Отпуская все эти неприятные чувства – напряжение в челюсти, зубную боль, тревогу, – я познал еще один важный парадокс: парадокс контроля. С самого начала эти три надоедливых чувства доказывали, что я их не контролирую, – напротив, это они контролировали меня! В то же время, если согласиться с концепцией Будды, отсутствие контроля над чувствами доказывало, что на самом деле они – не часть меня. А согласившись с тем, что они не принадлежат мне, я почувствовал освобождение от этих чувств и как будто снова стал хозяином своим чувствам. Лучше, наверное, даже сказать так: то, что я не хозяин своим ощущениям, перестало быть проблемой.

Обратите внимание, как часто в предыдущем разделе я использую слова типа «я», «меня» – с первого взгляда видно, как далек я от подлинной безличности.

Ни в процессе переживания того или иного опыта, ни в ходе попыток проанализировать его позже, я так ни разу и не приблизился к том у, чтобы отказаться от своего «я». При этом я все равно серьезно пересмотрел взгляды на самого себя – и, возможно, однажды осознаю, что это были мои первые шаги на пути к безличности в полном смысле этого слова. Думаю, все-таки некая концепция личности в голове каждого из нас может быть и полезной. Возможно, именно благодаря ей вы однажды перестанете верить в существование личности. Ученый, исследователь буддизма Питер Харви пишет: «Можно относиться к личности как к ракете, которая отправляет груз в космос, побеждая силу притяжения. Она дает силу для того, чтобы вывести разум из „гравитационного поля“ вовлеченности в личностные факторы [совокупности, о которых мы говорили ранее. – Прим. авт.]. После чего, словно отработанный двигатель, отпадает и сгорает, уже ненужная». В любом случае Харви верит, что учение о безличности «больше о том, что делать, а не о том, что думать». Кто знает, может, так же на эту идею смотрел и Будда. Может быть, он не пытался привить доктрину, а просто рисовал для нас карту и показывал на ней, что множество вещей, которые мы привыкли считать частью себя, на самом деле – не мы. С этой точки зрения в первой сутре о бессамости Будда говорил вовсе не о метафизике, не о проблеме разума и тела и даже не о чем-то чисто философском. Он всего лишь пытался подтолкнуть монахов к освобождению через изменение их представлений о собственном разуме.

Это объяснило бы ту часть сутры, которая вызывает множество вопросов у тех, для кого самость, личность – нечто вроде внутреннего управляющего. Почему Будда, доказывая, что нечто не относится к нашему «я», говорит о вещах, которые мы не контролируем, а не о том «я», которое якобы контролирует все остальное в нас? Может быть, под «не-я» он имел в виду «то, что бессмысленно считать частью себя» или «то, с чем не нужно себя идентифицировать». В таком случае он просто говорил: «Эй, если вы страдаете из-за того, что не контролируете некую часть себя, просто перестаньте думать, что это и есть вы!» Тогда становятся понятны указания, которые он дает в конце сутры о том, как на самом деле следует относиться к пяти совокупностям: «Это не мое, это не я, это не моя самость».

Получается, мы вернулись к том у, с чего начали – к Аджану Чаа, который советовал поменьше размышлять об отказе от личности и побольше практиковать этот отказ. Надеюсь, впрочем, что размышления на эту тему тоже помогли вам. Чуть позже мы познакомимся с мыслями тех, кто практиковал безличность, но по-настоящему постепенно отказываясь от все больших и больших составляющих «я» в привычном нам их понимании. И в конце концов, полностью отказался от какого бы то ни было «я».

Пока же мой совет тем, кто лишь начинает свой путь в медитации – не относитесь к идее безличности слишком серьезно. Может быть, путь созерцания однажды приведет вас к ощущению полного отсутствия личности, и вы поверите, что в глубоком, почти неуловимом смысле никакого «я» действительно нет.

А пока попробуйте воспринять идеи Будды в более мягком варианте: думайте о собственном «я» как о субъекте, который, в принципе, способен решать, какими будут ваши отношения с теми или иными мыслями, порывами и впечатлениями. И разрывать отношения с ними, отрекаться от каких-то мыслей или чувств, изменять границы так, чтобы им не осталось места. Думайте о том, что освобождение возможно – и не волнуйтесь, что это подразумевает существование личности, способной освободиться. Быть личностью, способной освободиться, – не самая плохая участь.

Может, я рискую сейчас сбить накал с обсуждения, но лично мне кажется, что споры о том, верил ли Будда на самом деле в самость, личность, «я», абсолютно бессмысленны. Вряд ли Будда вообще говорил все то, что ему приписывается. Более того, некоторые ученые скажут, что в сохранившихся текстах найдется очень мало или почти ничего такого, что можно с известной долей определенности приписать Будде. Как и «историческая личность» Иисус, «исторический» Будда скрыт от нас в тумане истории. Дошедшие до нас проповеди Иисуса – итог долгого смешения устных и письменных источников; то же произошло и с древним учением Будды. Даже если предположить, что в основе текстов, известных нам, лежат слова Будды, годы не прошли даром, и каждое поколение, сознательно или нет, привносило в тексты все новые и новые изменения. Так что во множестве несоответствий и противоречий, присущих буддистскому канону, нет ничего удивительного.

Но, несмотря на все споры о том, что Будда говорил и что он подразумевал, несколько догм буддистской традиции с давних времен не подвергаются сомнению. Одна из них заключается в том, что наша оценка самих себя, нашей личности, в лучшем случае глубоко ошибочна. Мы ассоциируем личность с контролем и постоянством, но при близком рассмотрении ни о каком контроле не идет и речи. А еще наша личность куда более изменчива, чем кажется.

В следующей главе мы узнаем, что об этом думают современные психологи. Совместима ли вообще психология с буддистскими идеями? Допускает ли она, что наша концепция личности как твердого стержня, который контролирует всю систему человеческого естества, на самом деле иллюзорна? Поддерживает наука ли буддистскую идею о том, что «отказ» от составляющих личности, а то и от «я» в целом, помогает приблизиться к истине? Для меня есть только один ответ на все эти вопросы – да, да, да.