В департамент полиции Михара вернулся часов в восемь вечера. Инспектор Касаи уже ушел домой.

На столе под чернильницей лежала телеграмма. «Как быстро пришла», подумал Михара и развернул бланк. Это был ответ на его запрос из управления полиции Саппоро.

Михара был готов к тому, что ответ будет примерно такой, но все-таки он почувствовал что-то похожее на отчаяние. Опустился на стул.

Все, что говорил Ясуда, подтвердилось. Михара достал сигареты и закурил.

В комнате никого не было. Можно спокойно подумать.

Да, он ждал именно такой телеграммы. Ясуда не стал бы лгать, не такой он дурак. Значит, 21-го он действительно прибыл на Хоккайдо. А 20-го вечером Саяма и О-Токи покончили самоубийством, и 21 утром обнаружили их трупы. Это было в то время, когда Ясуда находился в экспрессе «Товада», мчавшемся на Хоккайдо. Иначе служащий «Футаба-секай» не мог бы встретить его на вокзале в Саппоро.

Но эти четыре минуты и очевидцы на Токийском вокзале не выходили из головы. Нет сомнений, что Ясуда все подстроил. Зачем ему это было нужно, пока Михара не знает. Но именно потому, что он этого не знает, он и пытается связать Ясуду с О-Токи и Саямой, Хоккайдо с Кюсю. Да нет, ерунда получается, просто у него навязчивая идея. Ведь в действительности Ясуда был в стороне, совершенно противоположной Кюсю. Он отправился не на запад, а на север.

А впрочем, не подозрительно ли то, что он отправился в противоположную сторону?..

Михара закурил третью сигарету. Казалось, было что-то нарочитое в том, что Ясуда отправился в противоположном направлении. Здесь тоже был элемент преднамеренности, как и в четырех минутах.

Михара подумал немного и вытащил дело о самоубийстве Саямы и О-Токи.

Материалы, которые ему любезно дал сыщик Торигаи из управления полиции Фукуоки. Вспомнились его впалые щеки и сеть морщинок в уголках глаз.

В заключении судебно-медицинской экспертизы говорилось, что время самоубийства Саямы и О-Токи — они приняли цианистый калий — определяется между десятью и одиннадцатью часами вечера 20 января.

В отделе было расписание поездов. Михара взял его и начал листать. Во время самоубийства экспресс «Товада», выйдя на линию Токива и миновав знаменитые исторические места Накосо и Тайра, мчался примерно в районе Хисанохамы и Хироно. А 21 января около половины шестого утра, когда были обнаружены трупы, «Товада» только что отошел от станции Итиноэ-эки в префектуре Иватэ. И если Ясуда находился в этом поезде, далеко от Касийского взморья на Кюсю, он был в другом времени и пространстве.

Михара вдруг подумал, что, читая расписание, он мыслит теми же образами, что и жена Ясуды, и усмехнулся.

Эта женщина пишет, что ее муж всегда пользуется расписанием, значит хорошо изучил его. Все-таки что-то здесь кроется. Может быть алиби, состряпанное при помощи расписания поездов?.. Хотя при чем тут алиби? Ведь Ясуда сам сказал, что в это время его не было в Токио. Тогда, значит, алиби в отношении Кюсю.

Михара перечитал телеграмму, покрутил ее в руках. Ее содержание не вызывает сомнений. Все было именно так. Но почему же у него такое ощущение, словно он с улицы смотрит на фасад здания и чувствует, но никак не может уловить, в чем же погрешность архитектора?

На Хоккайдо съездить, что ли?..

Чтобы обнаружить дефект в здании, надо тщательно простучать все стены. И Михара решил сделать это сам и послушать, какой будет звук.

На следующий день, как только инспектор Касаи появился в отделе, Михара уже стоял перед его столом.

— Вот получил телеграмму из Саппоро.

Касаи прочитал и взглянул на Михару:

— Значит, слова Ясуды подтвердились…

— Да.

— Присаживайся, — сказал Касаи; по виду Михары он почувствовал, что тому не терпится побеседовать.

— Я вчера ездил в Камакуру; когда вернулся, вас уже не было.

— Знаю, как же! Видел твою записку.

— Поехал посмотреть на жену Ясуды. Точнее, проверить его слова. Действительно, у нее туберкулез легких, она лежит в постели.

— Следовательно, все, что говорит Ясуда, достоверно?

— Пожалуй, так. Но вот есть одна любопытная вещь. И Михара рассказал ему об очерке Реко Ясуда и о той фразе, где говорится, что Ясуда хорошо изучил расписание поездов.

— Действительно, любопытно, — инспектор сплел пальцы, — пожалуй, есть какая-то связь между этой фразой и четырьмя минутами на Токийском вокзале.

— Мне тоже так кажется, — Михара оживился. — Ведь если Ясуда, воспользовавшись этими четырьмя минутами, «создал очевидцев», то невольно возникает мысль, что он сыграл какую-то роль в этом самоубийстве. Какую, пока не знаю. Но чутье подсказывает, что тут не все чисто.

— Правильно! — Инспектор был того же мнения.

— Мне хотелось бы срочно поехать на Хоккайдо. Просто в голове не укладывается, что в день самоубийства Ясуда был в пути на Хоккайдо! Конечно, телеграмма из Саппоро не вызывает сомнений, но мне кажется, что за всем этим кроется какая-то комбинация. Если ее раскрыть, станет понятным, зачем понадобились Ясуде очевидцы отъезда Саямы и О-Токи.

Инспектор ответил не сразу. Он о чем-то думал, отведя в сторону глаза.

— Ну что ж… Попробуй. Коли уж начали, надо довести до конца. А начальника отдела я беру на себя, уговорю как-нибудь…

Последняя фраза прозвучала странно. Михара внимательно посмотрел на инспектора.

— Разве начальник отдела против этого расследования?

— Не то чтобы против… — замялся Касаи, — но высказался, что бессмысленно расследовать дело, когда совершенно очевидно, что здесь случай самоубийства. Ну, да ты не беспокойся, я его уговорю! — закончил он с улыбкой, словно успокаивая Михару.