Глава 44
Матс
Ряд 7, место А.
Самое опасное место в самолете, если верить результатам краш-теста в пустыне Нью-Мексико. В случае фронтального удара – стопроцентная смерть, ни одного шанса на выживание.
А какой самолет врезается в гору хвостом?
К тому же место у окна.
Где риск возникновения рака кожи значительно возрастает.
Приближаясь к месту 7А, Матс знал, насколько глупо именно сейчас думать об этой статистике, да еще посредине ночи; но факты рисков воздушных перелетов, которые он изучал в последние недели, были как навязчивая мелодия. Они гудели у него в голове, и ничто не могло их отключить.
Иллюминаторы в самолетах почти не поглощают ультрафиолетовое излучение, а с увеличивающейся высотой полета снижаются защитные свойства атмосферы, вот почему пилоты заболевают меланомой в два раза чаще, чем остальное население.
Это означает, что длительный перелет опаснее, чем двадцатиминутное пребывание в солярии. В данный момент Матс чувствовал себя так, словно уже много часов провел на солнце без солнцезащитного крема. Его лихорадило и тошнило, как при тепловом ударе.
Все это симптомы страха и стресса. Выражение его отчаяния, потому что он не имел ни малейшего понятия, что сделать, чтобы предотвратить катастрофу.
Добравшись до цели, он огляделся.
Здесь внизу, в бизнес-классе, были заняты две трети мест, и все пассажиры спали. Свет был притушен до уровня аварийного освещения, и повсюду на иллюминаторах опущены шторки. Пиктограммы туалетов горели зеленым – значит, кабинки были свободны. Никто не стоял в проходе, разминая ноги. Не было никого, кто видел бы, как Матс остановился у кресла 7А и нерешительно посмотрел на рыжеволосую женщину, которой до этого уступил свое место.
Я одинок, – думал Матс. – Так одинок, как еще не был никогда в жизни.
В бизнес-классе места в нечетных рядах были распределены по правилу «один – два – один»: то есть кресло у окна, два кресла в проходе и еще одно у окна с другой стороны.
Соответственно, 7А было одиночным местом – хорошая новость, потому что Матсу не придется перелезать через соседей, чтобы поговорить с Салиной Пиль.
Плохая новость: молодая мать спала, как и все остальные пассажиры. Глубоко и крепко, как и малышка, которая мирно посапывала у нее на животе. Из-под покрывала виднелась одна лишь маленькая безволосая головка, крошечные глазки были закрыты. Иногда ребенок непроизвольно вздрагивал во сне и принимался сосать розовую соску.
Чтобы отдыхать вот так безмятежно, Салина разложила кресло в низкую кровать.
Матс опустился на колени в проходе и чуть приподнял свисавший край покрывала, чтобы заглянуть под сиденье.
Как и ожидалось, там было темно, и Матс не смог разглядеть, где находится спасательный жилет.
Он даже испугался, что не дотянется до него, пока сиденье не будет приведено в вертикальное положение, как предписано в аварийной ситуации.
Но ведь не исключена вероятность, что катастрофа произойдет, когда все спят?
Нет, такого не может быть. Спасательные жилеты должны быть доступны всегда. Так что Матс сделал еще одну попытку, на этот раз подсвечивая фонариком в сотовом телефоне. Опять безрезультатно.
С тусклой подсветкой он разглядел под сиденьем лишь завалившиеся туда газеты, соломинку и прочий туристический мусор. Нигде не было видно сумки или пакета, в котором мог находиться спасательный жилет.
– Я могу вам помочь?
Матс ударился головой о подлокотник, ко гда рванулся наверх, услышав знакомый невежливый голос.
Валентино!
Только этого идиота недоставало. Пилот попросил Матса не только держаться подальше от Кайи, но и не устраивать больше никаких «инцидентов». А сейчас он оказался в ногах именно того стюарда, которого несколько часов назад обвинял в нападении.
– Нет, нет, все в порядке, – прошептал Матс и поднялся.
Стюард, казалось, не мог решить, как на него посмотреть – с издевкой, насмешкой или презрением, поэтому менял выражения по очереди.
– Вы что-то ищете?
– Да, э-э. Изначально это было мое место.
– И?.. – В то время как Матс старался не разбудить спящих мать и ребенка, надменный стюард даже не понизил голоса.
– Боюсь, я здесь кое-что забыл.
– И что же?
– По-моему, вас это не касается.
– А по-моему, вы здесь никогда не сидели.
– Нет, но…
…Мне позвонил сумасшедший, который якобы оставил здесь оружие. И если ты сейчас же не уберешься, я испробую его на тебе.
– Какие-то проблемы?
Рядом с ним зажглась лампочка для чтения, и Матс посмотрел в усталые глаза Салины. Она беспокойно моргала.
– Вы все-таки хотите на свое место?
– Отлично, – обратился Матс к Валентино. – Вот что вы натворили. – Он нагнулся к Салине: – Нет, нет. Простите, я не хотел вам мешать.
Он бросил на Валентино уничтожающий взгляд, но тот лишь распрощался с улыбкой и оставил Матса в неловком положении одного.
– Проклятье, теперь мы и ребенка разбудили.
Малышка действительно выплюнула соску и потянулась на маминой груди, как кошка, которая приходит в себя после дневного сна. Матс невольно подумал о Неле, которая младенцем всегда спала как ангел, а проснувшись, регулярно заходилась плачем, продолжавшимся несколько минут. Он надеялся, что в этом отношении ребенок отличается от Неле, хотя, как Салина сказала, и страдает от колик. Пока что малышка лишь хныкала.
– Мне ужасно жаль, – повторил он.
– Без проблем, – ответила Салина с выражением, говорившим об обратном.
Она нажала на кнопку на подлокотнике, и сиденье автоматически поднялось в вертикальное положение. Салина прижала ребенка к груди и слегка покачивала вверх-вниз.
– Зуцу все равно пора кормить.
Она отстегнула нагрудный карман блузки, и Матс почтительно посмотрел в сторону. Тут его взгляд упал на маленькую табличку прямо под монитором, встроенным в спинку впереди стоящего кресла.
LIVE VEST.
– Простите, можно?
Теперь, когда сиденье не было разложено, Матс без труда мог открыть отделение под монитором.
– Все в порядке? – удивленно спросила Салина, когда он вытащил красно-желтый жилет и расстегнул ленту-липучку.
– Да, да. У меня до этого кое-что выпало сюда… – солгал Матс и увидел, как от жилета отделился маленький предмет, размером не больше зажигалки «Зиппо».
Матс запихнул жилет обратно, закрыл отделение и пошарил на полу в поисках упавшего предмета.
– Зубная нить? – удивилась Салина, в этот момент Матс и сам увидел, что поднял с ковра.
Действительно. Голубая полупрозрачная пластиковая коробочка с надписью Super-Floss.
– Да, э-э. Конечно, было невежливо беспокоить вас из-за этого.
Матс быстро сунул упаковку в карман, и ему показалось, что брюки обвисли под многокилограммовым грузом.
Зубная нить? Какая извращенная гениальность!
Он мог себе представить, из какого материала состоял нервущийся шнур, намотанный на катушку в невзрачном дозаторе. Острые, как нож, пластиковые волокна, которыми можно задушить человека, но которых не выявить никаким просвечиванием багажа. Кого при предполетном досмотре уже просили почистить зубы нитью?
– Пожалуйста, извините меня, – попрощался Матс с Салиной, радуясь, что малышка не плачет. – Я больше вас не побеспокою.
Возможно, лишь убью.
Салина указала на багажный отсек над креслом.
– Вы не достанете мне сумку с подгузниками? – попросила она, и Матс конечно же помог.
Ему бросился в глаза серебряный металлический чемоданчик, который стоял рядом с льняной сумкой, забитой подгузниками и влажными салфетками. Идея сформировалась из мимолетной мысли.
– Там внутри фотокамера? – спросил он намного взволнованнее, чем хотел.
– Да.
– Выглядит профессионально.
– Ну, я же фотограф. – Она вытащила из внешнего кармана сумки новую соску.
– Цифровая?
Идея принимала все более четкие очертания.
– Да. Но у меня есть и аналоговые аппараты, если вы придаете этому большое значение и когда-нибудь зайдете к нам в фотоателье.
– Нет, то есть да, с удовольствием. Я просто хотел узнать, эта цифровая камера… – Он указал на металлический чемоданчик. – У нее есть функция замедленного воспроизведения?
Салина посмотрела на него еще более удивленно, чем когда он предложил ей свое место.
– Да, – помедлив, ответила она, и Матс чуть в ладоши не хлопнул от возбуждения.
– Я могу ее одолжить?
– Сейчас? – Она рассмеялась, словно это была хорошая шутка.
– Да, сейчас. Она мне срочно нужна.
На краткий ответ Матс не рассчитывал.
– Нет, – сказала Салина и погладила ребенка по головке.
– Нет?
Его пульс ускорился, как спортивный автомобиль перед автобаном без скоростных ограничений.
– Фотокамера – это моя святыня, – объяснила она ему. – Но я делаю вам предложение. Вы скажете мне, зачем она вам, и я вам помогу, о’кей?
