 1916 году основными орудиями речной полиции при вылавливании трупа из полыньи на зимней реке были багор, лом и так называемые кошки. Городовые острыми крюками старались подцепить утопленника, чтобы вытащить тело на лед. А если труп вмерз, то его колотили ломом, выковыривая изо льда. Посмертные раны в этом случае были почти неизбежны.

И вот что нам говорит об этих действиях дело 751: «Около 8 часов утра городовой Иван Андреев, в ожидании водолазных работ, стал ходить по льду, пробуя ломом его толщину. Пойдя сажен на 12 от берега Петровского острова, Андреев заметил торчащий из-по-до льда кусок сукна, похожий на полу одежды. Доложив об этом начальнику, Андреев стал вместе с ним извлекать из воды обнаруженный предмет и вскоре им удалось вытащить таковой, оказавшийся шубой. Вслед за тем теми же лицами была извлечена из воды большая льдина с примерзшим к ней трупом мужчины, оказавшимся Распутиным, лицо которого было обращено к воде».

Газета «Биржевые ведомости» в вечернем выпуске от 20.12.1916 сообщала и такие подробности: «Один из городовых речной полиции Андреев в саженях 150 по течению от Петровского моста заметил торчавший из льда кусок сукна. Сейчас же вокруг этого места начали слегка разбивать лед. Оказалось, что ко льду примерзла шуба. В этом же месте начали кошками обследовать дно и нащупали тело. С усилиями потянули кверху, показались сперва ноги, а затем и весь труп».

Кошками называли похожие на багры крюки для вылавливания ведра, упавшего в колодец.

Еще одно подтверждение о происхождении посмертной раны мы получаем от министра внутренних дел Протопопова, дававшего показания Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства о ведении дела Распутина: «Наконец, обнаружили труп, который отчасти всплыл, и баграми вытащили его на лед».

Разгадка проста: режущий удар в спину был произведен ломом, кошками или багром во время извлечения тела и к убийству в подвале отношения не имел.