Они обосновались в гостиничной палатке, где оставили некоторые вещи, однако рюкзак Кая и тот, который принес продавец и в который Влад так и не заглянул, взяли с собой. На плечо сталкер повесил не винтовку, а обычный автомат, а затем, выйдя на станцию, уверенно направился к входу в южный туннель. Поначалу казалось, после пережитого в нем ужаса, парень больше никогда в него не войдет, однако он сделал шаг, затем другой, а потом перестал вообще думать, насколько ему было здесь некомфортно. В конце концов, его никто не съел и даже не пробовал надкусить. Подумаешь – давило на виски и уши, пронизало ледяным потусторонним ветром и едва не довело до обморока – пережил же. Зато сейчас туннель подобрел – то ли вообще, то ли именно к нему, уже прошедшему этим путем и выдержавшему испытание. Идти оказалось легко и приятно, голова слегка кружилась, словно после стакана самогона.

– Повезло, что сейчас на Тульской ярмарка гуляет, – заметил Кай, оборачиваясь к нему.

– Почему?

– Потому, – фыркнул тот. – Тебя с легкостью удастся выдать за нормального человека.

Вышло у него грубо, Симонов даже слегка обиделся. Он пнул булыжник, валявшийся на дороге, и посмотрел спутнику прямо в глаза. В свете тусклого фонарика те казались очень темными, вязкими, будто шоколад. И пусть Влад никогда не пробовал это лакомство, он достаточно часто читал о нем в книгах и даже видел на старой фотографии, обгоревшей с правого нижнего угла. Взгляд Кая словно связывал, пытался полностью подчинить; оттого, что собственное поведение сталкеру не нравилось, он злился все сильнее.

«Зачем ему это понадобилось?» – подумал Симонов и спросил прямо:

– Что нужно делать? А то теперь вовсе не я, а ты похож на ежа.

Кай закашлялся. Он, кажется, собирался съязвить, но острота так и осталась непроизнесенной. Вместо этого он только сильнее стиснул зубы и произнес, цедя слова:

– Довериться. Сможешь?

– Но я ведь здесь, – парень не понимал, что происходит. Кай, обычно все объяснявший очень доходчиво, теперь явно темнил. Однако не твари ведь он скормить Влада собрался, и не завести подальше в туннель и бросить. В конце концов, он тысячу раз уже мог такое проделать. Но тогда незачем было предварительно тратить столько денег на экипировку.

Взвесив все за и против, Симонов решил идти до конца и пошел, причем молча, поскольку смысла выспрашивать Кая не видел никакого. Не нарываться же на грубость?

Путь стелился под ноги. Ширина туннеля позволяла идти плечом к плечу. Эхо подхватывало отзвуки шагов и уносило во мглу. Где-то очень далеко, на границе слышимости раздавался крысиный писк – привычный и даже успокаивающий. У крыс чутье несравнимо лучше, чем у людей. Раз уж мелкие твари копошились, вокруг точно не бродило ничего опасного.

– Ты видел, как меня на Тульской встретили? – спросил сталкер через некоторое время.

Влад кивнул, но, спохватившись, что спутник мог не увидеть, произнес:

– Да.

– Потому что я – сталкер, – заявил очевидное тот. – Нас принимают на всех станциях метро, однако… – Кай сделал небольшую паузу и, так и не услышав наводящего вопроса, благожелательно кивнул и продолжил: – Такое отношение к нам обязывает к ответному нейтралитету.

– Справедливо, – вздохнул парень.

– Как раз-таки нет, нисколько, – возразил его спутник, – но иначе никак. Ты понимаешь, почему?

– Если ты встанешь на чью-либо сторону, то и отношение к тебе изменится, – вздохнул Влад, осознавая то, о чем раньше не задумывался. Он никогда не спрашивал, существует ли вообще какой-нибудь свод правил или даже кодекс сталкера. Пока Винт пробовал заманить Симонова в ученики, это казалось совершенно неважным, однако теперь он многое отдал бы за то, чтобы знать.

– Верно. Для нас не имеет значения, чем живут станции. Да, разумеется, мы отдаем предпочтение некоторым, помогаем администрации, селимся, где вздумается. Можем высказывать свое мнение, если так уж невтерпеж, но лучше обходиться без этого. Как по мне – лазанье со своим уставом по чужим монастырям ни к чему хорошему не приводит, к тому же неприлично. А вот участвовать в конфликтах – уже точно непозволительная роскошь.

– Я… понимаю.

«Видимо, Кай решил расставить все по своим местам и еще раз напомнить, что отойдет в сторону, если… – Влад долго не мог придумать причину и сообразил, лишь вспомнив, о чем рассказывал чиновник. Паззл сложился, и красочная картинка так и встала перед глазами. – Фашисты! Их группу видели невдалеке отсюда. Если они встретятся, и у Влада не выдержат нервы, он схватится за автомат, дабы положить всю эту погань… Кай не будет помогать. Он просто уйдет».

Сердце пропустило удар, и он сбился с шага. На душе стало мерзко, но вовсе не из-за возможного предательства Кая, а из-за самого себя: расслабился, решил, будто возьмут за ручку и проведут по туннелям и станциям до дома, защитят от всего и всех. Можно подумать, ему десять лет! Да, Кай с ним возится, но не потому, что Симонов ему так важен, просто он такой человек принципиальный: держит слово.

Как же стыдно стало в этот момент! Парень порадовался разлившейся вокруг темноте. В ней разобрать выражение его лица было невозможно.

«Вот и еще один паззл сложился, – подумал он, – теперь ясно, почему Кай решил не говорить на станции. Жаль. Если он думал меня успокаивать после разочарования, то вообще не доверяет».

Впрочем, ход мыслей сталкера он понимал: рядом с Нагатинской Симонов чувствовал себя уверенно, а теперь шаг боялся сделать без проводника, а значит, был склонен к истерии.

– Влад, – позвал Кай, и тот не выдержал.

– Я все прекрасно понимаю, и проблем тебе не создам, клянусь! – скороговоркой выговорил парень.

Сталкер остановился, усилив сияние фонарика, внимательно вгляделся в его лицо.

– По поводу проблем я не сомневаюсь, – сказал он через полминуты с какой-то усталой обреченностью в голосе, – а вот насчет понимания поверить мудрено. Сдается мне, ты навыдумывал с три короба.

– Может быть, но я все равно не отступлю, – огрызнулся Влад.

– Есть человечество, загнанное в метро и сидящее в нем безвылазно, – сказал Кай, – и те, кто поднимается на поверхность, принося оттуда горючее и прочие необходимые в обиходе вещи. Вторых зовут сталкеры, они… ну, герои – слишком пафосно, но необходимое звено в нынешней человеческой жизни. Без них закончится очень многое, если не само существование. Потому человечество, за исключением совсем уж оголтелых идиотов, в какие игры ни игралось бы, никогда не втягивает в них сталкеров. А сталкеры, в свою очередь, не втягиваются, как бы им ни хотелось обратного.

– Удивительно, – прошептал Симонов.

– Да. Мне иногда тоже, – усмехнулся Кай. – Исключения, конечно же, есть. Однако если ты ходишь со мной, то заучи назубок правило о невмешательстве. И уясни: ни ты, ни я не запасемся оружием и не пойдем зачищать Чеховскую от фашиствующей мрази. Ну, разве только мне дадут соответствующий приказ, но я даже представить не могу, какова окажется цена. Очень похоже, потенциальные заказчики тоже без понятия, вот и засели в центральном метро фашисты. Ничего. Переведутся рано или поздно. Сами.

– Лучше бы пораньше, – вздохнул парень. Вопрос о том, от кого может поступить распоряжение зачистить Рейх, он решил опустить. Во-первых, Кай вряд ли ответит. А во-вторых, сейчас это абсолютно не имеет значения. – Но я тебя понял. Действительно. Проблем с этим не будет. Ну, разве лишь при мне… кого-нибудь…

– В этом случае никто не помешает нам вмешаться, – заверил его спутник.

– Правда?.. – Влад не поверил собственным ушам.

– Сила действия равна силе противодействия, слышал?

Парень кивнул.

– Только вмешиваться всегда нужно по-умному. А с твоей стороны – и вовсе без самодеятельности. Один в поле – не воин. И даже двоим с полчищами врагов не справиться.

– Ага, – согласился Симонов. – Я ж не совсем дурак все-таки.

– Хорошо, тогда давай сюда, – Кай подошел к незаметной металлической двери в стене туннеля. Посередине в нее было вмонтировано ржавое железное кольцо. В верхней части располагалось мутное узкое прямоугольное окошечко. – Метро часто сообщается с канализацией.

– Ага. И с метро-2, – блеснул знаниями Влад.

– С катакомбами тоже, но об этом как-нибудь в другой раз: у костра, за чайком. Так вот, почему нам повезло: Тульская – станция довольно бедная, но отсюда регулярно отправляются на поверхность целые группы. Однако в дни ярмарки никто, разумеется, не пойдет. Путь свободен. А еще здесь же, на Тульской, можно выправить документы и получить корочки. Главное – знать, к кому обратиться.

– Ты… – ничего другого парень выговорить не смог.

– Я, – усмехнулся Кай и кивнул на рюкзак за спиной Влада. – Переодевайся, и полезли.

Он тоже стащил свой рюкзак, из которого достал черный комбинезон и противогаз, обзорное стекло в котором представляло собой широкий экран, а не привычные очки. Влад еще подумал, что в таком противогазе в принципе не будет мертвых зон, препятствующих обзору. По бокам располагались фильтры для дыхания. Затем Кай выудил оттуда же округлый черный шлем и фонарь с длинной серебристой ручкой. На самом дне лежали перчатки из толстой кожи.

– И долго мне ждать? – облачившись, поинтересовался сталкер, убирая куртку, в которой ходил обычно, в рюкзак. Симонов, наконец, отмер.

– Да-да, я сейчас, – заверил он.

В его рюкзаке обнаружилось то же самое. Вот когда он действительно пожалел об отсутствии зеркала! Очень хотелось бы посмотреть на себя во всей красе. А если бы еще и перед Михой с Глебом так предстать!..

Пока Влад пытался одеться и при этом ничего не перепутать, Кай подошел к двери. Ему пришлось с усилием крутануть пару раз кольцо, после чего та с шипением отъехала в сторону.

– Мы ненадолго, – предупредил он. – Туда и обратно, как у Толкина, читал?

– Хоббит. Туда и обратно, – противогаз искажал голос. Влад себя не узнавал, а вот с Каем такого эффекта не возникало. Наверное, все дело заключалось в особых интонациях, присущих лишь сталкеру.

– Вот именно, – кивнул тот. – Но на всякий случай: увидев группу существ, сравнительно похожих на людей, первым делом замираешь. Затем наводишь на них луч фонаря и делаешь три круговых движения, потом гасишь. Три, – повторил он. – Это важно. Запомнил?

– Д…да, – произнес парень.

– Молодец. Так вот, если это свои, они повторят условный сигнал. В этом случае можешь к ним приближаться без опаски. Тебе всегда помогут и выведут к метро. Ну, или иди дальше своей дорогой – это уж как угодно.

– А если не ответят?..

– Если не отвечают или путаются в обозначении условного сигнала, лучше немедленно куда-нибудь скрыться. От греха подальше.

Он первым схватился за скобы, вделанные в мокрую стену то ли колодца, то ли чего-то вроде него, и полез вверх.

– Хотя… если не готов, мы придумаем что-нибудь другое.

– Я за тобой! – заверил его Влад.

Для того чтобы вылезти на поверхность, Каю пришлось отодвинуть тяжеленный люк. Выбрался он первым, огляделся по сторонам и приказал Симонову подниматься.

На поверхности стояла ночь. Холод последнего месяца осени пробирал до костей, однако Владу было наплевать на него. Он впервые видел небо! Темное, невыносимо глубокое в прорехах низких облаков, удивительное и манящее. Звездное!

– Господи… – вырвалось у парня. Конечно же, он не уверовал вмиг в какое-то высшее существо, тем паче не собирался бить поклоны кому бы то ни было, допустившему Катаклизм, но произнести что-либо другое вряд ли сумел бы.

Люк располагался посередине широкого шоссе. Справа и слева стояли темные здания. Обзор был великолепный, вряд ли какая-нибудь тварь могла подобраться к ним незамеченной. Сталкер не выпускал из рук автомат, внимательно смотря по сторонам и поглядывая наверх, наверняка ожидая нападения оттуда. А вот Влад не заметил бы ничего, даже подойди мутант вплотную и вцепись в плечо: стоял на скобах, вынырнув из люка на полкорпуса, и пялился в небо.

– Кай… такое… – проговорил он и почувствовал, как по щекам потекли слезы. Очень хотелось снять шлем и противогаз, вдохнуть полной грудью морозный воздух… воздух зараженной радиацией Москвы!

«Нет. Пожалуй, не стоит делать глупости», – решил Симонов. Он ведь обещал не доставлять проблем Каю.

– Потом, Влад. Впечатлениями поделишься со мной в палатке, – прошептал сталкер, – давай-ка обратно. Хватит для первого раза, да и местечко плохое и слишком открытое.

– Да. Разумеется, хватит, – тот не стал спорить.

Ему не хотелось уходить. Все мысли крутились вокруг Москвы, отвоеванной у людей тварями. Он ошибался, говоря о том, что человечество неплохо проживет и в подземке; просто не знал, от чего оно отказалось. Теперь Влад искренне недоумевал, как мог существовать все это время без неба и звезд.

Осторожный крадущийся шорох достиг слуха, хотя вокруг по-прежнему было пусто. Парень тотчас собрался, отогнав мысли и эмоции подальше, полез вниз со всей возможной скоростью. Кай нырнул в колодец следом, приладил на место люк и тоже принялся спускаться. Не прошло и пары секунд, как в крышку ударило что-то грузное, и раздался свистящий клекот. Пока оба они не ввалились в туннель и не закрыли железную дверь, они не произнесли ни единого слова.

– А ты молодец, – сказал Кай первым. – Я думал, не полезешь.

– Это еще почему? – удивился Влад.

Его спутник пожал плечом.

– Да… глупости. Винт утверждал, будто у тебя фобия относительно всего, связанного с выходом на поверхность, а я, каюсь, пусть и сомневался, но со счетов его брехню не сбрасывал. Он все же неплохой сталкер, опытный.

– У самого у него фобия! – разозлился парень.

– Тсс-с… тихо, – попросил Кай и не удержался от смеха, – давай об этом тоже поговорим на станции.

Но сразу в палатку они не отправились, а зашли в какой-то закуток – явно служебное помещение, выкрашенное местами облупившейся серой и голубой краской. Здесь было очень светло: неоновые лампы распространяли вокруг холодное белое сияние. В углу стоял велосипед. Наверняка, крутя педали, хозяин и вырабатывал достаточно электричества, чтобы не сидеть впотьмах. В противоположной от входа стене расположилось целых три двери, а слева стоял большой письменный стол из очень светлого, почти белого дерева. За ним сидел усатый усталый мужик лет за пятьдесят в чистом, застиранном чуть ли не до дыр комбинезоне, все еще носящем следы синего красителя.

У Симонова снова потребовали документы, и он, скрепя сердце и готовясь опять давать объяснения, протянул их усатому. Однако беспокоился он явно зря. Усатый их рассматривал недолго, а потом почему-то начал спрашивать Влада о поверхности: что он видел, как ему обстановка и все такое прочее. Вот когда удалось оторваться по полной, как говаривал порой Миха. Впечатления о недавнем выходе по-прежнему клокотали в душе, и парень немедленно вывалил их поинтересовавшемуся. Тот лишь крякал, слушая бесконечный поток сознания, и перебивать не спешил.

– Тебя как записывать? Полным именем? – усмехнувшись одними глазами, спросил он, стоило красноречию Влада иссякнуть. – Ну, там, не Владлен, а может, просто Влад? Наставник твой, например, Каем зовется – шифруется от всех, гад подколодный.

– Просто сказки люблю, – заметил тот.

– Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, преодолеть пространство и простор, – пробормотал усатый. – Ну-ну…

Раньше Симонов непременно возмутился бы такому предложению. Имя – единственное, что связывало его с родной станцией. Но теперь, после всего случившегося, памятуя о том, что, если он действительно станет сталкером, придется ходить и по нейтральным станциям, и по Ганзе, и мало ли где еще, он всерьез задумался. Ведь не просто же, наверное, Кай звался именно так? Ну ладно, допустим, он мог и красоваться. А Винт? Уж от него точно ничего подобного ожидать не стоило.

– Записывайте просто Владом, – наконец выбрал он.

Усатый склонился над документом.

«Неужели именно так и становятся сталкерами? – пронеслось в голове у парня. – Разговор о терпимости к «человеческим играм». Выход на поверхность как боевое крещение. И… и все? Или дело в Кае, который назвался наставником? Наверное, усатый доверяет ему безоговорочно».

– Кай, ты только смотри в оба, – обратился тот к сталкеру, возвращая Владу документы. – Учитывая восторженность пацана, за ним нужен глаз да глаз. Половина молодняка в первые десять вылазок гибнет.

– Учту, Лис. Ты за него не волнуйся. Я же рядом.

– Неужели у всех так?.. – спросил Симонов, когда они покинули закуток.

– Просто?

– Да! – он поверить не мог в случившееся. Стать настоящим сталкером оказалось слишком легко. Или все потому, что рядом находился Кай? Последняя мысль никак не давала покоя.

– Разумеется, нет, – ответил тот. – Но у нас здесь небольшая сталкерская секта со своими правилами и кодексами. Наши всегда помогут и, если нужно, на многое закроют глаза.

Они переоделись, стащив костюмы химической защиты, и вышли на станцию уже в обычном своем виде. Влад почему-то ощущал неловкость. Все ему чудилось, жители Тульской примутся указывать на него пальцем или поздравлять. Те его не замечали, увлеченные делами. Впрочем, неприятный разговор не заставил себя ждать.

Симонов был на станции чуть ли не впервые. Он не удивился бы, вздумай какой-нибудь забулдыга прицепиться к нему, однако обрюзгший полноватый мужик лет пятидесяти избрал объектом для своего неудовольствия Кая. Причем, судя по тому, что окликнул его по имени, они были как минимум знакомы.

– Неужто решился-таки не изображать и дальше волка-одиночку? – пропыхтел незнакомец, одетый в старый бушлат, из-под которого выглядывала засаленная рубашка. Клоками обстриженная борода придавала ему совершенно непрезентабельный вид. Мешки под небольшими красноватыми глазами намекали на злоупотребление самогоном, а возможно, и какой-нибудь дрянью похуже. – Ученичка присмотрел.

– Почему нет? – не останавливаясь, бросил сталкер.

– И то верно. Насколько тебя еще хватит? Лет на десять, если не поймаешь пулю раньше?

– Я рассчитываю на подольше, – фыркнул Кай. – А не ты ль в меня стрелять собрался? Я смотрю, у тебя на прилавке пукалок много.

– Не я, – мрачно произнес мужик и обратил внимание на Влада. – А ты, парень? Если это дерьмо выбрало тебя, то ты действительно неплох, мог бы найти кого получше в учителя-то. Зачем было с откровенным гавнюком связываться?

Симонов совершенно растерялся от возмущения; открыл рот, на ходу выдумывая грубую отповедь. Кай ухватил его за плечо и, стиснув пальцы столь сильно, что впору было взвыть, потянул дальше, бросив с ледяным спокойствием:

– Не нужно.

– Как?.. – удивленно начал Влад. У него в голове не укладывалось происходящее, и почему сталкер спускает явное оскорбление, он тоже не понимал. – Мы просто уйдем? После этого?..

– А что такого? – с невинным видом поинтересовался сталкер.

– Зассал, да? – донеслось сзади, и парень дернулся, намереваясь вернуться. В следующую секунду он вскрикнул от пронизавшей руку боли.

– Не заставляй меня раскаиваться в своем решении, – нехорошо прищурившись, тихо сказал его спутник. Влада он отпустил и быстро зашагал к палатке, предоставляя тому на выбор: все же следовать за ним или остаться выяснять отношения, раз так неймется.

Мгновение парень стоял, а затем кинулся догонять. Торгаш точно не стоил того, чтобы разругаться с Каем.

– Может быть, объяснишь? – пробурчал Симонов, когда они отдалились от торговца на значительное расстояние.

Кай замедлил шаг и пошел с ним плечом к плечу.

– Изволь, но для начала ответь на вопрос: как думаешь, многим ли людям я отдавил ноги, учитывая род моей деятельности?

– Очень, – ответил Влад. В этом как-то не возникало сомнений. Кая в подземке знали и под говорящим прозвищем Тихая Смерть. Винт еще называл Палача и Ликвидатора.

– Тебе пора понять очень простую вещь, – продолжил Кай. – Мне глубоко наплевать, насколько плохо или, наоборот, хорошо ко мне относятся. От мнения окружающих моя работа не станет легче или тяжелее. Я не намерен выяснять отношения со всеми недовольными моим существованием, и тем паче – раздавать свою милость направо и налево.

– Милость? – изумился парень.

– Разумеется. Если некто узнал мою подноготную и вбил в голову желание непременно самоубиться, я потакать ему не буду. Побрезгую. Есть такие люди: наслушаются глупых сказочек про то, что о человеке стоит судить по врагам, и непременно отыщут кого-нибудь подостойнее. Этот челнок таскается за мной по всему метрополитену, задирается при всяком удобном случае и все ждет, когда у меня сдадут нервы. Вот только я опускаться до его уровня не собираюсь.

Влад пожал плечами. Вроде бы он и понял, отчего Кай решил уйти, не вступая в перебранку, но с другой стороны, кулаки у парня так и чесались. Он собирался продолжить разговор, но Кай нырнул в палатку, а потом начались гораздо более интересные вещи: сталкер взялся за ликбез, объясняя устройство костюма радиационной защиты, противогаза и фильтров.

– И теперь я… полноправный сталкер? – кое-как уложив информацию в голове и набравшись наглости, спросил Влад.

Его наставник скептически фыркнул и, выгнув бровь, заметил:

– Салага ты, как выразился бы один наш общий знакомый, будь он на моем месте.

«Чего и следовало ожидать», – подумал Симонов и тяжело вздохнул.

– Однако Семен все же не на моем месте, а я… это я, – Кай оканчивать разговор пренебрежительной отповедью не собирался, потому продолжил: – Конечно же, выпускать тебя наверх в одиночку еще рано. Я не отпустил бы тебя и в сопровождении кого-нибудь другого. Но то, что ты не запаниковал в городе, не принялся палить, куда попало, не поддался эйфории и не рванул на поиски приключений, говорит в твою пользу.

– Я неверно выразился, – пристыженно опустив взгляд, сказал Влад. – Конечно же, я не сталкер.

– Стажер – так называть тебя будет уместнее.

– Угу, Винт предлагал такую должность еще год назад. Только я не хотел идти с ним наверх, – заявил Симонов и поднял взгляд.

Кай внимательно рассматривал его и улыбался.

– Что ж… – протянул он. – Я, пожалуй, польщен, – и, видимо, намереваясь сгладить излишне пафосный момент, добавил: – Добро пожаловать в мафию.