40

Убедившись, что вода не поднимется выше определенного уровня, более того, она начала спадать, псионы оставили свою усыпленную марионетку «отдохнуть» в корнях под приметным деревом и взобрались выше на самый гребень сопки, чтобы провести разведку близлежащей территории и соответственно быть готовыми к любым неожиданностям, от кого бы они ни исходили.

– А тут, оказывается, весело, – хмыкнул Роев. – Даже чересчур…

Прямо у подножия горы, чуть в стороне от псионов развернулась ожесточенная битва, в которую втягивались все новые и новые подразделения. Звуки драки они и так слышали, для того и пошли в разведку, чтобы определить пути безопасного отхода, но не ожидали, что она будет столь масштабной.

Образовался так называемый слоеный пирог, тут и там тлели очаги локальных схваток, одна из сторон пыталась не допустить оппонента во ввязывание в основную битву, дабы не создать огневого перевеса противной стороны. Все это сдабривалось постоянными налетами авиации.

– Прям лесоповал какой-то…

Деревья действительно валились тут и там, перебитые взрывами ракет, пущенных с истребителей, и перерубленные пушечными очередями боевых дроидов в попытке добраться до засевшего за стволом дерева противника. А может, их специально валили, чтобы упавшее дерево своей густой кроной придавило противника, ну или на худой конец просто создать трудности на позиции.

– А сейчас будет еще веселее, – сказала Эхинацея, задрав голову к небу.

Сражение и впрямь достигло своего пика, и стороны конфликта слали подкрепление.

Облака с утробным ревом пробили массивные туши шаттлов и истребителей при поддержке боевых летающих дроидов. Снова завязалась карусель воздушной схватки. Часть шаттлов с десантом рухнула, объятые огнем, не говоря уже об истребителях и тем более дроидах, горевших словно спички.

Из-за противодействия противника, а также повреждения транспортов, часть шаттлов села не там, где планировали их пилоты согласно полетному заданию, а там, где получилось, в том числе на обратном склоне горы относительно главной схватки. Естественно, противоборствующие стороны сцепились между собой и одновременно начали восхождение, чтобы принять участие в основном замесе в споре за обладание тушкой ученого.

Из-за этого псионы оказались в своеобразном окружении или, вернее, между молотом и наковальней. Что было в общем-то странно, учитывая их способности, в частности интуицию и предвидение, что должно было помочь избежать опасной ситуации.

– Это где-то даже смешно… – совсем невесело сказал Владислав, оценив надвигающиеся на них силы, мимо которых тихо не проскочить.

Будь это просто люди, им бы удалось отвести глаза, сократив дистанцию до возможности ментального манипулирования, но там полно техники, чьи искины не задурить ментальным воздействием, и они тут же обозначат цель.

Эхинацея посмотрела на Роева, приподняв правую бровь, а в ее чувствах сквозило недоумение.

Он пояснил:

– В принципе, если постараться, то мы можем пробиться сквозь них с боем и уйти, вот только смысла в этом нет никакого. Там, откуда мы пришли, просто негде спрятаться, а любое движение противоборствующими сторонами фиксируется и по мере возможности уничтожается. Тем более нами сильно заинтересуются, ведь убиваемые, прежде чем подохнуть, успеют доложить о файерболах и только сильнее навалятся на нас, в том числе с орбиты могут долбануть, причем обе стороны конфликта, ибо мы для всех одинаково ненавистны и опасны.

– И что делать?

– Как это ни дико звучит, но спрятаться мы можем только в самой гуще схватки.

– Действительно, – усмехнулась она, – в этом определенно есть что-то смешное.

Псионы, отступая от надвигающихся врагов, проявляя прямо-таки чудеса скрытности, стали спускаться по склону в самую гущу битвы, благо противники активно заняты друг другом и особо по сторонам не смотрят. К тому же обнаружению псионов сильно мешали свойства деревьев, что в ответ на облучение работали как постановщики помех, а уровень облучения был просто запредельным, плюс гроза усиливала эффект. В общем, электронные приборы наблюдения стали практически бесполезными, особенно на сколько-нибудь дальней дистанции, а на ближней… они и не требовались.

– Давай-ка на деревья взберемся от греха подальше, а то на земле может столько сюрпризов оказаться, что не хватит никаких наших способностей, чтобы уберечься.

Благо, что чем ниже по склону, тем выше и гуще росли деревья. Псионы взобрались на верхние ярусы и, пользуясь своими способностями, в частности левитирования, стали перемещаться с одного дерева на другое, стараясь держаться на равном удалении от очагов боестолкновений, дабы чисто случайно не попасть под раздачу.

Хотя шальные пули и снаряды летели со всех сторон. Несмотря на то что большую их часть принимали на себя деревья, непосредственно окружающие очаг столкновения, но хватало и таких, что находили просветы среди стволов и улетали далеко от места схватки, потому парочке приходилось задействовать интуицию и предвидение на полную катушку, дабы не словить подарок.

Но как бы псионы ни старались держаться подальше от мест боев, они в какой-то момент все равно оказались в самой гуще битвы.

Чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, парочка замерла на самом большом дереве и не отсвечивала. Противоборствующие стороны медленно передвигались с места на место, выбирая более удачные с тактической точки зрения позиции.

И надо ж такому случиться, что одна из самых крупных групп, ведущих в основном оборонительные бои, расположилась вокруг именно того дерева, на котором засели псионы.

«Вот тебе и интуиция с предвидением», – недовольно подумал Роев, когда пули и снаряды засвистели в непосредственной близости, срывая кору, срезая листья с маленькими веточками и мочаля в щепу толстые ветки. Дерево на это «злилось», усиленно генерируя электромагнитное поле.

– Может, помочь ему понять, что он выбрал не самое удачное место для обороны? – предложила Эхинацея, когда под ее ветку попал шальной снаряд, что чуть не стряхнул ее вниз, имея в виду командира подразделения.

Благо командир сидел точно под деревом и руководил не только и не столько обороной своей позиции, сколько управлял боем в целом, командуя отдаленными отрядами.

– Хорошая мысль. Хотя…

Владислав приметил странного человека в отряде, не носившего оружия, да и доспех у него по сравнению с остальными был хиленьким, как и сам он не отличался статью, этакий сморчок. Сам собой возник вопрос: а собственно, кто это такой?

Сначала подумалось, что это раненый пилот или еще что-то в этом роде, но стоило лишь коснуться его сознания, чтобы понять, что этот мужичок и есть та цель, ради которой развернулось все это грандиозное сражение в космосе, в воздухе и на поверхности планеты и за обладание которой гибнут тысячи человек.

«Зря я на интуицию бочку катил», – подумал в этот момент Владислав, сказав Эхинацее:

– Нет, нам нужно как раз заставить его остаться на этом месте и даже помочь ему более эффективно отбиться от врага.

– Почему? Зачем?

– Видишь вон того типа?..

– Да…

– Это и есть ответ. Это тот самый ученый, из-за которого разгорелся весь этот махач.

– И?

– И думается мне, что стоит воспользоваться этой нашей близостью более плодотворно…

Эхинацея понятливо кивнула.

Владислав дал ментальную команду своему симбионту, и через полминуты на руке у него оказалась пиявка-флешка. Понятно, что прямой контакт в таких условиях был невозможен, даже сверху скидывать бесполезно, ведь ученый в шлеме, но Роев решил провести небольшой эксперимент, что называется в полевых условиях.

Ментальная концентрация, пси-усилие, и вот пиявка исчезла с его руки, телепортированная прямо в голову ученому. Даже не на голову, как изначально хотел, а именно внутрь.

Получилось весьма удачно, несмотря на препятствие в виде шлема и черепной коробки, благо что сидел ученый тише воды и ниже травы, забившись в щель корней исполина, и почти не дергался от близких взрывов и выстрелов. Он даже не заметил, что под черепом появилось что-то лишнее, впрочем, это и неудивительно, учитывая, что вокруг творился самый настоящий кошмар для любого мирного человека: всюду стрельба, взрывы, крики орущих людей, стоны раненых и убитые.

Осталось дождаться завершения процесса копирования данных, а для этого отряд обороняющихся должен был остаться на месте. Псионы снова задействовали способность предвидения в попытке выявить опасную для отряда (по факту для них самих, так как способность на посторонних пока не распространялась) ситуацию хотя бы за минуту до того, как она возникнет.