Глава 13

По пути в гавань Раймонд встретил идущую от мыса лодку Кристофа с Натали на борту и в первое мгновение испугался. Оба судна покачивались в такт друг другу и волнам, уже довольно высоким, хотя ветра пока почти не было. Два мотора нервно постукивали на холостом ходу всего в трех-четырех метрах друг от друга.

— Привет, Кристоф.

— Добрый день, Капитан.

— Надвигается большой мистраль. Я всю ночь провел у Лангустье.

— Поймал что-нибудь?

— Ничего достойного упоминания.

До сих пор Натали молча, видимо из соображений такта, разглядывала мыс и «дворец», но сейчас вдруг повернулась к Капитану:

— Можно мне подняться к вам на борт?

Раймонд был изрядно смущен. Но что он мог сказать при Кристофе, который ухмылялся, паршивец эдакий, откровенно забавляясь растерянностью приятеля.

— Если хотите — конечно.

Кристоф осторожно подвел лодку к самому борту «Оливии», внимательно наблюдая за Капитаном.

— Вам придется, прыгнуть, мадам. У вас получится, не бойтесь.

— Я нисколько не боюсь.

Она точно рассчитала прыжок. Кристоф, описав дугу, повернул лодку, немного удалился от них и набрал скорость. Рыболовный катер, более легкий, маленький и верткий, чем «Оливия», был быстроходнее. «Ну-ну, — весело думал Кристоф, — и жили они долго и счастливо до глубокой старости. Комедия с этими женщинами, да и только».

Натали, конечно, тоже испытывала смущение. Она знала, что должна сказать, но не особенно радовалась предстоящему разговору, а потому медлила, ограничиваясь пустыми банальностями.

— Я слышала, идет мистраль.

— Да, и, судя по всему, нешуточный. Нам надо возвращаться в гавань. — Капитан, поставив мотор на полный ход, двигался в кильватере Кристофа. — Море разойдется не на шутку — скоро и внезапно.

— Так вы сегодня ничего толком не поймали?

— Я выбросил эту мелюзгу обратно — ее и на похлебку бы не хватило. Вы не были у Лангустье?

— Кажется, нет…

Наступило молчание. Раймонд замедлил ход, чтобы выбрать место для причала, и без особой нужды, лишь бы чем-то себя занять, принялся завязывать узел на верповальном тросе.

— Я вела себя довольно невежливо при нашей последней встрече, — вдруг решилась Натали, — и хотела извиниться. — Она не пыталась объяснить, что делала на судне Кристофа. — Я подумала… сама не знаю, что я подумала. Я действовала импульсивно, как это часто со мной бывает. А потом пожалела об этом. Не исключено, что и об этом я пожалею.

Раймонд не знал, что сказать.

— Я думала, вы все сочиняете о своем бедственном положении. — Голос Натали звучал глухо и бесцветно. — Я ужасно злилась на вас и еще больше — на себя. Было оскорбительно думать, что вы опробовали на мне дешевый трюк, просто чтобы узнать: не открою ли я бумажник с той же легкостью, как сняла брюки. Я очень самолюбива.

У Раймонда язык прилип к небу, но ему нужно было что-то сказать.

— Спускайтесь в каюту. А то уже начинается мистраль. — Судно и впрямь стало легонько покачивать. — Выпить не хотите? — У него еще оставалось полбутылки виски, оставленного корсиканцем. «Черт возьми, для Жо всегда все просто. Так почему же для меня так чертовски сложно?» — думал он.

— Да. — Натали смотрела, как Раймонд наливает виски и, взяв бокал, быстро отпивает половину. — Я пришла к выводу, что вела себя мелочно и злобно. Вы, конечно, ничего не сможете сделать, пока не почините корабль. И вам, бесспорно, нужны деньги.

— Да, нужны были, то есть нужны… — Раймонд чуть не подавился виски. У него было семь тысяч франков, спрятанных в надежном месте. Более надежном, чем шкаф для счетчика. Доплыв до Лангустье, Капитан провел остаток ночи в размышлениях.

Банкноты не поддавались идентификации: никто не сумеет доказать, что это не его деньги. Такой суммы с лихвой хватит на то, чтобы трижды починить корпус «Оливии» или, вкупе с еженедельными выплатами, на год роскошной жизни. Но не на Поркероле. Это удивило бы Кристофа. Да и всех прочих. Раймонд подумывал вернуться в Португалию. Там ему могли отремонтировать судно, хорошо и дешево. А теперь и Натали предлагает ему деньги. Те же самые деньги.

Все вдруг изменилось. Капитан чувствовал себя униженным. Впрочем, разве он не всегда чувствовал себя униженным, чем бы ни занимался? Но вряд ли он когда-либо ощущал унижение настолько сильно, как в эти минуты.

— Во сколько это обойдется? — внезапно спросила Натали. — В тысячу? Две?

— Думаю, двух наверняка хватит, — запинаясь пробормотал Раймонд.

— У меня отдельный счет и собственные деньги. Они не имеют никакого отношения к моему мужу, если вас это беспокоит.

Натали посмотрела ему в глаза. У Раймонда был такой вид, будто он получил пощечину. Вероятно, ей следовало держать язык за зубами. Лучше бы она выписала чек, вложила ему в руку и немедленно ушла. А теперь безнадежно увязла в этой сцене. В очень скверной сцене. Напрасно Натали попыталась ее сыграть.

— Вы не сердитесь, что Кристоф рассказал мне насчет судна? Я сама спросила об этом. Но он ничего не знает. Я имею в виду, не знает о деньгах.

— Да, то есть нет… Я хотел сказать, что понимаю.

Налетел сильный порыв ветра, и фал захлопал о мачту.

— Если вечером вы будете на берегу, я дам вам чек. На пять тысяч. Для ремонта. Ну а коли что-то останется — пусть это будет возмещением за то, что я так стервозно себя вела. На припасы или еще что-нибудь нужное. Вам понадобятся деньги, если вы сделаете остановку, высадитесь набрать воды или еще зачем-нибудь, верно?

«Господи, — взывала она про себя, — какую чушь я несу!

И как только меня угораздило устроить эту сцену?»

«Все это выглядит как-то… как-то… совершенно неестественно, — подумал Раймонд. — Слишком смахивает на скверную шутку. Впору вообразить, будто Натали знает, что ее мужа ограбили. И знает, что это сделал я».

— Можно подумать, — сказала Натали, — будто я ударила вас по голове. В чем дело? Я знаю, что вела себя очень глупо, но это не важно. Деньги — всего лишь деньги. Они обрели значение, и все только из-за моей глупости.

«Чересчур хорошо, чтобы быть правдой», — думал Раймонд. Он досадовал, что не в силах дать достойный ответ. «А ведь обычно я за словом в карман не лезу, — размышлял он. — Но именно в те моменты, когда мне особенно хочется найти подходящие слова, я стою пень пнем». Ему снова вспомнился «конференц-зал» «Отель дез Энд» и месье де Б., в отлично сшитых брюках для верховой езды и дымчато-зеленом твидовом пиджаке. Прекрасный цвет, Раймонд хорошо его запомнил. Вот и у Натали были полотняные слаксы того же оттенка. Его еще называют серовато-зеленым.

— Окажите любезность, высадите меня на берег, — попросила Натали. — Я наговорила бог знает чего. И потом, весь поселок решит, что мы тут занимаемся любовью. Правда, я не особенно об этом переживаю — мне не долго осталось здесь отдыхать. Я только хочу, чтобы вы сделали одну вещь. Отправляйтесь в плавание! Почините судно — и в путь. Вы это сделаете?

— Да. — «Сколько же еще это будет продолжаться? Нет, надо выбраться отсюда, независимо от мистраля».

Оба едва не подскочили от громкого стука. Чей-то крепкий кулак барабанил по корпусу снаружи, потом послышался зычный голос Кристофа:

— Эй, там, на борту!

Капитан, радуясь, что тягостный разговор прервали, взбежал по трапу.

— Ты что?

— Мадам Серва еще здесь? Могу я подняться на борт?

«Ох уж этот Кристоф, — усмехнулась про себя Натали, наконец вновь обретя чувство юмора и способность к отстраненному восприятию. — Всегда тактичен. Неужели он действительно думает, что мы занимались любовью?»

— Конечно поднимайся!

Кристоф небрежно обмотал носовой фалинь шлюпки вокруг крепительной планки и, ловко запрыгнув на палубу «Оливии», спустился в каюту.

— Ах, мадам!.. Я был в отеле и уже собирался отнести домой рыбу, когда хозяйка получила для вас сообщение по телефону. Я сказал, что знаю, где вы сейчас, и она попросила меня все вам передать.

«Наверняка у Фреда очередная драма, — подумала Натали. — По всем расчетам, ему уже полагалось быть в Париже. Поскорее выслушать и забыть». Мысли о Фреде нагоняли скуку. Лучше бы он наслаждался жизнью в аукционных залах и не докучал ей несколько дней.

И все-таки Кристоф пришел очень вовремя. Сцена развивалась в каком-то непонятном направлении и приводила Натали в замешательство. Она сойдет на берег с Кристофом и таким образом избавится от неловкости.

Раймонд знал, что грядет. И надо же, чтобы это случилось здесь, на «Оливии», в средоточии его жизни. Капитан не мог этого предотвратить, как бы сильно ему ни хотелось унести ноги.

— Я не хочу вас пугать, но дело в том, что с вашим мужем произошел какой-то несчастный случай. Только не волнуйтесь, он не погиб — ничего такого.

На какое-то время в каюте повисла тревожная тишина. Натали изо всех сил пыталась сохранить самообладание.

— Наверное, слишком быстро гнал машину, — спокойно заметила она. — Он тяжело ранен? — «Прости меня, Фред!» — мелькнуло в голове.

— Сказали, что довольно тяжело, но не опасно. За господином Серва ухаживают в лучшей больнице Сен-Тропе.

— Я должна немедленно ехать туда. Думаю, Мишель меня перевезет.

Теперь, когда Натали забыла о самом его существовании, Раймонд снова обрел дар речи:

— Я могу доставить вас в Жьен. Конечно, яхта идет медленнее, но за то время, пока вы сойдете на берег и разыщете Мишеля, я уже успею вас отвезти.

— Да, конечно. И вы это сделаете, Раймонд? Я не слишком вас обременю?

«В первый раз она обратилась ко мне по имени, — подумал он. — И заговорила с нежностью, потому что теперь наконец может выбросить из головы все мысли обо мне».

— Мне все равно нужно плыть в Жьен за горючим. Мистраль еще не настолько силен, чтобы меня остановить.

— Моя машина осталась в Тулоне, — рассеянно проговорила она, даже не слушая. — Ничего, просто возьму такси.

— Так, я могу передать, что вы уже выехали? — спросил Кристоф, спускаясь в шлюпку. — Вам ничего не надо прихватить?

— Нет. Но, Кристоф… — Она протянула рыбаку пятидесятифранковый банкнот. — Будьте любезны, отдайте это горничной и попросите, чтобы она, собрав мои вещи, отправила их на судно. Я позвоню из Сен-Тропе и договорюсь насчет доставки.

— Ну конечно, мадам.

Раймонд уже заводил мотор.

— Отдай за меня швартовы, Кристоф, ладно?

Кристоф, отвязав верповальный трос, забросил его на борт. Волны тотчас подхватили шлюпку. Рыбак махнул на прощанье рукой и заработал веслами. Раймонд помахал в ответ. «Оливия» уже набирала ход, прокладывала путь среди вздымающихся волн, раскачиваясь и ныряя. На то, чтобы пересечь Птит-Пасс, у них ушло почти полчаса. Теперь ветер, путаясь в снастях, издавал тонкий, плачущий звук.

— Три дня назад я любила тебя, а два дня — считала низким, мелким жуликом, — обронила Натали.

— Лучше бы ты оставалась при своем мнении.

— А теперь вот я пришлю тебе чек, как оплачивают счет от дантиста. Никогда бы не поверила, что такое возможно…

Поркероль у них за спиной сливался в сплошной массив покрытых деревьями скал. Но пристань еще была видна, так же как и красный огонек на башне. На самой высокой точке острова, над деревьями, торчал одиноким зубом «семафор», как до сих пор называли метеорологическую станцию с ее радиолокационным маяком. «Словно крошечный белый замок из сказки, — подумала Натали. — На островах верить в сказки — обычное дело, но я слишком глубоко впуталась в одну из них. Очень хорошо, что мне надо возвращаться на материк, в мир реальности, банковских чеков, автомобильных катастроф и такси. Самое время.

Этого морехода я нашла в сказке. И все испортила, пытаясь включиться в нее. Мне просто необходимо немедленно вернуться в реальный мир. Но он должен остаться». Натали снова повернулась, наблюдая, как материк подходит все ближе.

«Я должен ей рассказать, — думал Раймонд. — Ничего не поделаешь: надо. Я предложил подбросить ее, потому что знал: это моя последняя возможность признаться…»

— Не забывай о своем обещании, — сказала она. — Помни, это очень важно — и для меня, и для тебя.

— Слишком поздно! — вдруг крикнул Раймонд.

— О чем ты? Почему поздно?

— Потому что ты заявишь в полицию. — Они оба покачивались, чтобы сохранить равновесие при килевой качке. — Твой муж не попал в автокатастрофу. Я ударил его.

— Но почему ты это сделал? — негромко и рассудительно вопросила Натали. — Бессмыслица какая-то. Фред не сделал тебе ничего плохого.

— Он помешал мне грабить магазин! — Раймонд почти орал. — Неожиданно вошел, а было темно. Я испугался: оттуда, где я стоял, нельзя было ни убежать, ни сделать что-нибудь еще. И я ударил. Без особой необходимости. — Последние слова он сказал уже обычным тоном.

Ну вот, наконец-то он сделал нечто такое, чего не нужно стыдиться. Дело не в признании. Важнее, что в кои-то веки он высказался. Не проглотил язык, не хранил смущенное молчание.

— Ах… бедняжка…

Этот тон вновь вызвал у Раймонда привычное ощущение, как будто из него выпустили весь воздух. Натали, похоже, просто его жалела.

— Ты ограбил магазин… Понимаю. Ты слышал, как Фред говорил, что оставил там деньги… Ясно… На самом деле — скорее из-за того, что я оскорбила тебя, а не потому, что отказалась дать денег… Но и в них ты сильно нуждался. Вот и взял… А сейчас я провернула нож в ране, ведя себя как полная идиотка и предлагая деньги после всего, что произошло. Еще одно оскорбление… Ты хоть раздобыл что-нибудь существенное? Или даже это пошло наперекосяк?

— Нет, — глухо пробормотал Капитан. — Я взял деньги.

— Сколько?

Таким тоном спрашивают о цене пары чулок. Это привело Раймонда в недоумение. Она что — не поняла?

— Но ведь я сказал тебе, что это я ударил твоего мужа! И если он в больнице, то это моя вина. Я проломил ему голову зубилом.

Из сказки — в реальность. Есть такая ирландская пьеса о молодом человеке, который самодовольно вещает о подобном деянии. «Я завалил отца ударом лопаты», — хвастается он. И Натали сейчас хотелось спросить: «Какой лопаты?»

— Не кричи. Я с первого раза все расслышала. Но я спросила — сколько?

Раймонд почувствовал себя беспомощным, — он совершенно увяз в ее нежелании осознать правду и ничего не мог с этим поделать.

— Семь тысяч. Правда, это лишь половина.

— Половина? А, понимаю, у тебя был помощник. А может, это он ударил Фреда? — С тем же успехом она могла бы говорить о погоде.

Капитан сделал последнюю попытку пробить стену:

— Ты должна пойти в полицию. Я все объясню.

— А при чем тут полиция?

— Но я ведь совершил преступление!

Снова молчание. Им оставалось не более пяти минут ходу до маленькой пристани на полуострове Жьен.

— Ясно, — сказала Натали. — Ты хочешь пойти в полицию и все рассказать. И от этого, несомненно, чувствуешь себя почти героем. Вот будет замечательно, когда полиция узнает о нашей интрижке. И Фреди безумно обрадуется, выяснив, что это из-за моих прихотей он угодил в больницу с проломленным черепом. Без сомнения, он посмеется от души, когда я скажу: «Это мой любовник стукнул и ограбил тебя, дорогой, но не волнуйся, вот деньги — их вернули». — Голос Натали звучал жестко и холодно. — Так вот, страховое агентство все возместит. А теперь заткнись. Я больше не желаю ничего об этом знать. Впредь держи рот на замке — и с полицией, и с другими. Умнее было бы вообще помалкивать — тогда ты получил бы двенадцать тысяч. А так считай украденные деньги подарком от меня или отступными — как заблагорассудится. И не трусь. Ты не дешевый враль, как думала. Ты просто ничтожество. Это все, разговор окончен.

Судно замедлило ход; Раймонд запустил винт в обратную сторону и повернул руль. Натали стояла у борта, держась за поручни. На какое-то мгновение эта поза напомнила ему о дне, проведенном в бухте Пор-Кро.

Судно слегка коснулось деревянного причала. Натали спрыгнула на берег и с вежливо-официальным видом обратилась к Капитану:

— Огромное спасибо, что помогли мне добраться. Это было очень любезно. — Она тотчас повернулась к нему спиной, оглядывая вереницу машин. — Такси! В Тулон, пожалуйста, и гоните как можно быстрее.

Раймонд дал задний ход. Ему нужно было обогнуть мыс и заглянуть в рыбацкую гавань за дизельным топливом.