Первые капли научных сведений стали просачиваться на следующий день, и за несколько недель Земля получила лишь пять процентов от всего накопленного объема – сперва это были снимки в низком разрешении. Только 5 сентября 2015 года станция New Horizons приступила к интенсивной передаче больших объемов записей, и этот процесс занял целый год: на Землю отсылались гигабиты научной информации, собранной во время пролета и записанной на два цифровых запоминающих устройства.

– Ради этого мы и трудились – ради этих кадров, спектрограмм и других данных, которые помогут нам понять происхождение и эволюцию системы Плутона, – говорит Стерн. – Для нас Плутон стал научной страной чудес. Те изображения, что мы уже успели получить, – настоящая магия. У меня от них дух захватывает.

Лишь месяцы спустя после пролета научная команда получила возможность поразмышлять над результатами, полученными во время встречи с Плутоном.

– Помню, как Алан зашел ко мне в офис в конце июля, – рассказывает Уивер. – Спросил, понимаю ли я, чего мы добились? Мы просто взяли, обнялись и сказали друг другу: «Боже ты мой, ведь мы вправду это сделали!» Удивительно, что все получилось до такой степени безупречно. Это была возможность, которая выпадает один раз в жизни, и нам удалось совершить блистательное, невероятное путешествие.

Стерн не стал почивать на лаврах, а продолжил работу в прежнем энергичном ритме. В промежутках между совещаниями, выступлениями и путешествиями он выкраивал время на анализ полученных от New Horizons данных.

– Весь тот день, когда мы повстречались с Плутоном, был отчетливым, реальным и нереальным в то же самое время, – говорит он. – Я повторял то и дело: «Не могу поверить, наконец-то мы делаем то, о чем так долго рассуждали!» Честно говоря, я и сейчас иногда щипаю себя, чтобы убедиться, что это не сон.

А самое прекрасное, что те же самые чувства испытывала вся команда ученых и инженеров, которые так долго трудились ради этого исхода.

– Мы собрали большую команду очень увлеченных своим делом людей, – объясняет Стерн, – и после пятнадцати проведенных вместе лет мы во многих отношениях стали как семья. И то, что мы сделали, было просто невероятно. Конечно же, Плутон оказался более удивительным, чем мы могли себе представить в самых смелых мечтах, так что наше достижение – не только техническое, оно еще и невероятное с научной точки зрения, да еще и общественность по-настоящему участвовала в нашем проекте! Мы были просто ошеломлены!

Для Боумен весь день пролета прошел, как в тумане. Она сама и ее группа едва сумели урвать немного сна – важнейший день проекта был переполнен событиями.

Самое дорогое для нее воспоминание того дня, к которому она мысленно возвращается снова и снова, – это тот особый момент, когда она сообщила группе управления полетом: они получили данные с космического аппарата, и, согласно им, пролет прошел благополучно.

– После того как все начальство покинуло ЦУП, – рассказывает Боумен, – и остались лишь мы, был поднят тост за наш успех. А потом мы пошли в Косси-центр (Конференц-центр имени Александра Косякоффа в лаборатории прикладной физики. – Прим. авт.) на пресс-конференцию. Мы шли минут пять, и, несмотря на то что нас было много, по сути, это был момент уединения, потому что корреспонденты еще не набросились на нас, желая взять интервью. Мы смотрели друг на друга и говорили: «Вот это да, у нас все получилось!»