Зная, что Dawn совершила несколько не имеющих аналогов маневров в космосе, дважды выйдя на орбиту небесного тела и один раз ее покинув, вы можете предположить, что в ее полете не раз случались моменты, подобные «минутам ужаса», которые сопровождали посадку марсианского ровера Curiosity. Однако, когда Dawn выходила на орбиту Весты, в Центре управления полетом никого не было и царила темнота. Марк Рейман ушел на танцы вместе с женой. И точно так же, когда Dawn выходила на орбиту Цереры, большинство сотрудников проекта находились дома и, вероятно, спокойно спали.

– Этот процесс в корне отличался от того, что происходило в других полетах с выходом на орбиты вокруг небесных тел, – объясняет Рейман. – И здесь Веста или Церера как таковые ни при чем: все дело в особенностях полета на ионном двигателе.

Вместо того чтобы во время маневра включать двигатели большой тяги на полную мощность, станция Dawn мягко «соскользнула» на нужную орбиту, позволив тяготению планетарного тела захватить себя и начать понемногу притягивать по мере того, как сам аппарат двигался по спирали с сужающимися витками до тех пор, пока не достигал правильной целевой орбиты. Таким же образом, покидая Весту, Dawn увеличивала высоту орбиты, двигаясь по все более широким виткам до тех пор, пока не оказалась настолько далеко, что гравитационная привязь Весты перестала удерживать ее.

– Когда Dawn выходит на орбиту или сходит с нее, она движется максимально плавно, грациозно и постепенно выполняет эти поистине судьбоносные маневры, – говорит Рейман. – При этом нет никаких моментов уровня «сделай или умри». Если бы во время нашей попытки выхода на орбиту случилась проблема или сбой оборудования аппарата, мы бы просто постарались повторить выход в другой день. Эта возможность недоступна с другими типами двигательных установок.

После запуска Dawn команда управления потратила несколько лет на то, чтобы сформировать орбиту станции вокруг Солнца таким образом, чтобы, когда станция приблизится к Весте четыре года спустя, она следовала бы практически по той же траектории, что и сама Веста, – относительная скорость сближения с целью составила около 88 км/ч.

– По этой причине, если бы возникла проблема и мы не смогли бы следовать исходному плану полета, Dawn продолжала бы движение на малой относительной скорости. Мы имели бы возможность скорректировать путь станции так, чтобы просто прибыть позднее, – объясняет Марк Рейман. – Это устраняет все проблемы, связанные с тем, что обычно такой маневр можно выполнить лишь один раз.

Хотя Рейман признает, что критические моменты украшают любой полет с точки зрения внимания публики, он ничуть не жалеет, что коллектив управления полетом Dawn оказался обделен такими переживаниями.

– Я по-настоящему волнуюсь, когда изучаю иные миры, – говорит он.

Но в ходе этого полета случались и периоды нервотрепки, когда хотелось грызть ногти, – например, во время аварий двигателей-маховиков. И еще, когда в сентябре 2014 года Dawn была на пути к Церере, внезапно отказала ионная двигательная установка. Проанализировав на Земле состояние космического аппарата, инженеры пришли к выводу, что виной тому космический луч – частица космической радиации, которая попала в компонент электрооборудования аппарата, заставив ионный двигатель выключиться, а саму станцию перейти в безопасный режим. Менее подходящий момент для этого трудно было найти.

– Хотя мы не беспокоились о том, что можем промахнуться мимо Цереры, – рассказывает о том случае Рейман, – у нас уже был составлен очень замысловатый план по поводу того, как лучше всего выходить на ее орбиту. А теперь, как снег на голову, прилетела вдруг эта единственная элементарная частица, и из-за нее нам пришлось изобретать совершенно новую траекторию. Вот тогда нам некогда было расслабляться, управляя нашим межпланетным кораблем!

Сотрудники команды работали, определяя причину происшествия и способ устранения неисправности, занимались перенастройкой космического аппарата для нормального использования и очень быстро разрабатывали новую траекторию полета.

– Выводить станцию из безопасного режима – нешуточное дело, – говорит Бин. – Инженерам приходилось работать круглосуточно. Но мы были вознаграждены тем, что нам удалось сделать очень интересные научные наблюдения и получить фантастические снимки, которые не удалось бы сделать, следуй мы исходному плану.

Двигаясь по новой траектории, Dawn приближалась к Церере с теневой стороны, и для станции открывался вид на ее северное полушарие: наполовину озаренная солнечными лучами, Церера выглядела как красивый серп.

– Увидеть ее с этой перспективной точки мы вначале не планировали, – говорит Рейман. – С моей точки зрения, та петля, которую мы выписали в космосе, сделала бы честь любому летчику-асу! Мы прошли по ней с блеском и заодно пронаблюдали поразительные виды Цереры.

По мере того как Dawn подходила все ближе и ближе к Церере, загадочные пятна становились все ярче, и их становилось видно все больше.

– Глаз невозможно было оторвать от этих сияющих маяков, – добавляет Рейман, – которые, казалось, освещали наш путь. При взгляде на них так и хочется прислать космического разведчика, чтобы понять, что же они такое, – и именно это мы и проделали.