До нас дошло очень небольшое количество официальных римских текстов, направленных против христиан.

Самый известный из них — это уже упоминавшаяся переписка Плиния и Траяна, которая, в силу особенностей римского права, имела силу закона.

Наместник Вифинии и Понта в этой переписке сообщает, между прочим, императору, что представители последней, арестованной и отпущенной им группы бывших христиан были замечательные люди. Они «воспевали, чередуясь, Христа как Бога и клятвенно обязывались не преступления совершать, а воздерживаться от воровства, грабежа, прелюбодеяния, нарушения слова».

Этот удивительный панегирик Плиния Младшего в течение семнадцати веков являлся цитируемым ad nauseam местом письма и, без сомнения, главной причиной, по которой эта переписка вообще сохранилась.

Однако, как мы уже говорили, если читать текст Плиния и Траяна целиком, а не только выбранные места, то он производит совсем другое впечатление.

Из него следует, что Траян и Плиний Младший прекрасно знают, кто такие «христиане». Оба они не сомневаются, что христиане заслуживают казни. Более того, они не сомневаются, что христиане заслуживают казни ровно потому, что они христиане. Само имя «христианин» является для императора и его респондента фактом преступления.

Проблема Плиния только в том, что он не знает, а) надо ли казнить христиан-детей, б) надо ли казнить даже тех, кто раскаялся, и в) «следует ли наказывать само имя, даже при отсутствии преступления (flagitia), или же преступления, связанные с именем».

Эта проблема нам кажется тем более поразительной, что Римская империя отличалась абсолютной веротерпимостью. За всё время существования Рима в нем преследованию подвергались только два культа. В 186 г. до н. э. Сенат издал сенатусконсульт, которым запрещался культ Диониса, а при Тиберии он издал аналогичный закон, которым запрещалась друидическая религия.

В обоих случаях причиной запрета были не религиозные обычаи, а человеческие жертвоприношения. Кроме того, в 136 г. н. э. император Адриан запретил иудаизм, однако опять же не из-за религиозных разногласий, а из-за восстания Бар-Кохбы.

И вот получается, что в этой веротерпимой империи, которая никогда не преследовала никого за религию, которую он исповедовал — как бы она ни была чужда Риму, — просвещенный император Траян и его друг и наместник Плиний даже не подвергают сомнению вопрос, что христиан, если где встретишь, надо срочно казнить! — непонятно только, стоит ли казнить при этом детей, и нужно ли казнить тех, кто больше не христианин!

Что же за стих нашел на веротерпимых римлян? Неужели ими и вправду овладел Сатана, как предполагали впоследствии благочестивые христианские историки?

Еще один рескрипт, дошедший до нас — это письмо императора Адриана (117–138 гг. н. э) проконсулу Азии Минуцию Фундану, сохранившееся в приложении к «Апологии» Юстина. Мы уже говорили о нем раньше.

Напомним: в этом письме Адриан требует наказывать авторов ложных доносов, то есть тех, кто обвиняет людей в том, что они христиане, в то время как они христианами не являются. Кроме того, Адриан озабочен тем, чтобы обвинение в христианстве доказывалось в суде.

«Если подданные провинции, — пишет Адриан, — ясно могут поддержать эту петицию против христиан, так чтобы дать ответ в суде, пусть прибегнут только к этому способу, но не к громким крикам и ропоту… Если кто их обвинит и докажет, что они поступают противно закону, выноси свое решение сообразно гнусности преступления. Но клянусь Геркулесом! Если кто-то обвиняет, клевеща, накажи такого человека соразмерно с его злодеянием».

Иначе говоря, Адриан, как и Траян, не сомневается, что христиан надо наказывать и что преступлением является уже сам тот факт, что человек является христианином. Это преступление настолько распространено, что оно стало поводом для ложных доносов по обвинению в христианстве, и так как ложные доносы всегда были бичом римского правосудия, Адриан, как и Траян, спешит положить им заслон.

Это два единственных подлинных документа о преследовании христиан, которые до нас дошли. Эти документы относятся к категории рескриптов — то есть, буквально, «от-писок», императорских писем, отвечающих на чей-то вопрос. Однако мы знаем, что таких документов было больше.

Так, эдикт или даже эдикты (то есть публичные документы, провозглашающие официальную политику) против христиан выпустил Марк Аврелий. Об этих эдиктах упоминает Мелитон Сардский, когда пишет в своей «Апологии», что «сейчас в Азии по новым эдиктам гонят и преследуют людей благочестивых».

Мелитон выражает сомнение — подлинно ли эдикты выпущены самим государем? Может быть, это подделка провинциальных властей — хотя, как мы могли заметить, подделкой императорских писем занимались именно что христиане.

Даже если не отвергнуть подозрения Мелитона как явно вздорные, мы точно можем быть уверены, что новые эдикты Марка Аврелия были подлинные. Мы можем быть в этом уверены из письма лионских христиан, рассказывавших о преследованиях 177 г.: когда лионский легат написал императору запрос о том, что делать с теми христианами, которых их рабы обвиняют в детоядении, то ответный императорский рескрипт приказал не заниматься глупостями и всех принесших жертву христиан отпустить, а тех, кто не раскаялся, предать смерти.

Таким образом, Марк Аврелий издал против христиан по крайней мере два документа. Один был общегосударственный эдикт, другой был рескрипт лионскому легату.

Кроме этого, Мелитон упоминает, что рескрипт Адриана Минуцию Фундану был не единственный и что аналогичные рескрипты, запрещающие уничтожать христиан без суда, выпускал Антонин Пий.

Еще одно упоминание об очередной серии антихристианских эдиктов случайно сохранилось у Ипполита Римского в его комментариях на книгу Даниила. Скорее всего, речь идет об эдиктах Септимия Севера (193–211 гг. н. э.). Жалуясь на печальное положение церкви, Ипполит сообщает, что доносчики «сговариваются уничтожить святых, они ждут до нужного часа и входят в Дом Господень тогда, когда все молятся и восхваляют Господа, и схватывают их… и тащат их в суд и обвиняют их в том, что они поступают вопреки эдиктам Цезаря, и приговаривают их к смерти».

Однако самое интересное свидетельство принадлежит христианскому историку II в.н. э. Гегесиппу: он пишет, что император Домициан распорядился истребить всех, кто происходит из рода Давидова. В результате к нему привели потомков одного из братьев Иисуса, Иуды, но они сумели убедить императора, что являются всего лишь бедными земледельцами и что царствие Иисуса, которое они ждут, будет не от мира сего.

«Домициан, — сообщает Гегесипп, — не найдя в них вины, презрительно посчитал их глупцами и отпустил на свободу, а гонение на церковь прекратил указом». После этого потомки Иуды стали во главе церквей как мученики и как происходящие из рода Господня. «Времена настали мирные, и они дожили до воцарения Траяна».

Из этого короткого, но ошеломительного сообщения следует, что: а) Домициан прекрасно знал о христианах, б) прекратил гонения, которые, стало быть, были учреждены по крайней мере его предшественниками.

И в самом деле, Гегесипп также сообщает, что в гонениях на христиан отличился Веспасиан, который «после взятия Иерусалима велел разыскать всех потомков Давида, чтобы не осталось иудеям никого из царского рода». Вслед за ним при Траяне был казнен второй епископ Иерусалимской церкви и двоюродный брат Иисуса Симеон сын Клеопы.

Из всего вышеупомянутого можно сделать три вывода.

Первое: христиане намеренно занимались уничтожением направленных против них текстов.

До нас дошли тексты самых невероятных фальшивок: докладов Понтия Пилата императорам Тиберию, Клавдию и Теодору (!), переписка Павла с Сенекой, рескрипты Тиберия и Марка Антония об уничтожении врагов христиан. До нас дошел даже фантастический текст об апостоле Петре, который крестил Нерона, его сына и весь императорский двор.

Однако из подлинных документов о преследованиях до нас дошло только два, один — содержавший хвалу христианам, а другой — затерявшийся среди фальшивок. Известия обо всех остальных дошли до нас благодаря случайным обмолвкам.

Иначе говоря, когда Вольтер заявил, что «в течение двух веков римляне ничего не знали о христианской религии и о Евангелиях», он был неправ.

Он принял за отсутствие сведений то, что было результатом полутора тысячелетий христианской цензуры.

Второй вывод заключается в том, что и Веспасиан, и Домициан, и Траян, и Адриан, и Антонин Пий, и Марк Аврелий, и Септимий Север прекрасно были осведомлены о том, кто такие христиане. Они издавали против них многочисленные рескрипты. Более того, все эти «нечестивые рескрипты» против христиан были собраны, согласно Лактанцию, в начале III в. в «Дигестах» знаменитого римского юриста Ульпиана, в седьмой книге, касающейся обязанностей проконсула. Сами собой из «Дигест» они пропасть не могли.

Христианство вовсе не было «тоненьким ручейком», который тек незаметно для окружающих.

И Траян, и Плиний Младший уже в 110 г. прекрасно знали, кто такие «христиане», и не сомневались, что они заслуживают казни. Плиний просто не был уверен, следует ли казнить детей. Кроме того, он, как и Тацит, утверждал, что христиане совершают flagitia, т. е преступления.

И, наконец, третье — и переписка Траяна с Плинием, и переписка Адриана с Минуцием Фунданом предполагают, по определению, существование некоего закона, согласно которому преследуют христиан.

О существовании этого закона свидетельствует множество косвенных обстоятельств. Во-первых, христиан преследовали по всей империи, с I в.н. э. по IV в.н. э. Государства не имеют обыкновения на протяжении столетий преследовать своих граждан без какого-либо закона. Этот закон может быть вздорным, несправедливым — но он есть. Даже в сталинском Советском Союзе людей расстреливали на основании 58-й статьи. Их не расстреливали вообще просто так.

Тем более это касалось римского права, один из основополагающих принципов которого гласил: nullum crimen sine lege (нет преступления, если нет закона).

Во-вторых, обстоятельства этих преследований были совершенно одинаковы. При самых разных императорах, в самых разных концах империи — от Вифинии до Африки, от Египта до Рима — христианам задавали один и тот же вопрос: «Ты христианин?» Если он говорил «да», ему давалось время раскаяться и передумать. Если он говорил «нет», его тут же с облегчением отпускали — но не раньше, чем он принесет жертву императору или богам.

Иначе говоря, закон считал преступлением, как и пишет Плиний, сам факт того, что человек признает себя христианином. Этот закон наказывал за имя. Ровно так и описывается этот закон в послании Петра: «Только бы не пострадал кто из вас, как убийца, или вор, или злодей, или как посягающий на чужое; а если как Христианин, то не стыдись, но прославляй Бога за такую участь» (1 Пет. 4:14–16).

Если бы такого закона не было и преследования христиан были бы инициативой снизу, то эти преследования каждый раз принимали бы разный характер.

Кроме послания Петра, этот закон постоянно упоминается во всех христианских апологиях. Так, главы с 4-й по 6-ю «Апологетика» Тертуллиана, написанного в конце II в.н. э., специально посвящены оспариванию закона, направленного против христиан. «Какое жестокое постановление вы делаете, говоря: „вам не позволяется быть“», — пишет Тертуллиан. Это совершенно точная формулировка того, что предъявлялось как обвинение христианам.

Ваш закон, формулирует Тертуллиан, «наказывает за одно только имя». То же утверждают и другие апологеты. «Наше имя ставится нам в вину», — пишет Юстин Мученик. «Почему уже одно имя ненавистно вам?» — возмущается Афинагор.

Бл. Иероним сообщает о «старинном законе, согласно которому христиане, представшие перед судом, не могли быть отпущены, ежели они не раскаялись». Проконсул Вариан приговаривает апостола Андрея за презрение, которое тот проявляет «к законам кесаря». «Или ты незнаком с законом, изданным Сенатом?» — спрашивает римский префект христианина Аполлония.

Итак, в какое-то время в империи был принят фантастически жестокий закон. Этот закон наказывал не за поступки, не за какие-либо действия, а просто за саму принадлежность к секте. Он объявлял некоторую группу людей христианами (сами себя они еще так долго не называли) и за одно это приказывал их казнить. Этих людей предавали казни за имя. И этот закон был принят в тотально веротерпимом государстве, во всех концах которого можно было верить во всё, что угодно — хоть в горшок, хоть в пряник.

Когда же был принят такой страшный закон и что в нем было написано?