— Лежи спокойно. Я позову сестру.

Я оглядываюсь, надеясь на поддержку. Джек пытается сесть, хотя это ему строго-настрого запрещено. Если ему требуется помощь, он должен нажать на кнопку вызова медсестры.

— Да ладно тебе, Лу. На кой черт мне сдалась медсестра! Сам справлюсь.

Будь здесь Сара, он бы себе такого не позволил, знает, что от нее можно получить по заднице. Но Сары здесь нет, есть только я. Сегодня, в пятницу, я, закончив работу раньше обычного, решила навестить Джека. Пару дней назад он пришел в себя, и, слава богу, доктора подтвердили, что у него нет никаких серьезных повреждений мозга. Однако они продолжают исследования, потому что он стал хуже слышать одним ухом. Как только Джек очнулся, выяснилось, что это не пациент, а сущее наказание. Стремление к независимости — одно из главных качеств его характера, но сейчас, когда он в таком состоянии, желание обходиться без посторонней помощи может ему навредить. У него вставлен катетер, и в вене — игла капельницы, по которой поступает обезболивающее средство. Всякий раз, когда Джек пытается сесть или повернуться в постели, аппараты начинают возмущенно пикать и гудеть и в палату врывается встревоженная медсестра.

Так происходит и сейчас. В палату торопливо входит сестра. Бросив на Джека укоризненный взгляд, она помогает ему сесть, опираясь на подушки.

— Твоя симпатичная физиономия начинает действовать мне на нервы, О’Мара, — говорит она ворчливым тоном, которым часто разговаривают работники больниц.

— Спасибо, Ева, — виновато улыбается Джек. — Не сердитесь. Хотите грейпфрут? — Он кивает в сторону корзины с фруктами, которую принесли ему коллеги.

— Ты и представить себе не можешь, сколько грейпфрутов мне предлагают за смену, — усмехается она. — Если хочешь сделать мне приятное, в следующий раз, когда тебе понадобится помощь, нажми на кнопку.

Сестра выходит, оставив нас вдвоем, то есть, конечно, не совсем вдвоем. Помимо Джека, в палате лежат еще пять человек, все они намного старше его. Сейчас в клинике время для посещений, но, кроме меня, других посетителей в палате нет, и почти все пациенты дремлют на своих койках. Окно за моей спиной открыто настежь, на многих тумбочках жужжат вентиляторы, и все равно в палате нечем дышать.

— Сегодня на улице жарко. — Я сижу на той стороне, где Джек слышит нормально.

— Неужели мы с тобой опустились до разговоров о погоде? — вздыхает Джек. — Деградация налицо.

— А о чем ты хочешь поговорить?

Он пожимает здоровым плечом и морщится:

— Слушай, ты же у нас наставница подрастающего поколения. Поведай, что волнует нынешнюю юную поросль.

Я снимаю с запястья резинку для волос и собираю волосы в конский хвост:

— С удовольствием. Наш журнал предназначен для девчонок, и в основном их волнуют проблемы, связанные с месячными.

— И только? — округляет глаза Джек. — Прискорбно узкий круг интересов!

— Ну, не такой уж узкий. Еще их волнуют прыщи. Для подростков прыщи — это настоящая трагедия. На прошлой неделе одна девочка спросила, помогает ли от угревой сыпи собачья слюна.

— И что же ты ответила? — расплывается в ухмылке Джек.

— Что кошачья слюна намного лучше.

— Врешь!

— Конечно вру.

— Видишь, какая ты врунья.

Я наливаю ему воды со льдом из графина, стоящего на тумбочке у кровати, вставляю в стакан соломинку.

— Попей, освежись.

Свободных рук у Джека нет — одна сломана, в другой капельница — поэтому я держу стакан, а он тянет воду через соломинку.

— Спасибо, — говорит он, откидывается на подушку и закрывает глаза, явно досадуя на самого себя за то, что не смог напиться без посторонней помощи. — Расскажи что-нибудь еще.

Я перебираю в памяти присланные мне вопросы, стараясь вспомнить что-нибудь занятное.

— Пару недель назад пришло письмо от мальчишки, который переживает настоящую любовную драму. Девочка, в которую он влюблен, переехала с родителями в Ирландию. Ему всего пятнадцать лет, и ей тоже. Она из очень строгой католической семьи, и ее родители не одобряют всякие там шашни между подростками. Паренек хотел узнать, в каком возрасте он будет иметь право переехать в Ирландию без разрешения родителей.

— Какие пылкие страсти в столь юном возрасте, — бормочет Джек, глаза его по-прежнему закрыты. — И что ты ему ответила?

Я смотрю на его прозрачно-бледное лицо, на впалые щеки. Лишнего веса у него никогда не было, и уже почти целую неделю он питается только жидкой пищей. Боюсь, скоро от него вообще ничего не останется.

— Ответила, что знаю, как это больно — расстаться с любимым человеком. Но у каждого из нас всегда есть надежда встретить новую любовь. Так что не нужно отчаиваться. Посоветовала подождать какое-то время и посмотреть, что происходит с его чувствами. Быть может, он заметит, что стал думать о ней намного меньше. Так часто бывает в жизни, особенно если тебе пятнадцать. Посоветовала не предаваться грусти слишком долго — это забирает много душевных сил. Лучше быть счастливым, невзирая на обстоятельства. Пройдет время, и он уже не сможет вспомнить, что такого особенного было в этой девчонке и почему он сходил по ней с ума. — Джек кивает, не открывая глаз. — Но иногда, очень редко, бывает иначе, написала я этому парню. Люди, с которыми мы расстались, возвращаются в нашу жизнь. И остаются с нами навсегда.

Я умолкаю. Джек спит. Надеюсь, ему снятся хорошие сны.