Лариса Райт
Я верю в Деда Мороза
Я вынула контейнер из холодильника, надкусила одно пирожное и разревелась. Кто дал мне повод считать, что у меня может получиться так же вкусно, как у нее? Повода не было. Одно желание. Все привыкли, что уже несколько лет подряд Никуся балует нас сладкими кулинарными шедеврами. Чизкейки, шоколадные маффины, кремовые рулеты, нежнейшие эклеры и восхитительное имбирное печенье – вот далеко не полный список кондитерских изысков, подвластных таланту моей младшей сестры. И конечно же, макаронс. Таких воздушных, тающих во рту и мгновенно исчезающих с тарелки я не ела даже в Париже. Макаронс были ее традиционным новогодним угощением. Но только не в этот раз.
Мы распрощались неделю назад в аэропорту. Муж католик – это серьезно, и рождественские традиции его семейства необходимо уважать. Он, киприот, и без того совершил подвиг, прилетев в Москву в декабре. Конечно, замерз как суслик. Конечно, заработал ангину. Конечно, был сражен обычным для нас минусом на термометре. Но ведь все это ради любви. А долг платежом красен. Не зря говорят, что женятся или выходят замуж не только за человека, но и за всю его родню. Он сделал приятное тебе и твоей семье: катался в московском метро, любовался портретами совершенно незнакомых людей в Третьяковке, играл с тестем в шахматы и нахваливал стряпню тещи. Теперь твой черед проявить уважение к его родственникам, которые привыкли праздновать Рождество узким семейным кругом человек в двести-триста. Шашлык, зеленый салат, картошка фри, газировка. А что еще готовить на такое количество народа? Во всяком случае, макаронс на такую ораву пришлось бы печь не меньше недели. Елка… Какая елка? Только если в горшке из цветочного магазина. Подарки? Подарки есть. Но как угодить паре сотен родных? Открытки, и безделушки, и размышления во время праздничного обеда, всех ли ты назвал правильными именами в своих поздравлениях. В общем, Ника улетала со своим мужем именно на такой праздник. Нам обеим было грустно. Я пыталась радоваться: она улетает домой, с любимым мужчиной. Да, в новую жизнь, да, в неизвестную, но, возможно, в счастливую. Она делает то, что хочет. Неужели она хочет улетать от меня? Она не хотела, но так получилось. Она улетала, а мы оставались. Оставались в московской зиме, в запахе хвои, в хороводе украшенных витрин, в ожидании новогоднего чуда, которое в первый раз случится без нее.
– И без твоих макаронс, – пожалела я на прощание.
– Сделай сама! – уверенно посоветовала Ника. – Рецепт же есть!
Рецепт был. Два дня почти безостановочного труда. И теперь было совершенно очевидно, что труд оказался напрасным. Пирожные получились резиновыми, клейкими, слишком сладкими. А по-другому, наверное, и быть не могло. День не заладился с самого утра. Да что там день! Вся предновогодняя неделя – коту под хвост. Как будто Ника унесла легкость бытия на крыле своего самолета.
Первая неприятность случилась еще двадцать пятого и называлась нелетной погодой в Алма-Ате. Конечно, это не конец света. Если муж не прилетит сегодня – прилетит завтра. Ведь до Нового года еще полно времени. До Нового года – да. А до отчетного концерта студии восточного танца, в которой я занималась, всего несколько часов. Год стараний и репетиций. Отточенные движения, красивые костюмы, завораживающая музыка. Есть на что посмотреть, а главное, на кого – на меня. Я знаю, что заниматься в жизни, особенно чем-то необязательным, нужно исключительно для себя. Но, к сожалению, я человек, которому все еще необходима восторженная оценка со стороны. В противном случае хобби и увлечения теряют свою прелесть. Это, конечно, неправильно. Танцевать надо было не для кого-то, а только ради себя, любимой. Но я танцевала для того, чтобы выйти на сцену и поразить его тем, чему научилась. А теперь он не увидит. Конечно, это не последний концерт. Да и записать можно. И дома можно станцевать. Еще и в интимной обстановке. Это были мои утешения самой себе. Помогали они мало. Терпеть не могу, когда рушатся планы. А планировалось поразить мужа здесь и сейчас при полном зале восторженной публики. Но мой план оказался засыпанным нежданным казахским снегом. Естественно, настроение было хуже некуда. И, несмотря на технически отточенные движения, яркий костюм и вполне приличную фигуру, аплодисменты я сорвала скудные. На сцене главное – обворожительная улыбка и сияющие глаза. Но при отсутствии главного зрителя в зале мне было негде разжиться этими ингредиентами.
Он – зритель – явился на следующий день счастливый и виноватый. Нет, не из-за снегопада. А из-за того, что, не останься он на празднование корпоратива со своими казахскими клиентами, прилетел бы благополучно в пятницу и не опоздал бы на мой концерт. Но что сделано, то сделано, и в конце концов, чувствующий себя виноватым мужчина – это не так уж и плохо.
– Зааай! – Сама нежность и доброта. – А что тебе подарить на Новый год?
Вообще, я люблю сюрпризы. Но вот ведь незадача: сюрприз может и не понравиться, а разочарование я скрывать не умею. Конечно, хотелось бы, чтобы этим вопросом муж озадачивался не за несколько дней до праздника, а хотя бы за несколько недель до него. У меня все заранее продумано, приготовлено и упаковано в ленточки и бантики. Но, с другой стороны, хорошо получить в подарок именно то, что хочешь. Так почему бы и не сейчас, если вот уже целый месяц я примеряюсь к сногсшибательному платью и никак не решаюсь его купить. И не так чтобы дешево, и не так чтобы очень нужно. Очередное нарядное платье. И не просто нарядное, а очень нарядное. Из тех, что не наденешь просто так, а если только по поводу. А где их взять, эти поводы, в таком количестве, чтобы просто потратиться на очередное платье? Но если женщина хочет, да еще и может получить желаемое, то:
– А знаешь, у нас в «Калужском» есть одно платьице…
Страдания вчерашнего дня были забыты. Сейчас эта красота, уже три раза примеренная, полностью ощупанная, оглаженная и осмотренная, станет моей!
– Ой, девушка! – Продавец сделала вид, что расстроилась. – Вот только сегодня утром забрали ваше платье.
– Как забрали? – Голос предательски дрогнул, уголки губ поползли вниз. Забрали? Мой новогодний подарок? Как это могло случиться? Я опоздала всего на несколько часов. И что же теперь?
– Слушай. – Муж успокаивающе дотронулся до руки. – Раз купили – значит, не твое. Пойдем пройдемся по магазинам. Тут полно платьев.
– Такого нет, – вздохнула я, умом понимая его правоту, но сердце, сердце… Оно даже билось чаще от мысли, что я буду встречать Новый год именно в этом наряде. И в унисон с сердцем звучали теперь для меня зеркала всех магазинов. Одно платье было слишком простым, другое вроде сидело неплохо, но не так чтобы… Третье снова оказалось маленьким черным, четвертое – пестрым, пятое – блеклым. Типичный детский каприз, когда ту конфету, о которой ты мечтал, съел кто-то другой, и все остальные тебе теперь кажутся невкусными.
Взрослый человек, конечно, взял во мне верх над обиженным ребенком. Бог с ним, с платьем. Не повезло, и ладно. В конце концов, до моего самого любимого праздника оставалось всего ничего, а планов целое громадье, и нет времени расстраиваться по мелочам.
Планы продолжили рушиться на следующий же день. Охрипшим голосом свекровь сообщила в девять утра по телефону… Хотя она могла ничего и не сообщать. Хрипы говорили сами за себя: забрать Танюшку на пару дней, как мы договорились, у нее не получится. Просто прекрасно! Конечно, здоровье самое главное. Не поспоришь. И ребенок это мой – мне с ним и сидеть. Тоже правда. Да и разве сделают погоду какие-то два дня?
Сделают, и еще как, когда именно за эти два дня ты рассчитывала закончить новый роман. Естественно, мир не перевернется, если последний десяток страниц будет написан в следующем году, но было бы так приятно не оставлять ничего незавершенного в году уходящем. Я давным-давно придумала конец и планировала перенести его на бумагу в тишине и спокойствии. Только я и роман. Танюшка у бабушки, ученики на каникулах. Никаких уроков, никакого испанского, никаких детских капризов и нервотрепки. Я и мои герои, завершающие свой книжный путь. Поставить точку, выдохнуть, распечатать и взять с собой в отпуск читать, чтобы после каникул только внести исправления и отправить в издательство. И эти планы коту под хвост. У мужа аврал на работе. У мамы уже свои планы, а у Танюшки – заслуженный отдых. А потому билеты на елку и в кино, а еще бабушка обещала сводить ее в Дарвиновский музей.
– Мам, мы что, теперь не пойдем? – Огромные глаза моей дочери заблестели предательскими слезами, детские губы задрожали, нос зашмыгал.
– Ну, конечно, пойдем! – Как там у Достоевского? Что-то о том, что никакая гармония не нужна, если в ее основу заложена хотя бы одна слеза ребенка. Придется забыть о своих амбициях и заняться развлечением дитяти. Пожалуй, надо будет еще раз хорошенько поразмыслить о планах завести второго ребенка. Что я буду делать с двумя, если даже с одним не могу грамотно распределить время?
Елка оказалась скучной даже для восьмилетнего ребенка. Сорок минут какой-то нелепой сказки, зато три часа на дорогу туда-обратно. Перед Новым годом Москва сходит с ума и встает в одну недвижимую пробку. Не знаю, о чем я думала, когда покупала билеты на двадцать седьмое число. Наверное, о том, что Танюша поедет с бабушкой на метро. А сама поддалась детским уговорам:
– Мамочка, ну давай проедем через центр. Там так красиво!
Ну да. Не проехали, а простояли. Хотели погулять перед представлением, но машину не поставишь. Да и выезжать тогда надо было, наверное, часов за пять. Только время потратили и нервы: боялись опоздать на сказку. А потом:
– Лучше бы опоздали, – мрачно заявил мой ребенок. – Чушь какая-то!
– Просто представление для маленьких оказалось. – Я пыталась искупить свою вину за приобретение билетов на нелепое представление. – А ты у меня уже второклассница!
– Ага. Зачем мне вообще все эти елки?! Тем более Деда Мороза не существует!
– Как это? – Я опешила. – Кто тебе это сказал?
– Мам, да все в классе говорят. Подарки родители покупают и под елку кладут.
– И ничего не родители! – Я расстроилась. Мне так хотелось, чтобы дочка верила в сказку как можно дольше. Сама я застала свою маму под елкой в одиннадцатилетнем возрасте, и обида от открывшейся лжи очень быстро уступила место благодарности родителям за то, что так долго позволяли мне верить в чудо. – Дед Мороз существует! – упрямо сказала я.
– Да? – Танюшка состроила недоверчивую гримасу. – Ты в него веришь?
– Конечно!
– А я нет!
– Зря!
– Ну, пусть тогда принесет мне живую куклу! Все равно ведь не принесет. Они слишком дорогие.
Я отвела взгляд. Живой куклой Танюшка называла младенцев ручной работы, которых мы видели осенью на ярмарке. Они действительно стоили немалых денег, но сходства с реальными грудничками у них было не отнять. Мы и сами с мужем были поражены: мелкие сосудики, складочки на ручках и ножках, тонюсенькие ноготочки и нежный пушок вместо волос. Только неподвижный взгляд позволял отличить куклу от реального малыша. Конечно, в покупке Танюшке тогда было отказано. А она, обидевшись, заявила, что попросит куклу у Деда Мороза. Мы в унисон твердили о том, что просить о таких подарках волшебника нельзя. А ребенок отвечал, что волшебника можно просить о чем угодно. И действительно. На то он и волшебник, чтобы творить чудеса.
– Вот видишь, мама! Чудес не бывает!
– Да уж, – согласилась я. – Было бы чудом оказаться дома раньше шести. И в музей уже опоздали.
– Да ладно. Не очень-то и хотелось. – Танюшка насупилась и молчала до самого дома.
На следующий день мы отправились в кино. Мультфильм оказался неплохим. Настроение, подпорченное злоключениями последних дней, поднялось, и, вернувшись домой, мы с энтузиазмом приступили к подготовке новогодней ночи. В этом году мы принимали у себя друзей. Вообще, я полностью разделяю мнение о том, что Новый год – семейный праздник. Но иногда хочется разнообразия. Тем более что сестра улетела, а мама сказала, что, скорее всего, они с папой тоже пойдут к друзьям. Родители мужа и вовсе жаворонки, так что новогодняя ночь вместе с ними закончилась бы вскоре после боя курантов. Мы пригласили несколько семейных пар с детьми, купили всем приятные сувениры. Но для того, чтобы праздник действительно получился веселым, необходимо было придумать программу. Взрослые в этом плане не лучше детей – их тоже надо развлекать и организовывать. Посмотреть очередное шоу с переодеванием звезд каждый может и у своего телевизора. А уж если собирать гостей, то надо предложить им нечто интересное и незабываемое. Ну как тут не использовать свой литературный талант? На каждого была написана безобидная эпиграмма, для Танюшки придумали костюм цыганки и текст выступления с шуточным гаданием. Сувениры решили спрятать по квартире, чтобы каждый с помощью подсказок нашел свой подарок. Еще решили провести игру «Поле чудес» и конкурс на лучшее новогоднее поздравление. Папу с работы встречали с горящими глазами, перекрикивали друг друга, хвастаясь своими успехами.
– Какие вы молодцы, девчонки! – Муж обнял обеих. – Маме, кстати, гораздо лучше. Я завтра с утра завезу к ней Танюшку. Сходят в музей.
– Здорово. Роман, правда, это уже не спасет. Придется дописывать после каникул. Но хоть в магазин спокойно съезжу. Пора уже готовиться к приему бригады.
Первый звонок с извинениями раздался в девять утра двадцать девятого декабря. Ленка Земцова сообщила, что у их шестилетней Анечки фолликулярная ангина с высоченной температурой.
– Сама понимаешь, прийти не сможем.
Конечно, я понимала. Делать нечего, придется обойтись без Земцовых.
Машка Воронова позвонила через час.
– Это просто абзац! – проорала она в трубку.
– Что случилось? – Интуиция уже подсказывала, что и Вороновы к нам не придут.
– Главный редактор – идиот! – Машка работала в глянцевом журнале и была одним из ведущих журналистов.
– И только? – Я решила, что можно выдохнуть. Идиотизм ее главного редактора не должен был отразиться на моем празднике.
– Только! – Машка кипела от злости. – В следующем новогоднем номере мы должны рассказать о том, как встречают Новый год в разных странах. Причем на собственном примере. Послезавтра меня высылают в Рим. Хорошо, хотя бы вместе с мужем.
– А просто написать о том, как из окон выкидывают мебель, нельзя?
– Нельзя до тех пор, пока мне на голову на самом деле не свалится диван.
– Понятно. – Я расстроенно вздохнула. – Вообще, встретить Новый год в Риме вместе с мужем не самый плохой вариант.
– Ну да, – согласилась Машка, – просто перед вами неудобно.
– Да ничего, ты же не специально. – Я изображала браваду. Одна пара гостей – это уже не три. Это просто посиделки и болтовня. Конкурсы, гадания и «Поле чудес» – все зря.
Следующим позвонил муж:
– Петюня с Ниной не придут.
– А у них что стряслось? – Мне показалось, что я даже не удивилась.
– В очередной раз поругались навсегда и даже отнесли в загс заявление о разводе.
– Господи! Это худший Новый год в моей жизни! Надеюсь, хотя бы каникулы будут нормальными.
Едва сдерживая слезы, я набрала родителей и пожаловалась маме:
– Все гости отменились, в Сочи дождь, настроение на нуле. Худшего Нового года у меня просто не было.
– Мы тоже никуда не идем, так что приходите к нам. Все-таки праздник семейный.
– Мамуль, ты же знаешь, мы всегда с удовольствием. Да и Танюшке надо продемонстрировать свою цыганку. Представляю, как она расстроится, что не придут гости. Утешу хотя бы тем, что сможет вас разыграть. Что приготовить?
– Оливье, как всегда.
– А еще?
– Да все остальное есть. Ничего не надо.
– Ладно. – Я согласилась, потому что вспомнила совет сестры. Макаронс – вот что я сделаю. Это будет моим маленьким новогодним чудом, сюрпризом для всех! Да и себе я докажу, что могу кулинарить не хуже Ники.
Весь оставшийся день я потратила на поиски миндальной муки. Если и есть в Москве какой-то продукт, который действительно невозможно найти, то это, как оказалось, именно она. Я помнила, что сестра привозила муку с Кипра, но мне тогда это показалось чудачеством. Я была не права. Ее нигде не было! И даже Интернет выдавал на запрос исключительно справки о том, что это такое и как, собственно, приготовить эту самую муку. Пришлось внимать советам Сети и молоть орехи собственноручно. Результат я попробовала тридцать первого декабря: сладкая резина с жесткими комками муки. Двое суток работы: варка начинок, выпекание форм, а еще ведь и формы пришлось покупать! И все, все насмарку!
Сестра улетела, свекровь заболела, роман недописан, муж не успел на концерт, желанное платье уплыло из рук, гости отменились, ребенок перестал верить в Деда Мороза. И теперь еще эти чертовы макаронс! Зачем они мне только сдались?! Конечно, я разрыдалась. Расплакалась от обиды на праздник, который так люблю и жду и который так методично и подло подводил меня в этом году.
На кухню зашел муж, увидел мои слезы:
– Ты что?
– Макаронсы – гадость!
Он взял ложку и попробовал свежеприготовленный салат.
– Зато оливье, как всегда, обалдеть! Плюнь на пирожные!
Пришлось сделать вид, что плюнула. Без всякого настроения нарисовать лицо, влезть в праздничное, но все же не в то самое платье, нарядить ребенка и идти к родителям.
Там все было как обычно: накрыли на стол, сели провожать старый год. В дверь позвонили.
– Кто там? – оживилась Танюшка.
– Беги открой! – тут же предложил ей дедушка. Мы сговорились с родителями, что попросим зайти соседку, чтобы в этот момент положить под елку Танюшкин подарок. Операцию «Следы Деда Мороза» – распахнутое окно, снег под елкой и на полу – мы провели за считаные секунды, и все высыпали в коридор, чтобы у дочки не возникло подозрений. Обменялись с соседкой поздравлениями и сувенирами и распрощались: быстрее за стол, осталось пятнадцать минут до боя курантов.
– Мама! Папа! – Мой ребенок, прижав руки ко рту, стоял посреди комнаты и не отрываясь смотрел под елку. Там, в люльке, ее ждала сделанная на заказ кукла. Та самая, которую не отличишь от настоящего малыша. Танюшка бережно взяла на руки свое сокровище и обернулась к нам. В ее глазах стояли слезы, голос дрожал:
– Ребята! Ребята! Он существует!
Я была готова расплакаться вместе с ней, но новый звонок в дверь заставил вернуться в прихожую. «Соседка что-то забыла», – подумала я и открыла.
– Мамочка! Он существует! Существует! – кричала из комнаты дочь. – Почему ты ничего не отвечаешь?
– Существует, Танюша! – Я и смеялась, и плакала. На пороге стояла Ника.
– Сюрприз! – радостно объявила она.
А потом наступил Новый год. А когда он приходит, мы получаем подарки. В красочной коробке, которую с лукавой улыбкой протянул мне муж, лежало то самое платье.
– Попросил привезти из другого салона, – объяснил он. – Что скажешь?
– Что тут сказать? – Мои родные ждали продолжения, и оно не заставило себя ждать: – Это лучший Новый год в моей жизни!
