Глава 4
Саддукеи и фарисеи
Вавилонское завоевание было гибельно для Иудеи как государства, но оно оказалось благотворным для иудаизма как религии.
Партия монотеистов состояла в оппозиции к последним «языческим» царям и потому оказалась «пятой колонной» для Вавилона. Лидер ее, Иеремия, зашел даже так далеко, что назвал Навуходоносора, разрушителя Первого храма, избранником Господа. Он обещал гибель всем его противникам и прорек от имени Яхве: «Я отдаю все земли сии в руку Навуходоносора, царя Вавилонского, раба Моего, и даже зверей полевых отдаю ему на служение» (Иер. 27:6).
Немудрено, что после таких политически корректных пророчеств именно ставленник Иеремии был назначен наместником опустошенной Иудеи, а при вавилонском дворе монотеисты пользовались привилегированным положением. Через этих коллаборантов вавилоняне контролировали еврейскую общину. Формально ее возглавлял представитель дома Давидова, бывший царь Иехония, освобожденный из темницы (4 Цар. 25:27).
Владычество вавилонян, между тем, продолжалось недолго. В 539 году, через сорок семь лет после разорения Храма, Вавилон пал, завоеванный царем персов, Киром. А еще через 20 лет, во второй год правления царя Дария (то есть около 520 года до н. э.), персидским наместником Иудеи был назначен некто Зоровавель, потомок царя Давида.
Зоровавель возвратился в Иудею с сорока двумя тысячами переселенцев, с первосвященником Иисусом и с двумя придворными пророками, Захарией и Аггеем. В это время в Персии шла гражданская война, и страна распалась на части. Судя по всему, Зоровавель воспользовался смутой, чтобы поднять мятеж.
Во всяком случае, Захария и Аггей объявили его Мессией, то есть Помазанником и царем, и пообещали ему победу над «престолами царств» (Агг. 2:22).
Пророчество оказалось не очень удачным. Победу над престолами царств одержал отнюдь не Зоровавель, а перс Дарий. Мы не знаем, что случилось после этого с Мессией из рода Давидова, но мы можем предположить, что ему пришел быстрый и бесславный конец.
Судя по всему, персы сделали выводы из неудачной попытки назначить отпрыска дома Давидова наместником в Иудею, и следующие ключевые для нашего рассказа люди, отправившиеся руководить провинцией, никакого отношения к дому Давидову не имели.
Одного из этих людей звали Неемия. Он заслужил свою должность тем, что был виночерпием царя Артаксеркса. Неемия прибыл в провинцию спустя семьдесят лет после Зоровавеля, около 445 г. до н. э. Незадолго до него в Иудею прибыл писец по имени Ездра, потомок первосвященника Садока.
Ездра и Неемия были шокированы положением дел, которое они застали на родине. Оказалось, что предшествующие им возвращенцы продолжали со страшной силой грешить против бога. Они не соблюдали субботу, общались с инородцами и даже брали замуж их дочерей.
Ездра имел с собой два важных документа. Одним из них было письмо царя Артаксеркса, дававшее ему право судить, штрафовать, сажать в тюрьму и даже предавать казни тех, кто не исполняет Тору (Езд. 7:26). Другой был текст, который Ездра представил как эту самую Тору. Как полагает Ричард Эллиот Фридман, тот текст, который привез Ездра, и был окончательной редакцией Торы.
А Редактором, ее составившим, был сам Ездра.
Одна из самых удивительных загадок книг Ездры и Неемии, рассказывающих об этой второй алие — это вопрос о том, что случилось с предшествующей алией, которую возглавлял потомок дома Давидова. Книги обходят его судьбу полным молчанием, и мы только что предположили, почему.
Зато внимательное их чтение может дать ответ на другой вопрос — о том, почему Неемия и Ездра были так шокированы нечестивыми браками автохтонного населения.
Дело в том, что первый, кто был вынужден с позором отказаться от иноплеменных жен, был первосвященник Елиашив, потомок первосвященника, привезенного с собой Зоровавелем. Он породнился с неким Товией Аммонитянином и даже выделил ему жилплощадь в Храме (Неем. 13:5).
Трудно представить, как именно Ездра и Неемия боролись бы с этим позором, если бы не предписание, тут же счастливо найденное ими во Второзаконии.
«В тот день читано было из книги Моисеевой вслух народа и найдено написанное в ней: Аммонитянин и Моавитянин не может войти в общество Божие во веки» (Неем. 13:1).
По этому случаю первосвященник Елиашив с треском лишился места, а Товию Аммонитянина выкинули из храма со всеми его пожитками.
Понятно, почему предписание, столь счастливо найденное в этот критический момент, касалось аммонитян: оно дало возможность произвести маленькую административную революцию.
Но при чем тут были моавитяне?
Возможно, ответ заключается в том, что в таком виде предписание било не только по первосвященнику Елиашиву, но и по дому Давидову. Ведь царь Давид был потомок моавитянки (Руф. 4:22). А его внук Ровоам (предок Зоровавеля и Иехонии) был сыном аммонитянки (3 Цар. 14:21).
Таким образом, счастливо найденная цитата делала не только первосвященника Елиашива, но и весь дом Давидов нечистокровными иудеями, непригодными для правления избранным народом. Они никогда, ни в каком поколении не то что не могли им руководить — они не могли быть его частью!
