Интерлюдия 2. Патрик
Средних лет мужчина, высокий, подтянутый и очень уверенный в себе и своих ребятах, оглянулся и не смог сдержать улыбку. Идущая за ним девушка улыбнулась в ответ.
«Джейн, моя жена», – Патрик О’Грейди покатал мысль, смакуя. Он не мог насмотреться на девушку и всё ещё не верил, что через два дня они поженятся.
Как же долго он добивался Джейн! Он заметил её, когда длинноногая, нескладная девчонка с острыми коленками бегала по улицам Тристада, и подумал, что когда она расцветет, станет красавицей.
Она подросла. Патрик узнал, как её зовут и из какой она семьи, и попробовал сблизиться с её отцом, чтобы иметь возможность чаще общаться с Джейн. Но она и смотреть на него не желала. Её отец, торговец дорогими тканями, планировал для дочери совсем другое будущее: учебу в Университете магии, карьеру чародея в столице. В Джейн проснулся дар восприятия волшбы, и заботливый папаша первым же караваном заказал ей пару объемных фолиантов – элементарной и природной магии.
Появление нового мага не осталось незамеченным в городском совете. Первый советник Уайтекер уговорил отца Джейн отпустить дочь в городскую стражу в помощь патрулю. Саму девушку просить не пришлось. Оказать помощь городу – что может быть почетнее?
Там-то всё и завертелось. Джейн рассмотрела Патрика. Не красавец, но отчаянно смелый, надежный в бою и очень добрый вне работы. Ребята из отряда души в нем не чаяли. И сначала девушке передалась их беззаветная преданность лидеру, а потом её чувство переросло в нечто большее…
В тот день отряд городской стражи капитана Патрика О’Грейди патрулировал границу с Мраколесьем. Смена близилась к завершению – совсем скоро должны были появиться бойцы Миллса, чтобы сменить их. А он, Джейн и его парни собирались пойти в «Буйную флягу» и отметить их последний совместный патруль. Следующего не будет: Патрик решил уволиться и поехать вместе с Джейн в столицу Содружества Дарант, где она будет совершенствоваться в магии.
А он… Он крепкий, сильный, дисциплинированный и с отличными рекомендациями совета Тристада. К тому же за ликвидацию прорыва бездны Патрик уже в двадцать пять лет стал почетным гражданином города, так что работу он найдет и в столичной страже.
– Капитан! Движение справа! – закричал молодой Фрэнк.
Патрик сдержался. Новичок с высоким навыком ночного зрения своим криком привлек внимание, и теперь даже сам капитан увидел, кто к ним приближается со стороны леса. Это были несколько умертвий: шесть отродий бездны пятнадцатого уровня и элита двадцатого.
– Лукас, бери на себя мелочь! – скомандовал Патрик. – Парни, фокус на цели! Я пока придержу элиту. Джейн, хил на Лукасе! Как закончите с ними, переключайтесь на мою цель!
Отряд, не думая, занялся выполнением приказов капитана. Опыт Патрика и его четкое командование в бою – главная причина того, что у них больше года не было потерь. Своего рода рекорд среди всех патрульных отрядов стражи Тристада.
Сам капитан сделал рывок к элитному умертвию и нанес ряд специальных ударов, генерируя агро. Выверенные движения и высочайшие показатели уклонения и брони… У элитника не было ни единого шанса.
Ребята быстро порубили в капусту свои цели, поочередно фокусируясь на одной, а потом переключились на элиту. Патрик отошел, уступая место Лукасу, а сам позволил себе немного расслабиться. Оглянувшись в сторону города, он увидел огни факелов – должно быть, это шагали парни Миллса.
Высокоуровневой нежити оставалось жить несколько ударов, когда она отступила. И это было странно, ведь твари, населяющие Мраколесье, всегда бились до последнего вздоха, если так можно сказать о тех, кто не дышит. Но эта повела себя необычно – умертвие вспыхнуло мертвым огнем, на пару секунд ослепив бойцов Патрика, и дало деру.
Оставлять его в живых было нельзя. Зрение вернулось, Патрик определил направление, выкрикнул приказ и первым помчался в погоню. Умертвие быстро удалялось, нельзя было дать ему выйти из режима боя – восстановится! Где-то позади, споткнувшись обо что-то, вскрикнула Джейн. Капитан уступил дорогу ребятам, а сам вернулся, чтобы помочь девушке. Вдвоём они скоро догнали отряд, он ускорился и вырвался вперед.
Но открывшаяся картина заставила его притормозить, а потом и вовсе остановиться. Сбежавшее умертвие парило в воздухе. Сразу за ним начиналась стена зловещего тумана, в котором видны были всполохи зеленого огня.
– Постой, Патрик! – воскликнула Джейн.
Он не стал её слушать. Элитник не убегал, и, ожидая какого-нибудь подвоха, капитан осторожно приблизился. Отряд, не получив команды, остался на месте.
Меч рассек воздух, не встретив сопротивления. Умертвие растворилось в тумане.
– Ушло… – констатировал Патрик и сплюнул. – Возвращаемся, парни!
Он отвернулся от тумана, сделал шаг и сам не понял, как так вышло, что его накрыло жгучей мокрой взвесью. Повисла такая мертвая тишина, что он подумал, что оглох. В тумане задвигались чьи-то силуэты, и Патрик неуверенно сделал шаг навстречу.
– Джейн? Лукас? Фрэнк? Слав? Фил? Клаудио? Кариус?
Фигуры пропали. А прямо перед ним оказался Лукас. Он скалился и качал головой.
– Какой же ты идиот, капитан, – сказал он.
– Что случилось, Лукас? О чем ты говоришь, старый друг?
– Джейн… Ты всё ждешь чего-то… Свадьбы? Тебе разве не говорили, что девчонкам нужно это?
– Что нужно?
– У них там чешется, – сказал Лукас и заржал. – Чешется, понимаешь? Им нужно, это природа! Девочка как только тебе ни намекала, но ты же тупой осел! И что мне оставалось делать, О’Грейди, когда она пришла?
– Лукас, давай поговорим об этом в городе. Здесь небезопасно оставаться. Пойдем, старый друг! – Патрик попытался обнять второго танка отряда, но тот уклонился и сбросил его руку.
– Да пошел ты, капитан! Ты её мизинца не стоишь!
Патрик побагровел. Он не блистал умом и не понимал намеков, но сейчас дошло даже до него.
– Что у тебя с ней? – спросил он.
– Твою мать, что ты за идиот? – Лукас расхохотался. – Открой глаза, О’Грейди, мы с ней спим! Мы! С ней! Спим! Спим, твою мать!
Патрик решил, что умирает. Сердце остановилось, дыхание перехватило. Кровь ударила в голову, он пошатнулся и выронил меч. А потом и сам рухнул, не в силах держать на плечах груз предательства.
Когда он очнулся и открыл глаза, туман исчез. Вокруг стояли ребята из отряда.
И явно что-то замышляли! Притворные причитания Джейн рвали душу на части. Тварь!
Над ним склонился Лукас и ухмыльнулся:
– Как ты, кэп?
С другой стороны парнишка-новичок Фрэнк похлопал его по плечу. И в его глазах Патрик увидел затаенное превосходство. Он тоже знает! А может, и он? Патрик протянул руку и нащупал выпавший меч. Не выдавая себя, капитан схватил рукоятку и, резко выдохнув, воткнул меч в подлую рожу Лукаса. В следующее мгновение он вскочил и неуловимым движением рассек горло Фрэнка. Схватившись за шею, тот рухнул. Кровь ручьем вытекала из юного тела. Глаза юноши остекленели.
– Что за фигня? Капитан? – они бросились, чтобы отнять его оружие.
Он вырвался, используя превосходство в силе и уровнях, и парой взмахов разрубил Слава с Клаудио. Предатели! Где-то в стороне завизжала Джейн, пытаясь отхилить – не его! – тех, кто ещё был жив. Сколько их там осталось?
Кариус бросил оружие и побежал. Он всегда был трусом, а таким не место в его отряде! Патрик метнул в убегающую фигуру топор. Попал. Дезертир упал замертво.
Безумно рыча, он ринулся на следующего. Мстительно оскалившись, Патрик рубанул кромкой щита по носу Фила – именно его пыталась исцелить Джейн. Значит, и этот тоже? Трахай чужих невест в преисподней, мразь! Патрик воткнул меч ему в сердце.
Осталась Джейн. Она ревела, размазывая слезы по лицу.
– Зачем, Патрик? За что? – выла шлюха. – Что они тебе сделали? Лукас, Фил, Фрэнк, Слав, Кариус… За что?
От него словно отрезали ту часть, что отвечала за чувства. Лукас не врал. Она назвала его имя первым, значит, она плакала из-за него. Патрик толкнул её к дереву и резко провел кинжалом по горлу. Захлебываясь в крови, она опустилась на землю. В её когда-то прекрасных глазах застыло… удивление?
Чтобы колдунья не отхилила себя, он отсек ей голову. Обезглавленное тело постояло с пару мгновений и повалилось. С шеи девушки слетел медальон. Его подарок – портрет. С которого смотрел он сам – молодой, с лихими усами и мальчишеской улыбкой. Какое-то чужое лицо, не его. Сейчас он себя таким не чувствовал.
Он подобрал медальон и открыл. В нем ухмылялась рожа Лукаса.
Патрик издал бешеный вопль раненого зверя, сорвал с шеи бронзовую цепочку с таким же кулоном, подаренным Джейн, и закинул так далеко, как только смог. Откуда-то раздался волчий вой, но ему уже было всё равно.
Он очень устал. Двенадцатичасовая смена, несколько боев и последний – с предателями – вымотали его. Патрик лег, чувствуя, что не в состоянии пошевелиться. Глаза закрылись, а разум утих, наслаждаясь тишиной.
Он очнулся от холода. Валил снег. Порубленные тела ребят и Джейн валялись вокруг, чтобы он убедился, что то был не кошмар. Свадьбы не будет.
С этой мыслью Патрик встал. Сделал шаг и поскользнулся на брошенном медальоне, слетевшем с Джейн. Подобрал его и, не думая, что делает, открыл. С портрета задорно улыбался он сам – молодой и с лихими усами.
Патрик всё понял. Его колени подогнулись, но он нашел в себе силы найти закатившуюся в кусты голову невесты.
А потом долго пытался приставить её к телу…
* * *
Следующие дни числящийся пропавшим без вести капитан городской стражи Патрик О’Грейди бродил по лесу. Осознание содеянного пришибло неподъемным грузом. Жить дальше он не видел смысла и умышленно нарывался на любую встреченную живность, желая погибнуть в бою, но каждый раз побеждал, как бы ни хотел обратного. Поддаваться он не собирался, как и убивать самого себя – не тому учил Нергал Лучезарный.
Спустя недели блужданий он забрался в Болотину. Местные твари почему-то его не трогали. Огромный змееголов, встреченный на одном из островков, уклонился от боя и бесшумно ушел под воду.
Примерно в тот же день он стал слышать голос. Голос шептал, что всё можно исправить. Направлял. Когда он был голоден, голос подсказывал, где взять еду, и всегда оказывался прав. В первый раз Патрик нашел тушу только что забитого кем-то неизвестным гиппо и набил желудок сырым, пахнущим тиной мясом. Вечером другого дня наткнулся на свору магнетических жаб. Они будто загипнотизировали друг друга, и он разорвал их и съел.
Ведомый голосом, Патрик брел по болоту, всегда точно зная, куда поставить ногу, чтобы не сгинуть.
Долгие дни он двигался, слушая голос, и только потому остался жив и сохранил разум. Вернее, ему так казалось. Голос говорил с ним, рассказывал о том, что было раньше. Намного раньше, задолго до того, как нога первого человека ступила в этот мир, которым тогда правили спящие теперь боги.
Патрик пытался спрашивать, что случилось, и куда делись Спящие, но голос не давал ответов. Вряд ли то шипение, которое раздавалось в ответ, можно было считать за таковые.
Добравшись до одного небольшого клочка сухой земли, который любой назвал бы скорее кочкой в болоте, чем островом, Патрик взвалил на него своё обессиленное тело. И голос сказал, что он дошел. Он на месте. Там, где надо быть.
Патрик и сам это почувствовал. Откуда-то из глубины шла слабая вибрация и монотонный гул.
– Что дальше? – бывший капитан стражи спросил это вслух.
– Мы заключим сделку, смертный, – прошептал голос. – О нас забыли, в нас не верят. Отсюда наша слабость. Этим мы займемся позже, а пока…
Голос дал ему отрывистые команды, короткие и четкие: вернуться в город, скрыть своё участие в бойне, сослаться на мертвый туман, занять своё место в городе. Вернувшись в городскую стражу, к весеннему равноденствию найти любого грудного младенца, притащить к Болотине и принести в жертву во имя Бегемота – единственного истинного бога.
– И как это поможет вернуть Джейн? – спросил Патрик. – И что станет со мной?
– Ты станешь инициалом – нашим первым последователем, – прошелестел голос Бегемота. – Мы сможем тебя защитить. Мы привлечем больше адептов, наша сила вырастет. Моя сила вырастет! Я верну тебе Джейн…
К концу короткой зимы Патрик вернулся в Тристад. Его не узнали: исхудавший, бородатый и поседевший О’Грейди надолго стал поводом для разговоров. Таинственная история с пропажей лучшего патрульного отряда обсуждалась всю зиму, но все безумные гипотезы опроверг сам капитан, объяснивший, как было дело.
Самым трудным оказалось, не отводя глаз, рассказать эту историю отцу Джейн. Потеряв единственную дочь, вдовец закрыл лавку. А после разговора с Патриком отдал всё имущество в пользу города, а сам ушел в служители храма.
Патрик вернулся на службу, но от патрулей отказался, предпочтя стать обычным вратарем – стражем городских ворот. Его поняли.
Близился день, назначенный Бегемотом. Голос исчез тогда, когда он покинул Болотину, и Патрик бы забыл о нем, если бы не ежедневные напоминания о Джейн. Здесь они любили гулять, а под этим деревом впервые поцеловались…
А потом у одного из его напарников родилась дочь, и Патрик определился. Он захаживал к ним в гости, брал ребенка на руки и развлекал так, как может развлекать чужого ребенка бездетный мужчина средних лет: подкидывал в воздух, сюсюкал, строил рожи… Девочка привыкла и спокойно сидела у него на руках. Большего ему было не нужно.
За неделю до весеннего равноденствия Патрик полностью подготовился. Собрал продукты, привел в порядок оружие, забил сумку бутылками с коровьим молоком. Напарнику он сказал, что хочет проведать то место, где погибли его ребята и Джейн, а сам направился к его дому.
Через окно забрался в спальню и убедился, что младенец лежит в своей колыбели. Молодая мать, изможденная рутиной и бессонными ночами, спала рядом, на супружеском ложе.
Патрик долго стоял, глядя на безмятежное лицо девочки. Потом погладил её по лбу, почувствовав кончиками пальцев тепло детского тела. Внезапно позади раздался шорох – он обернулся. Мать ребенка беспокойно ворочалась, её лоб покрывала испарина, оголенное бедро бесстыдно лежало поверх одеяла. Сама ещё, по сути, девочка. Немного младше, чем Джейн…
Он поправил одеяло ребенка и, не оборачиваясь, вылез на улицу. Потом пошел к городским воротам, помахал напарнику и направился в лес. Четкого плана у него не было, но идея забрезжила. Через день поиска он нашел то, что искал.
Из широкой норы Патрик вытащил волчонка. Мать, видимо, отлучилась – поохотиться или утолить жажду.
Щенок был ещё слеп, кряхтел и тыкался в его руку, пытаясь что-то найти. Патрик закинул его в сумку и побежал в сторону Болотины.
Два дня пути, перерывы на кормление щенка, волчий вой за спиной. Голос помогал ему, сбивая волчью стаю со следа.
Достигнув Болотины, Патрик сделал в точности то, что приказал Бегемот: вырыл глубокую шестиугольную яму, вырезал в почве странные знаки, отдав управление голосу.
Потом произнес много странных гортанных шипящих слов и начал ссыпать землю обратно. Вибрация и гул усилились, голову Патрика пронзила острая боль. И он потерял сознание.
Где-то в лесу тоскливо завыла волчица-мать…
Воспоминания, нахлынувшие на него, пронеслись за пару мгновений, едва он увидел то, что держал в руках проклятый пацан.
– Дядя Патрик? – спросил тот. – Вам плохо?
О’Грейди взялся за бокал с гномьим пойлом и залпом его осушил. Потом вытер усы и с силой втянул носом воздух. В тот день, когда он закопал волчонка, для него всё кончилось. Спящий был в ярости от подмены человеческого младенца на щенка. Всё пошло не так, и то, что он оставил Патрика в живых, было не актом милосердия, а бессилием. Спящий, видимо, окончательно пробудился, но был так слаб, что не мог даже сдвинуться с места.
Однако поток гнева божества оказался так силен, что всё дальнейшее осталось в тумане. Патрик бежал, тонул, кое-как выбирался и бежал дальше. Прочь! Прочь!
Вернувшись в город, он уволился из стражи. Но связь с Бегемотом осталась. Голос продолжал шептать и требовал всё исправить, сделать так, как надо. Кошмары, насылаемые на него Спящим даже наяву, уходили, только если он пил. Поэтому единственным состоянием, в котором Патрик чувствовал себя хорошо, было мертвецкое опьянение…
И сейчас он пытался достичь того же самого – нажраться в хлам на деньги этого глупого мальчишки, вытянув из него как можно больше.
– Мне давно плохо, пацан, – ответил он. – Что ты хотел узнать?
– Я спросил, не знаете ли вы кого-нибудь, кому может принадлежать этот медальон?
Патрик поднял голову. Идея, забрезжившая в его голове, сформировалась в полноценный план. А ведь это может сработать! Почему бы и нет?
– Знаю, – отозвался он, обнажая почерневшие зубы в кривой ухмылке. – Но если хочешь услышать ответ, пацан, тебе придется кое-что для меня сделать.
– Конечно, дядя Патрик. Чем могу помочь?
– А ты малый не промах, Скиф! Ха-ха! Что ты слышал о Болотине?
