ИЗУЧЕНИЕ ИНСТИТУЦИИ В «ПОЛЕВЫХ» УСЛОВИЯХ

В случаях, описанных в разделах 3, 4 и 5, я представляю только часть детальной информации, которую можно найти в углубленных исследованиях, из которых я ее почерпнула. Желание читателя знать, как я пришла к чтению углубленных исследований, абстрагируясь от них для изучения того, как люди создают свои собственные институции, как они заставляют себя придерживаться своих собственных правил и как они контролируют соблюдение этих правил, вполне оправдано. В целом, я применяю метод институционального анализа, который был описан в других книгах (Kiser and E. Ostrom, 1982; Oakerson, 1986; E. Ostrom, 1986a, b) и используется во многих статьях, диссертациях и книгах (Blomquist, 1988a-d; Gardner and E. Ostrom, 1990; Kaminski, 1992; V. Ostrom, [1973] 2008; V. Ostrom, Feeny, and Picht, 1988; Sawyer, 1989; Schaaf, 1989; Tang, 1989; Wynne, 1988; Yang, 1987).

Основная стратегия заключается в выявлении тех аспектов физической, культурной и институциональной структуры, которые могут повлиять на определение того, кто должен быть привлечен к ситуации, какие действия могут быть осуществлены и какие будут расходы на эти действия, каких результатов можно достичь, как именно действия связаны с результатами, какая информация должна быть доступной, насколько существенным может быть контроль и какими будут затраты при конкретных комбинациях действий и результатов. Как только получена вся необходимая информация, можно абстрагироваться от многообразия эмпирических ситуаций для разработки игры, отражающей суть проблем, с которыми сталкиваются люди.

Чтобы решить проблемы присваивания и снабжения, люди, в частности, должны знать физические характеристики своей системы ОР, особенности своего присваивания и использовать модели норм поведения, приемлемые в обществе; они также должны знать о стимулах поощрения или препятствования, когда они будут менять нормы, и о том, как все эти факторы вместе будут влиять на выгоды и временные затраты. При выборе различных стратегий люди должны определить, какими будут типы транзакционных издержек в рамках комплекса норм или при изменении этих норм. Чтобы аналитик мог понять структуру ситуации, он должен изучать тот же набор переменных.

В тех случаях, которые рассматриваются в разделе 3, мне неизвестно, на что были похожи структуры ситуаций перед тем, как какие-то присваиватели когда-то начали экспериментировать с различными нормами для распределения ресурсных юнитов и обеспечения ответственности. Но я точно знаю, что присваиватели в «успешных» случаях, описанных в разделе 3, оказались способными использовать ресурсные юниты, одновременно избегая конфликтов, неопределенности и несправедливости из-за плохо решенной проблемы распределения; избегать чрезмерных инвестиций вследствие неадекватно решенной проблемы распыления ренты; предотвращать порчу или уничтожение ресурсов, что произошло бы, не будь проблемы снабжения решены.

Я, конечно, не знаю, достигли ли эти присваиватели оптимальных решений их проблем, и очень в этом сомневаюсь. Они решили свои проблемы так, как большинство людей решают трудные и сложные проблемы: настолько хорошо, насколько смогли, исходя из имеющихся у них проблем, информации, инструментария, с которым они должны были работать, стоимости разных известных опций и ресурсов, которые у них были под рукой, Я вижу свою задачу в изучении структуры проблем, с которыми они сталкиваются, и того, как они смогли выработать действующие нормы,

Это означает, что прежде всего я пытаюсь понять структуру самого ресурса — его размер, четкость границ и внутреннее строение. После этого я пытаюсь выяснить текущие характеристики ресурсных юнитов: насколько предсказуемы они во времени, пространстве и количестве? Насколько, учитывая экономическое положение присваивателей, они зависят от ресурса и какие риски связаны с различными возможными типами схем распределения? И, наконец, я пытаюсь выяснить ключевые характеристики людей: сколько их, какие у них временные рамки; участвуют ли они в многочисленных мероприятиях вместе; похожи их интересы или нет; установлены ли правила поведения, которые могут помочь (или помешать) их попыткам решить эти проблемы? Тогда я изучу нормы, которые они придумали, и попытаюсь понять, как они работают, путем формулирования принципов, которые были задействованы и влияли на стимулы участников. Учитывая, что присваиватели в этих случаях осуществляют взаимный контроль и в целом придерживаются взятых на себя обязательств, я попытаюсь понять, как им это удается.

В разделе 4 я опять использую эту схему для определения структуры ситуации, которая существовала до того, как группа присваивате-лей попыталась изменить свои нормы для решения нескольких взаимосвязанных проблем присваивания и снабжения. Тогда я изучу процесс создания новых институций для того, чтобы решить вопрос внедрения институций. «Неудачные» примеры раздела 5 характеризуются экстремальным распылением ренты; неразрешимость конфликтов приводит к физическому насилию, а также к ухудшению ресурсов. Та же схема используется для определения переменных, которые приводят к неуспеху в решении проблем присваивания и снабжения. я еще раз допускаю, что люди пытались сделать все, что было возможно, с учетом ограничений их ситуации. Итак, проблема заключается в определении, что это были за ограничения, с использованием той же схемы для проведения анализа.

В заключительной части этого исследования я расскажу, как данные, полученные из анализа этих случаев, можно использовать для углубления теоретических знаний относительно теории самоорганизовываемых коллективных действий в дополнение к существующим теориям коллективных действий, организуемых извне: теории фирмы и теории государства

Прямая атака на ряд ключевых вопросов, поставленных в этой книге, может быть проведена с помощью анализа «полевых» условиях, в которых¹:

1) присваиватели придумали, применили и мониторят свои правила для контроля использования собственных ОР²;

2) ресурсные системы, а также институции выжили в течение длительных периодов времени.

Самому молодому комплексу институций, который будет проанализирован в этом разделе, уже более 100 лет. История самой древней системы превышает 1000 лет. Эти институции пережили засухи, наводнения, войны, эпидемии, а также основательные экономические и политические изменения. Мы рассмотрим организацию пастбищ в горах и общественных лесов в Швейцарии и Японии, а также ирригационные системы в Испании и на Филиппинских островах.

Указывая на то, что эти институции ОР выжили в течение длительных периодов, я не имею в виду, что их оперативные нормы оставались неизменными с момента их первого внедрения. Во всех примерах этого раздела условия окружающей среды сложны и менялись со временем. В таких условиях было практически невозможно «получить правильные оперативные нормы» с первой попытки и даже с нескольких. Эти институции являются «сильными», т.е. находятся в состоянии «институционального равновесия», в смысле, определенном Шепслом. Он (Shepsle, 1989b, p. 143) рассматривает «...институцию как находящуюся в равновесии "существенно", если изменения происходят согласно плану институциональных изменений ex ante (и, следовательно, являются частью начальной институции)». В этих случаях присваиватели внедряют основные оперативные нормы, создают организации для осуществления оперативного управления своими ОР, а также меняют свои нормы время от времени с учетом опыта прошлых лет согласно собственным нормам коллективного и «конституционного» (базового, установочного) выбора.

Примеры этого раздела особенно полезны для понимания того, как группы самоорганизованных людей решают две основные головоломки, которые обсуждались в разделе 2: проблему соблюдения договоренностей и проблему взаимного мониторинга. (Проблема поставки институций будет рассматриваться в разделе 4.) В этих примерах долгосрочные обязательства присваивателей касательно их институций все-таки были реализованы. Присваиватели внедрили сдерживающие нормы для ограничения своей деятельности и побуждения к созданию резервов. возникали тысячи возможностей получить большие выгоды путем нарушения норм, если ожидаемые санкции были сравнительно невелики. Кража воды во время сухого сезона в испанских huertas (хорошо разграниченные ирригационные районы вокруг или вблизи городов) может в некоторых случаях сохранить весь урожай от неминуемого уничтожения. Избегание постоянных затрат для поддержания филиппинских ирригационных систем позволило бы фермерам получать необходимые доходы от других занятий. Незаконный сбор древесины в общественных горных лесах Швейцарии или Японии может дать ценный продукт. Учитывая имеющиеся искушения, люди во всех этих случаях достигли замечательных результатов в соблюдении норм.

В этих случаях в деятельность по мониторингу вкладываются значительные средства, но «внешние» агенты редко являются «охранниками». Используются различные механизмы мониторинга. В них присваиватели сами играют важную роль в контроле за деятельностью друг друга. Хотя взаимный мониторинг и является дилеммой второго порядка, но присваиватели как-то решают эту проблему. Кроме того, штрафы, которые начисляются в таких условиях, на удивление низкие.

В монетарном виде они очень редко превышают незначительную часть тех выгод, которые можно было бы получить, нарушив правила, в выводах к этому разделу я отстаиваю тезис о том, что соблюдение норм и мониторинг стратегически связаны между собой и что мониторинг дает частные выгоды тому, кто мониторит, а также общие выгоды для других,

Объясняя устойчивость этих институций и собственно ресурсных систем в течение длительного времени в условиях с высоким уровнем неопределенности, необходимо найти соответствующие базовые общие особенности, которые могут объяснить эту устойчивость. С учетом различий природных и исторических условий вряд ли стоит ожидать, что конкретные нормы для использования в этих условиях будут одинаковыми. И они действительно неодинаковы. Учитывая время, в течение которого методом проб и ошибок изучались оперативные нормы, строгость этих условий как стимула к улучшению, а также низкие затраты на внесение изменений в эти нормы, можно надеяться, что присваиватели «открыли» некоторые основополагающие принципы реально действующих институций ОР. Я не утверждаю, что институции, разработанные в таких условиях, в каком-то смысле «оптимальные». И действительно, учитывая высокий уровень неопределенности и трудности измерения затрат и выгод, было очень трудно определить меру и степень оптимальности.

С другой стороны, я, не колеблясь, называю эти институции ОР успешными. Во всех этих случаях люди, внедряя свои институции, действовали в значительной степени автономно. Поскольку эти ОР имели огромное значение для присваивателей (и они с учетом прошлого опыта могли изменять нормы), то для улучшения этих институций со временем было достаточно стимулов и средств. Швейцарские и японские горные ОР сохранились и даже улучшились на протяжении веков, несмотря на их интенсивное использование. Экологическая стабильность и экономический рост в неопределенном мире лавин и непредсказуемых осадков — это огромное достижение для группы присваивателей, которая существует на протяжении многих веков. Планирование и поддержание масштабных ирригационных работ в труднодоступных районах Испании или на Филиппинских островах — также выдающиеся достижения. Большинство ирригационных систем, построенных по всему миру за последние 25 лет, таким успехом похвастаться не могут. Итак, я попыталась идентифицировать основные принципы построения успешных институций ОР и определить, как эти принципы проектирования повлияли на стимулы присваивателей надолго сохранять как институции, так и сами ОР. Когда в разделе 5 мы рассмотрим случаи, в которых присваиватели не смогли разработать и поддерживать институциональные механизмы для решения проблемы ОР, то увидим, насколько принципы построения, использованные присваивателями в «успешных» случаях, также характеризуют и «провальные».

Примеры из этого раздела помогают нам выяснить два других вопроса. Во-первых, институции ОР, связанные с использованием неустойчивых, тонко сбалансированных горных ОР для получения кормов и древесины в Швейцарии и Японии, помогают нам по-другому взглянуть на вопрос якобы преимуществ институций частной собственности для большинства распределительных целей — в частности, касающихся землепользования. Хотя многие экономисты признают, что именно технические трудности препятствуют внедрению права частной собственности на «текучие» ресурсы, такие как грунтовые воды, нефть и рыба, но почти все считают, что внедрение института частной собственности на сельскохозяйственные земли и пастбища является очевидным решением проблемы деградации земель. Дасгупта и Хил (Dasgupta and Heal, 1979, p. 77), например, утверждают, что, когда право частной собственности внедряется на пахотных и пастбищных угодьях, «ресурс перестает быть всеобщим достоянием, и проблема решается одним махом».

Многие теоретики права собственности предполагают, что общая собственность приводит к одному из двух нежелательных результатов:

1) общее имущество будет уничтожено, поскольку никого из совладельцев нельзя устранить;

2) расходы на переговоры касательно норм распределения будут чрезмерными, даже если устранение совладельцев возможно.

Напротив, то, что наблюдается в указанных случаях, — это долгосрочное параллельное существование институтов частной и коммунальной собственности в условиях, когда задействованные лица осуществляют значительный контроль над институциональными механизмами и правами собственности. Поколения жителей Швейцарии и Японии обнаружили относительные преимущества и недостатки институций частной и коммунальной собственности, связанные с различными типами земель и видами землепользования. Жители в обоих случаях выбрали сохранение института коммунальной собственности как основы для землепользования и других важных аспектов местной экономики. Экономическое благосостояние жителей этих поселений зависело от навыков использования ими своих ограниченных ресурсов. Коммунальную собственность в указанных случаях нельзя рассматривать как остатки институций, которые раньше развивались в стране изобилия. Если бы транзакционные издержки, связанные с управлением коммунальной собственностью, были чрезмерными по сравнению с институциями частной собственности, то жители имели бы много возможностей для разработки различных механизмов землевладения для горных территорий.

Во-вторых, на семинарах во время презентаций меня часто спрашивали, можно ли те принципы решения проблем ОР, которые заложены в швейцарские, японские и испанские институции, адаптировать для стран «третьего мира»? Последний случай, который рассматривается в этом разделе — институции zanjera на Филиппинах, — позволяет дать четкий утвердительный ответ на этот вопрос. все принципы построения институций, имеющиеся в швейцарских, японских и испанских примерах, использованы также и в филиппинском случае. Анализ основных сходств продолжительных по времени институций ОР хоть и сделан на ограниченном количестве примеров, но вполне может широко применяться.