Глава 60
Она улыбалась.
Из всех эмоций, которые за последние часы отражались на ее лице – удивление, неуверенность, возбуждение и иногда отчаяние, – это выражение особенно пугало.
Больше, чем блеск в глазах, – психическое возбуждение, которое даже в моменты эмоциональной отстраненности то и дело появлялось во взгляде Кайи. Знак ее бедственного положения и боли, которая не давала покоя ее сознанию. Он видел это уже в лифте, когда она смотрела сквозь него.
Кайя приблизилась к Матсу с этой улыбкой, игравшей на губах, которая была настоящей. Не наигранной, не натянутой. Кайя казалась не очень счастливой, но производила впечатление человека, который разобрался в себе.
Если бы Матс не знал, то интерпретировал бы это как знак душевного выздоровления.
А так его бросило в холод, когда Кайя подошла к столу и спокойным голосом произнесла:
– Вы просто слишком хороши, доктор Крюгер. Мне следовало бы это знать, но я забыла, насколько глубоко вы разбираетесь в своем предмете.
– Я не понимаю.
– Нет, не понимаете, это я уже говорила. Вы никогда ничего не понимали. Но сейчас это не важно.
Кайя открыла мини-бар и достала бутылку воды и стакан. Наполнила его наполовину и вытащила крошечный стеклянный пузырек из внутреннего кармана пиджака.
Пузырек напоминал капли для носа, которые мама закапывала Матсу в детстве пипеткой, когда он простужался. Только эта бутылочка была из зеленого, а не из коричневого стекла и пипетка казалась тоньше.
– Что это?
– Жидкий никотин. Очень ядовитый, – прямодушно ответила Кайя. – Я извлекла его из электронных сигарет.
Она добавила несколько капель в стакан с водой и размешала указательным пальцем. Единственным пальцем на руке с неиспорченным маникюром.
– Вы знали, что я перешла на них год назад? – улыбнулась она.
Матс помотал головой, что, однако, относилось не к ее вопросу.
– Что вы собираетесь делать?
Ее улыбка стала шире.
– Но электронные сигареты безвкусные. И тоже могут убить. – Кайя закрыла бутылочку и встряхнула ее.
– Я не буду это пить, – сказал Матс, но она и на это не отреагировала. Он был для нее словно предметом, от которого она не ждала ответов и уж тем более никаких вопросов.
Кайя посмотрела на часы, вздохнула и достала из того же кармана, откуда вытащила никотин, настоящую сигарету и зажигалку.
– Я припасла ее для Берлина, когда все будет позади, но, похоже, все кончено.
Она сунула сигарету в рот, зажгла и глубоко затянулась.
– Ах!
Серый, похожий на туман дым заполнил скай-сьют, когда Кайя снова выдохнула. Из-за забитого носа Матс почти не чувствовал запаха, но дым разъедал глаза.
– Я всегда хотела это сделать, – засмеялась Кайя и тут же затянулась снова. Ее взгляд стал беспокойным, когда она сказала: – О, черт! Я должна была знать. Крушение планировалось иначе.
Матс подергал импровизированные наручники.
– Кайя, если вас тоже шантажируют, если вы как-то с этим связаны, вам все равно не следует этого делать.
Кайя посмотрела в иллюминатор. Казалось, она и дальше говорит сама с собой.
– Я не о самолете. Я о вас, доктор Крюгер.
– Я не понимаю.
Впервые Кайя посмотрела ему в глаза.
– Это уже было.
– Тогда объясните мне, пожалуйста.
Кайя наклонилась к нему.
– Не этот самолет, а вы должны были потерпеть крушение. Только вы.
Матс услышал правду из уст Кайи и отреагировал всеми органами чувств.
Постоянный шум двигателей в ушах стал громче. Привкус крови во рту интенсивнее. Теперь он даже почувствовал запах дыма.
– Я? Почему я?
– Вы уже приблизились к ответу, доктор Крюгер. Я слышала, как вы спрашивали воздушного маршала.
– Траутмана?
Она пожала плечами.
– Понятия не имею, как его зовут. Только пилоты в курсе, кто это, чтобы в случае захвата заложников мы не смогли его выдать. Я лишь знала, что на этом рейсе на борту будет воздушный маршал и что вы в списке подозрительных пассажиров, так как забронировали столько мест. После случая с Валентино я получила указания от командира самолета незаметно изолировать вас в скай-сьюте. С самим маршалом я никогда не контактировала. Если бы вы на него не напали, я так и не узнала бы, кто он и где сидит.
Матсу показалось, что его голова становится тяжелее. Словно эти обломки правды заполняли его мозг свинцом.
– В любом случае, Траутман – или как вы его называете – абсолютно точно не связан с фирмой Клопштока.
– Так, значит, это вы связаны?
– Я лишь получу маленькое возмещение за то, что вы у меня украли, доктор Крюгер.
– Я? Какого?.. – Матс был настолько шокирован, что с трудом подбирал слова. – Я лечил вас, Кайя. Я помог вам справиться с психологической травмой – когда вас взяли в заложники и когда позже было опубликовано то видео. С чего вы решили, что я у вас что-то украл?
Кайя продолжала улыбаться.
– Вы меня не лечили. Ни тогда. Ни сегодня. Наоборот. На протяжении всего полета вы пытались разрушить меня.
– Потому что меня шантажируют. Я очень сожалею. Пожалуйста, освободите меня.
Он протянул к ней обе руки.
– Освободите меня, мы все уладим. Еще не поздно.
– Нет, уже поздно. Вы ничего не поняли и никогда не поймете.
– Пожалуйста, дайте мне шанс.
– Нет, на это уже нет времени. План был таков: на борту самолета вы привлечете внимание своим неадекватным поведением, что вы и сделали несколько раз. Затеяли ссору с бортпроводником. Даже набросились на воздушного маршала. И все время пытались манипулировать психикой стюардессы, чтобы спровоцировать крушение самолета.
– И кто это подтвердит?
– Я, конечно. – У Кайи тряслась нижняя губа. – Я записала все наши разговоры.
Она достала крошечный сотовый телефон из внутреннего кармана пиджака.
– Вам конец.
Матс с трудом сглотнул.
– И вы считаете, этого достаточно, чтобы убедить службы ввести всеобщие психологические тесты для экипажа и пассажиров?
На которых Клопшток заработает миллионы.
Кайя кивнула.
– Возможно, вы в Аргентине не слышали, что через несколько недель в Европе будет рассматриваться закон, предписывающий обязательный психологический предполетный контроль. Как вы думаете, как решат депутаты, если услышат, что сотни пассажиров чудом избежали сегодня гибели? И что подобный сценарий будет возможен в будущем, потому что рутинные тесты исключат попадание на борт таких психических бомб замедленного действия, как я, и таких склонных к суициду пассажиров, как вы.
Склонных к суициду?
Матс указал на стакан с жидким никотином.
– Я должен это выпить? Чтобы все выглядело, как самоубийство?
Как окончательное доказательство моего психоза. И чтобы исключить меня как свидетеля.
– Таков был план.
– Это сумасшествие. Как вы это себе представляли? Что я добровольно это сделаю?
– А разве вы когда-нибудь делали что-то добровольно, доктор Крюгер?
Неле.
Матс снова увидел ее перед собой – распахнутые глаза, выражение муки и боли на лице. И тут же услышал ее крик.
– Где моя дочь? Что вы с ней сделали?
– Я не знаю, – ответила Кайя не моргая, не отводя взгляда, не подавая ни одного сигнала, уличившего бы ее во лжи.
– А кто же тогда знает? – спросил Матс. – Кто все это спланировал?
– Сейчас это не важно. Скоро это уже никого не будет интересовать.
Матс тщетно пытался понять загадочные слова Кайи.
– Вы думаете, вам это удастся? Никогда в жизни. Кто-то все равно задастся вопросом, почему моя дочь исчезла именно в тот день, когда я сорвался на борту самолета.
Кайя сделала еще одну затяжку и выдохнула дым ему в лицо.
– Возможно. Но затем полиция обнаружит у вас в квартире в Буэнос-Айресе ноутбук. С программой симулятора полетов, на которой вы отрабатывали исключительно этот маршрут. К тому же следователи наткнутся на мейлы между вами и Францем Уландтом.
Водителем Клопштока? – промелькнуло у Матса в голове. Если ему не изменяла память, это было имя, которое выяснила Фели.
– Душевнобольной веган, который мечтает отобрать у беременных женщин их младенцев в знак протеста против молочного производства. Вы поддержали его в желании реализовать этот план с вашей дочерью. Снабдили деньгами и камерой.
– Но это неправда.
– Согласно данным в вашем компьютере – правда. Вы больной человек, доктор Крюгер. Вы так и не смогли смириться со смертью жены и поэтому эмигрировали. Ваша дочь ненавидит вас, и вы не можете свыкнуться с мыслью, что у Неле скоро появится семья, в то время как вы свою потеряли.
– Чушь!
– Но общественность истолкует это именно так, да. Вы просто сошли с ума. Много лет пребывали в депрессии и одиночестве, а беременность Неле подтолкнула вас на самоубийство. Но вы хотели унести с собой как можно больше людей. Счастливых пассажиров, которые летели к своим семьям. И таких пациентов, как я, начавших новую жизнь, которая вам недоступна, Матс.
Это был единственный раз, когда она назвала его по имени.
– Но все это можно было бы выяснить с помощью простого анализа крови и несколько более изощренного психологического теста. Во всяком случае, меня бы саму не допустили к полету. А сейчас…
Она указала на стакан с нервным ядом.
– Ни за что! – сказал Матс и снова безуспешно подергал оковы. Пластиковые стяжки врезались в запястья.
Он кивнул на стакан, который казался ему последним средством давления в игре, правила которой он все еще не понимал.
– Я не сделаю ни глотка. Только если вы отпустите Неле и я смогу поговорить с ней. Как только Неле окажется в безопасности…
Кайя поднялась.
– Забудьте об этом. От меня не зависит, освободят вашу дочь или нет. Это решает один только веган. Мы его не контролируем. Мы рады, что он вообще предоставил нам фото и аудиозапись, но в остальном он действует абсолютно самостоятельно. Это было основным моментом нашего плана. В итоге никто не сможет выявить никакой связи между нами. Вы единственное связующее звено, доктор Крюгер.
– Никакой связи? – почти выкрикнул Матс. – Этот парень водитель Клопштока!
Кайя моргнула.
– Вы это выяснили? Неплохо. Но что это доказывает? Ничего. Потому что Клопшток не участвует в нашем плане.
– Ерунда.
– Это правда. Андре ничего не знает, – сказала она, и Матс уже собирался протестовать, как вспомнил, что помимо Кайи на борту находится как минимум еще один помощник, и это наверняка не его сомнительный коллега, потому что Фели встречалась с ним сегодня в клинике.
– С кем я все время разговаривал по телефону? – спросил он Кайю.
Кому принадлежит этот голос?
Здесь, на борту.
– Хватит вопросов.
Дрожащими пальцами Кайя потушила сигарету о столешницу и улыбнулась так же дружелюбно, как и в начале этого самого безнадежного разговора из всех, которые Матсу доводилось вести в своей жизни.
Она взяла в руку стакан с жидким никотином и поболтала его, как дорогое красное вино.
– Я не буду это пить, – запротестовал Матс.
– Вы это уже говорили, – улыбнулась Кайя, поднесла стакан к губам и выпила залпом.
Матс побледнел.
Затем она открыла свой сотовый и несколько раз нажала на одну и ту же кнопку, пока на раздался длинный звуковой сигнал.
– Так. Наши разговоры удалены. Ну тогда все, – попрощалась она, и ее улыбка исчезла. Осталась лишь печаль в усталых глазах. Выражение уверенности, что ее жизнь скоро оборвется.
– Зачем? – спросил Матс.
Шепотом. В шоке. И снова не получил ответа.
– Тогда я пойду, чтобы довести все это до конца. Матс попытался встать, но кабельные стяжки не позволили ему подняться.
– Что вы имеете в виду? Эй, что значит «довести до конца»?! – крикнул он вслед. – Крушение самолета ведь никогда не планировалось, верно?
– Да, я это сказала, – ответила Кайя, стоя в дверях. – Я должна была знать. Но вы оказались слишком хороши, доктор Крюгер. Вы открыли мне глаза. И поэтому план изменился.
