Так что если вы придерживаетесь буддистской философии, то можете смело утверждать, что ваши воззрения подтверждены наукой. Но возможно, у вас возник вопрос: а зачем естественный отбор создал мозг, который заставляет людей предаваться самообману? Может быть, дело в том, что, если мы верим во что-то относительно нас самих, нам проще убедить в этом окружающих. И нам выгодно – точнее, это было бы выгодно генам наших предков, охотников и собирателей, – убедить весь мир в том, что мы последовательны в своих действиях и все контролируем.

Помните человека, чьему правому полушарию велели идти и чье левое полушарие на вопрос, куда он направляется, «ответило», что за содовой? Этот ответ не был правдой в полной мере, но он вселил в испытуемого уверенность. Он выглядел как человек, отвечающий за свои поступки. Просто представьте, что кто-то другой на его месте ответил бы более правдиво: понятия не имею, почему я встал и куда я иду; иногда я просто что-то делаю, не задумываясь, почему и зачем. Будь эти двое вашими соседями в поселении охотников и собирателей, кого бы вы выбрали себе в напарники на охоте? С кем бы захотели подружиться? По ходу эволюции человеческого рода ответы на подобные вопросы были чрезвычайно важны – если дружба или союз с вами казались другим невыгодными, ваши гены оказывались в опасности.

Короче говоря, с точки зрения естественного отбора, последовательная история о себе делала вас в глазах других благоразумным человеком, у которого все под контролем. Поэтому если та часть вашего мозга, что отвечает за коммуникацию с миром, не имела доступа к реальной мотивации, то придумывала убедительную историю о ней.

Конечно, последовательность мотивации – важное качество для друга или союзника, но не решающее само по себе. Если у кого-то ясные и последовательные цели, которых он не в состоянии достичь, или же они бесполезны для остальных, или этот человек не способен держать слово, друзей и союзников у него будет не слишком-то много. Так что нам нужно рассказывать (и самим в них верить) не просто убедительные, но и увлекательные истории о себе.

Этим мы и занимаемся.

В 1980 году психолог Энтони Гринвальд придумал термин «бенеффектанс», составленный из английских слов «beneficial» (благотворный, выгодный) и «effective» (эффективный). Этот термин описывает то, как люди обычно представляют себя миру: они стараются показать, как от них много добра и пользы.

Множество экспериментов с момента введения термина доказали, что люди не только «рекламируют» себя подобным образом, но сами и верят в свою легенду! Возможно, они даже не грешат против истины: в мире есть и эффективные, и благотворно влияющие на других люди. Вот только далеко не все человечество в этом отношении стоит на уровне выше среднего – а исследования, меж тем, показывают, что большинство людей уверены в своем превосходстве в самых разных отношениях, будь то их навыки общения или способности в спорте.

И подобная «самооценка» вполне способна устоять, даже когда налицо доказательства обратного. В одном исследовании каждый из пятидесяти испытуемых утверждал, что его навыки вождения близки к «профессиональным». И все бы ничего, если бы участников эксперимента не набирали исключительно из участников ДТП, причем две трети этих аварий произошли именно по вине самопровозглашенных «профессионалов».

Но еще больше, чем профессионализм и познания буквально во всем, мы склонны приписывать себе великолепные моральные качества. Любой среднестатистический человек уверен, что делает больше добра и меньше зла, чем… любой среднестатистический человек. Почти пятьсот лет спустя после смерти Монтеня логика, стоящая за его, пожалуй, излишне скромными словами, оказалась подтверждена наукой: «Я человек обычный – за исключением того, что обычные люди редко признают себя обычными».

Мы не просто считаем себя лучше некоего среднего представителя человечества. Даже работая в небольшой команде, мы склонны убеждать себя, что от нас куда больше проку, чем от среднестатистического коллеги. В одном исследовании академиков, совместно работавших над научными трудами, спросили, каков их личный вклад в процентах в общий результат. В стандартной группе из четырех человек общий объем их «личных вкладов» составил 140 процентов. Однако работает это только в случае успеха – если команду постигает неудача, наш «личный вклад» волшебным образом становится значительно меньше.

Люди часто осознают подобные заблуждения – по крайней мере у других. В одном американском исследовании ученые описали восемь общих человеческих ложных убеждений, включая, например, такие: «Люди склонны приписывать себе чужие успехи, но отказываться от ответственности за неудачи»; «Люди считают, что успех складывается из их личных качеств и способностей, а неудачи – результат стечения экстремальных обстоятельств вроде неадекватных требований или неправильных инструкций». Среднестатистический опрошенный заявил, что среднестатистический американец куда более подвержен этим ложным убеждениям, чем он сам. Как сказал об этом исследовании Курзбан: «Мы считаем, что мы лучше других уже потому, что не считаем себя лучше других».

Наша память устроена так, чтобы подпитывать и укреплять подобные ложные убеждения. Да, некоторые болезненные события хорошо отпечатываются в нашей памяти (возможно, для того, чтобы ошибки, которые к ним привели, больше не повторились), но в целом мы склонны лучше помнить хорошее, причем в куда больших подробностях – как будто для того, чтобы рассказывать о них другим. Если же события нас не затрагивают, то неважно, хорошими они были или плохими, мы будем помнить их одинаково.

Более того, когда мы рассказываем кому-то о своем опыте, сам факт рассказа меняет наши воспоминания. То есть мы каждый раз немного меняем свою историю – опускаем неудобные факты, преувеличиваем выгодные – и в конечном итоге можем поверить в ее новую версию. А значит, нам будет гораздо легче убедить в ней других.

Конечно, у людей далеко не всегда завышенные представления о самих себе. Существует ведь и низкая самооценка – и есть даже объяснения, спорные, но убедительные, почему по Дарвину в ней тоже есть определенный смысл. Есть и другие различия между людьми, влияющие на то, какие истории они рассказывают о себе и во что именно верят. Существует исследование, в ходе которого ярко выраженные экстраверты и люди с высокой степенью эмоциональной неустойчивости вели дневники, день за днем описывая свои чувства. Позднее оказалось, что экстраверты вспомнили больше позитивных событий, чем было на самом деле, в то время как эмоционально неустойчивые описали больше негативного опыта, чем пережили. То есть преувеличение своих достоинств для нашего вида – норма, но не непреложный закон. Заметьте, впрочем, что и те и другие испытуемые ошибались; конкретные свойства их личностей подтолкнули их к разным иллюзиям. Но в обоих случаях – именно к иллюзиям.

Истории, которые мы рассказываем о себе, меняются и от культуры к культуре. В каких-то случаях азиаты в среднем менее склонны к преувеличению своих положительных качеств, чем европейцы. В других – в частности в том, что касается «коллективистских добродетелей», например лояльности, – они, наоборот, опережают европейцев по части самовосхваления. Однако в целом это общечеловеческое свойство, особенно когда дело касается таких добродетелей, как честность. В среднем люди считают, что их моральный облик лучше того самого «среднего». Именно из-за этого нашего лицемерия с самим собой разгораются любые конфликты, хоть мелкие ссоры, хоть войны.

Так что можно говорить о том, что все мы находимся во власти по меньшей мере двух иллюзий. Одна из них – о природе нашего сознания, которое якобы отвечает за наше поведение, что далеко не всегда соответствует истине. Другая – о том, какими талантливыми и честными людьми мы являемся. Эти два неверных убеждения можно назвать иллюзией о нашей сути и иллюзией о нашей сущности. Работают они в паре.

Первая иллюзия помогает нам убедить мир в том, что мы последовательны и держим все под контролем; у наших поступков есть причины, и причины эти осмысленны. Хорошо мы себя ведем или плохо с точки зрения окружающих – за то и другое отвечает некое внутреннее «я», и благодарить или винить нужно именно его. Вторая иллюзия помогает убедить мир в том, что нас надо именно благодарить, что мы достойны доверия. Мы более этичны, чем среднестатистический человек, и мы более продуктивны, чем обычный член команды. Мы – помните это слово? – «бенеффективны».

Другими словами, сознание – это та самая область мозга, которая отвечает за наш PR в окружающем мире. Антрополог Джером Баркоу писал: «Можно предположить, что сознание зародилось как механизм, ответственный за создание впечатления в глазах окружающих (а не механизм принятия решений, как утверждают житейские психологи)». Я бы лишь добавил, что само существование житейской психологии, возможно, тоже часть эволюционного процесса – ведь, чтобы произвести впечатление эффективных, сильных людей, мы должны верить в свое «я».