Утверждают, что Пятикнижие написано Моисеем, и все же оно содержит отчет о его собственной смерти [Второзаконие, XXXIV, 6]; и в «Бытии» [XIV, 14] именем Дан назван город, про который в «Судьях» [XVIII, 29] сказано, что он получил это имя только в их время, а раньше был известен под именем Лаиш. Иосия вполне мог бы разорвать на себе одежды, если бы услышал слова «Книги Закона», ибо в ней осталось от Моисея не больше, чем в «Евангелии от Иоанна» осталось от Иисуса.

У нас имеется одна прекрасная альтернатива, которая предлагается нашим богословам, позволяя им выбрать самим и обещая уважать их решение. Только им придется признать одно из двух: либо Моисей был обманщик, либо его книги являются подделками, написанными в различное время и различными людьми, или же что они полны жульническими вставками. В любом случае этот труд теряет все права на то, чтобы считаться божественным Откровением. Вот проблема, которую мы приводим из Библии, – слово Бога Истины: «Являлся Я Аврааму, Исааку и Иакову с именем “Бог Всемогущий”, а с именем Моим Иегова [“Господь”] не открылся им» [Исход, VI, 3], – говорил Бог Моисею.

Это сообщение становится весьма поразительным, когда, еще не дочитав до «Исхода», читаешь в «Бытии» [XXII, 14], что «Авраам назвал то место» – где патриарх приготовился перерезать горло своему единородному сыну – «Иегова-ире»! (Иегова видит). Который из текстов боговдохновенный? Оба они не могут быть таковыми; который из них подделка?

Теперь, если бы Авраам и Моисей не принадлежали к одному и тому же святому сообществу, мы, возможно, помогли бы богословам, подсказав им подходящие меры, чтобы избегнуть этой дилеммы. Им следовало бы призвать на помощь почтенных иезуитских отцов – в особенности тех, кто был миссионерами в Индии. Последние ничуть не смутились бы. Они бы хладнокровно сказали нам, что, вне всякого сомнения, Авраам слышал имя Иегова и заимствовал его от Моисея. Разве они не утверждают, что именно они изобрели санскрит, редактировали «Ману» и составили большую часть Вед?

Маркион вместе с другими гностиками указывал на ошибочность идеи воплощенного Бога и поэтому отрицал телесную реальность живого тела Христа. Его сущность была только иллюзией; она не состояла из человеческой плоти и крови, также она не была рождена человеческой матерью, ибо его божественная природа не могла быть осквернена каким-либо контактом с грешной плотью. Он считал Павла единственным апостолом, проповедовавшим чистое Евангелие истины, и обвинял других учеников в «искажении чистой формы евангельских учений, переданных им Иисусом, и в смешивании вопросов Закона со словами Спасителя».

Наконец, мы можем добавить, что современная библейская критика, которая, к сожалению, стала действительно активной и серьезной только к концу прошлого века, – теперь в целом признает, что маркионовский текст единственного Евангелия, о котором он что-нибудь знал, – «Евангелия от Луки», значительно превосходит нынешние синоптические Евангелия и значительно вернее их. В «Сверхъестественной религии» мы находим следующее поразительное (для каждого христианина) выражение: «Поэтому мы в долгу перед Маркионом за правильную версию даже “Отче наш”».

Если, оставив на время выдающихся основателей христианских сект, мы обратимся к секте офитов, которая окончательно оформилась приблизительно во времена Маркиона и Василида, то мы можем найти в ней причину ересей всех других [сект]. Подобно всем другим гностикам, они отвергали Моисееву Библию целиком. Тем не менее их философия, за исключением ряда новых выводов со стороны нескольких наиболее значительных основателей различных ответвлений гностицизма, – не была новой. Пройдя через халдейскую каббалистическую традицию, она черпала свои материалы из герметических книг, и, прослеживая ее полет еще дальше назад по их метафизическим умозрениям, мы находим ее барахтающейся среди учений Ману и раннего индусского дожреческого генезиса. Многие из наших выдающихся исследователей прослеживают гностические философские учения в прошлое прямо к буддхизму, что ничуть не приносит вреда ни их, ни нашим аргументам. Мы еще раз повторяем, что буддхизм есть первоисточник брахманизма. И не против первичных Вед протестует Гаутама. Он протестует против жреческой и официальной государственной религии своей страны и против брахманов, которые для того, чтобы дать место кастам и облечь их властью, в более поздний период наполнили древние рукописи вставленными [ими самими] шлоками. Это было сделано с целью доказать, что касты были предопределены Творцом, поскольку [якобы] каждый класс людей был произведен из более или менее благородной конечности Брахмы.

Философию Гаутамы Будды преподавали испокон веков в непроницаемой тайне внутренних святилищ пагод. Поэтому нам не следует удивляться, вновь обнаруживая во всех основных догмах гностицизма метафизические учения как брахманизма, так и буддизма. Они [гностики] считали, что Ветхий Завет является откровением более низкого существа, божества, находящегося в подчинении, и что в нем нет ни единой строчки от их Софии, божественной мудрости.

Что же касается Нового Завета, то он утерял свою чистоту, когда его собиратели стали виновными в самовольных вставках. Откровение божественной истины было принесено ими в жертву, чтобы осуществлять эгоистические цели и поддерживать ссоры. Это обвинение не кажется так уж маловероятным тому, кто хорошо осведомлен о постоянных раздорах между последователями обрезания и «Закона», и теми апостолами, которые отвернулись от иудаизма.

Гностики-офиты* учили доктрине эманаций, столь ненавистной защитникам единства в троичности, и наоборот. Непознаваемое божество не имело имени у них; но его первую, женскую эманацию называли Битос, или Глубь. Она соответствовала Шехине каббалистов, «Завесе», которая скрывает «мудрость», в черепе высочайшей из трех голов. В качестве пифагорейской Монады эта безымянная мудрость была Источником Света, а Эннойя, или Ум, есть сам Свет. Последний также назывался «первичным человеком», подобно Адаму Кадмону или древнему Адаму каббалы. Действительно, если человек был создан по образу и подобию Бога, то этот Бог был подобен своему творению по форме и фигуре – следовательно, он и есть «первичный человек». Первый Ману, появившийся из Сваямбхувы, «который существует непроявленный в своей собственной славе», – также в одном смысле является первичным человеком у индусов.

Таким образом, «безымянный и непроявленный» Битос – его женское отражение, и Эннойя, проявленный Разум, происшедший от обоих, или их Сын, являются двойниками халдейской первой триады, так же как и триады брахманистской Тримурти.