Глава 27
Бывает так, что путешествие превращается в движение из точки «А» в точку «Б». Все сливается в бесконечность километровых отметок на столбах вдоль трассы, монотонный говор навигатора и редкий адреналин от обгонов, избежать которых никак не получилось. Потому что надо доехать, и рисковать машиной не имеешь права.
За окном стремительно менялась природа, из желто-серой окрашиваясь в серебро заиндевевших за ночь хвойных красавиц. Дорога поднималась ввысь, сужаясь на подъемах и поворотах, и падала в низины по накатанным колеям. В туманах, поднятых дневной оттепелью, прятались горы и вершины сопок. Но где-то там, впереди, была цель – и гасло любопытство, отзываясь внутренним недовольством.
– Все будет хорошо, – успокаивал с соседнего сидения Артем, неведомо отчего обретший умиротворение.
В его чуть легкомысленной улыбке читалась уверенность, за которой виделась простая мысль – никакого «виртуоза» в конце пути не будет.
Поэтому он все еще ехал рядом – наследный княжич, которому не составит труда связать меня по рукам и ногам во мое благо, пока он организует правильный штурм. Что такое один-единственный «виртуоз», оторванный от своего войска, для ресурсов целого клана? Но ведь для этого надо признать наличие «виртуоза». Признать, что информацию о перемещениях Артема передали врагу. Признать, что сделала это его любимая девушка, которой он верит. Невозможные допущения – а со всем остальным он справится сам.
– Ты уже ошибался, – добавил Шуйский к своим словам. – Ошибаешься и сейчас.
Но кроме этого – от него не последовало иных слов, а на следующей остановке Артем занял заднее кресло, сменившись местами с Инкой.
Будто наше соседство способно поколебать его точку зрения и переубедить. Хотя я так ничего ему и не ответил.
– Плохо, когда похищают родного человека, да? – Спрашивала Инка, чуть опустившая спинку кресла, отчего голос ее слышался чуть позади – словно от правого плеча, где по поверью положено быть ангелу-хранителю.
Хотя бесу полагается обретаться на другом плече, но машина была леворульной.
Наследная принцесса могущественной семьи, способная легко сдать Черниговских родне, а еще через две недели, когда сойдут все клятвы, а караван с деньгами будет разграблен, пожаловаться отцу на меня лично. Цена жизни постороннего для Аймара – пустяк, не стоящий упоминания, а денег и влияния хватит, чтобы сделать существование практически любого человека весьма недолгим – или долгим и невыносимым. Но для этого надо было уехать с Пашей в Москву. Уехать и отказаться от конца истории – от приключения, которое манит, маскируясь за злостью и мечтой о мести. Тем более, что с ее рангом – никакой опасности не существует. Победить превосходящего врага ей не суждено, а вот чтобы сбежать с поля боя – более, чем достаточно. Поэтому она шипит с соседнего кресла, стращая бедами, но отчаянно жаждет видеть финал.
– Тяжко и отвратительно знать, что дорогое тебе существо отнял и скрывает какой-то мерзавец. Что с ней сейчас? Цела ли она телом и душой?
Ей тоже не досталось ни слова в ответ, равно как и жеста, мимики лица и движения глаз. А ведь Инке определенно хотелось любой реакции – видеть, как сминают жернова кармы мое спокойствие, выдавливая из бесчувственного человека хоть каплю раскаяния. Усовестить человека, которого не удается убить и пытать. Указать на горящий дом и объяснить гневом небес, действующим в ее интересах.
Но не сбылось, и на следующей пересадке ее место заняла Го Дейю.
– Когда уже край мира? – Стонала китаянка, разминая икры ног и мучительно вглядываясь за силуэт фуры впереди нас.
Во время остановок она смотрелась пассажиром шхуны, высадившейся после шторма на остров – совершая неуверенные шаги по твердой земле на подгибающихся ногах, в ней всякий раз было столько счастья и любви к земной тверди, сколь же обреченного понимания, что путь придется продолжить.
Милая, кроткая Го Дейю, так демонстративно ворчавшая на себя за произнесенное собою же обещание поехать с нами дальше. Будто бы слово держит ее вместе с нами, не давая покинуть на пути к возможной гибели. Будто бы нет возможности вернуть слово, данное самой себе, и отправиться обратно в безопасную столицу. Где она вновь станет никем. Или хуже, чем никем – потому что друзей у нее не было и до того, а так во врагах окажутся и наши враги, и наши товарищи. Но там, впереди, есть общая беда и шанс на общую победу, за которую можно испросить награду. И самое время намекнуть на желаемое, чтобы позже услышать плату.
– Мы скоро увидим великий океан, да?
– Мы еще половину страны не проехали. – Отозвался Артем из заднего ряда.
– Можно посмотреть карту? – Мрачно уточнила Го, на секунду прекратив массаж.
– Бери телефон, – протянул ей Шуйский свой сотовый со включенным экраном и картой империи на нем.
– А почему княжество Борецких заштриховано? – Через какое-то время, сдерживая любопытство, поинтересовалась китаянка.
– Княжество на северо-западе. Ты на центр страны смотри.
– Я уже посмотрела, – отмахнулась Го Дейю, продолжая с интересом рассматривать довольно солидные владения вдоль Белого моря. – Так почему?
– Нет хозяина. – Неохотно отозвался Шуйский.
– А как же Павел Викторович? – Чуть ли не с возмущением отреагировала она.
– Если к концу года он вместе с княжной появится на императорском приеме, то штриховку уберут.
– Но если нет?
– Значит, война. – Рутинно ответил ей Артем. – Род посчитают мертвым. Влиятельные семьи станут припоминать родство с Борецкими во втором и третьем колене и заявлять права на эти земли. Может быть, княжество приберет себе Император, но вряд ли.
Зачем ему ссориться со всеми ради заброшенной земли, если можно заработать гораздо больше на чужой войне…
– А почему княжество Шуйских круглое? – После определенной паузы поинтересовалась она.
– Так вышло. – Был друг немногословен.
– Дай посмотреть, – оживилась Инка.
– Кыш, – хлопнула по протянутой руке Дейю и перешла на страницу новостей. – Сегодня в восемнадцать пресс-конференция клана Черниговских. Пишут, будет князь.
Позади коротко выдохнул Артем и, помешкав, все-таки аккуратно забрал смартфон и посмотрел новости сам.
Он хотел верить прессе. Откровенно говоря, этого желала и Аймара Инка. Го Дейю осталась спокойна, как и я сам.
Наверное, еще и от этой новости мое короткое «подъезжаем» было воспринято хоть и волной напряжения, но тут же схлынувшей и не застрявшей в горле комом неприятных предчувствий.
Целых три взгляда, с тревогой смотрящих в будущее – завороженно, подгоняя секунды до неизбежного разогнанным пульсом.
Город на горизонте возвышался над малоэтажным пригородом яркими свечками новых жилых массивов. Гораздо левее, не так бросаясь в глаза, дымили трубами кажущиеся бесконечными заводские корпуса, сливаясь с низкими угрюмыми облаками. Серые, огромные и мрачные на вид, именно они обеспечивали поток сверкающего серебра и золота в мраморные дворцы столицы, давали драгоценные камни для изящных украшений придворных красавиц и тяжелых перстней на холеных руках вельмож. Ветер нес дымы на нас, и на тонком снежном покрове, выпавшем с утра, оставалась серая угольная пыль – цвета заводских фасадов. Быть может, и они тоже когда-то были выкрашены красиво и ярко – но хозяева давно относились к городу, как к старому и закоптившемуся котлу, чистить который, пока работает, нет никакой необходимости. А что дымит – так до столицы далеко.
Я моргнул «аварийками» и снизил скорость, перестраиваясь в правую полосу. Позади нас мой маневр повторил тяжелый черный «Опель» с Федором. Его свита отразила ценнейшее умение круглосуточно сидеть за рулем – и спокойное выражение лица брата можно было регулярно наблюдать в зеркале заднего вида. Возвращаться домой он отказался, продолжая «ехать по своим делам», но исключительно рядом с нами. Нажаловаться на него было некому, а полицию было жаль. Да и, к слову, не останавливали за весь путь ни нас, ни машину с Федором – две девушки и два парня, а так же взрослый лысый мужчина с подростком на переднем сидении не вызывали никаких подозрений. Или чутье у кого-то срабатывало…
Наша машина свернула в узкий заезд между многочисленными линиями кирпичных гаражей, выстроенных вдобавок к садовым участкам за металлическими сетками и дощатыми заборами, шедшими чуть дальше вдоль дороги. Ранее эти окраины предназначались для комфортного проживания купцов и вельмож, оттого планов по застройке заводами эти места избежали. Но и тихими укромными землями им все равно не суждено было остаться – то ли старые владельцы разорились и распродались, то ли вошли в немилость и лишились подаренного. То ли Черниговские планомерно выселили всех потенциальных любопытствующих и сделали так, что ранее неделимые угодья оказались раздроблены на десятки прямоугольников земли с высокими заборами, а посреди них стала проходить неплохая дорога – правда не с того направления, с которого прибыли мы, а со стороны аэропорта. Но проехать отсюда тоже было можно – и до дороги, и до нужной нам усадьбы.
– Это не то место. – Напряженно отреагировал Артем на остановку перед очередной линией гаражей и заглушенный двигатель.
– Верно. Пойдем, поздороваемся. – Скользнул я по нему взглядом, и первым выбрался на улицу.
Холодный ветер, продувающий вдоль длинной одноэтажной постройки с табличкой «шестая линия», заставил поежиться и запахнуть легкое серое пальто.
Середина буднего дня, пустовато вокруг – да и воду подают к садовым участкам только летом, оттого постоянно проживающих в округе почти нет. Разве что справа стоит одинокая красная «лада» возле закрытых гаражных ворот.
Сразу же хлопнули остальные двери – на покрытую щебнем грунтовку выбрался Артем, за ним Инка. Разумеется, и Дейю не отказалась от повода размять ноги.
Друг так и оставался в светлой кофте, игнорируя холод. Купленная им теплая одежда продолжала лежать в багажнике. Инка подняла молнию у легкой ветровки. Го куталась в Пашкино пальто, успешно ею не возвращенное – оно было велико девушке, но казалось, что длина рукавов, в которых прятались руки целиком, доставляла Дейю еще большее удовольствие, чем если была бы по размеру.
Я зашагал к линии боксов под номером семь – всего два десятка шагов, чтобы обогнуть крайний гараж перед нами, и заглянуть за еще один, примкнутый к нему тылом.
Чтобы увидеть в тупике справа новенький фургон скорой помощи американского образца с красными линиями на белом фоне и надписью «AMBULANCE», а так же удлиненный черный «Роллс-ройс» с «Ленд-ровером» сопровождения. Сквозь тонированные стекла не различить людей, зато возле седана нервно прохаживался с сигаретой в руках княжич Мстиславский. Был он словно после памятного вечера дуэли – элегантен даже в декорациях битого кирпича под ногами и ржавых воротных замков на самодельных воротах гаражей. Разве что напряжение сковывало лицо, лишая знакомой невозмутимости.
Впрочем, завидев нас, княжич тут же отбросил сигарету. На лице его появилась дежурная улыбка и он выпрямился, ожидая, пока мы подойдем и пожмем ему руку.
– Все по плану? – После короткого приветствия выдал он самый важный для себя вопрос.
– Разумеется, – уверил я его и попрощался кивком.
Рядом невозмутимо проделал то же самое Артем, выражая абсолютное спокойствие.
Даже Аймара с Го смотрели на нашу короткую беседу с вежливой отстраненностью и не подходя ближе. Они были княжичу не представлены, оттого удостоились короткого «дамы» и ответили милостивым наклоном головы.
Разве что Аймара еще приветливо улыбнулась и поправила волосы, акцентируя внимание на своем лице. Но увы – камеры, которые снимали произошедшую попытку похищения, показанную по телевидению, отчего-то изрядно искажали цветность – потому героиня телеканалов была золотоволосой, а вовсе не рыжей. Разыскиваемая же Аймара Инка, как все знают, вообще брюнетка. В общем, Мстиславский Инке, после скользнувшего по ней равнодушного взгляда, резко разонравился.
Мы степенно удалились обратно.
И только после того, как повернули обратно на шестую линию, Артем схватил меня за плечо и еле удержался от того, чтобы не развернуть к себе лицом.
– Что Мстиславский делает за гаражами? – Напряженно вопросил Шуйский, не повышая голоса.
– Курит, – освободил я себя движением плеча и продолжил движение к автомобилю.
Артем тихо рыкнул, но вопрос все-таки переформулировал.
– Его отец вообще знает, что он тут?
– Слушай, ну он взрослый человек, он сам решает, что делать со своим здоровьем
– Его же убьет виртуоз!
– Хорошая надпись для пачки сигарет. Я бы точно даже пробовать не стал.
Акцентировать его внимание на довольно опасном для него допущении я не стал.
– Прекрати и объяснись. – Заступил Артем дорогу.
– Он не будет участвовать. – Сухо пояснил я. – Скорую видел? Это для эвакуации. Все просчитано.
Краем глаза отметил, как Инка тормошит Го Дейю с требованием ей переводить. А Го Дейю делала вид, что подцепила ботинком что-то жуткое и безнадежно пыталась оттереть это об осколок белого кирпича. Ну и уши грела, разумеется.
– Почему Мстиславские? – Продолжал хмуриться Артем.
Тут, скорее, должно было быть «почему не Шуйские». Но он наверняка сам знал ответ – их приготовления отслеживались бы в первую очередь.
– Надо продолжать знакомство, – пожал я плечами и обошел товарища справа.
Княжич просил предать привет отцу. Я передал и отзвонился. Да, но подразумевал другого отца – но в качестве повода для беседы этого оказалось достаточно.
– А кто это? – Не удержалась Инка и спросила по-английски.
– Успела забыть? Вечер, улица, фонарь, медведь. Бессмысленно избитый куст…
– Я имею ввиду имя. – Нетерпеливо перебила Аймара.
Вторая встреча уже явно заинтересовала – раньше личность посредника ее не трогала. Да и обстоятельства изменились.
– Мстиславский Иван Семенович, второй сын главы клана. Мстить не рекомендую, перешибут. – На всякий случай отметил, занимая водительское место в машине и захлопывая дверь.
Разве что Федору махнул, что все в порядке – но он из машины так и не вышел.
– И чем таким знаменит этот род? – Недовольно уточнила Инка, забираясь на заднее сидение.
– Тем же, что и Шуйские, – кивнул я на севшего рядом Артема. – Вставляют пластиковые окна в зубы. Оптом. Международный бизнес.
– Обращайтесь, – холодно отметил Шуйский.
– И он вам поможет? – Задумчиво произнесла Аймара.
– Разумеется, нет. – Повернул я руль и поехал по дороге через гаражные линии дальше.
Потому что за жизнь всегда просят жизнь, и никто из высокородных не даст дисконта.
– Какой разумный мужчина.
– Даже не представляешь, насколько. – Ответил я согласием.
Чем отчего-то вверг Инку в странную задумчивость.
Следующая остановка оказалась в тупичке перед покосившимися воротами безликого садового участка, за которыми виделся деревянный домик и неухоженный сад с поломанными от обильного урожая ветвями яблонь.
До нужного места оставалось пара минут ходу пешком, и подъезжать ближе было опасно.
– Теоретически, три-четыре мастера способны остановить «виртуоза». – Произнесла Инка в момент, когда я положил ладонь на ручку двери. – Если ты согласишься добровольно…
Ее предложение осталось в салоне машины, а я уже прислушивался к мерному шуму ветра в облетевших деревьях, вдыхал холодный воздух со слабым привкусом яблок, припорошенных свежим снегом. Где-то недалеко топили баню, донося запахи хвойной смолы и дерева.
– Ты ведь не переодевался в воскресенья? – Встал передо мной Артем, наклонив голову и уперев в меня взгляд.
Хлопали двери машины, подходил ближе Федор со свитой. Момент тишины и спокойствия, мелькнувший вздох назад, оказался навсегда позади.
– Нет.
– Значит, перстни с тобой. – Констатировал Шуйский. – Найди тот, который с моим гербом.
– О чем это они? – Ткнула локтем Инка китаянку, но та сделала ловкий подшаг в сторону, и подкрепляющий просьбу удар пропал втуне.
Я же послушно достал перстень из внутреннего кармана, продемонстрировал Артему и вопросительно посмотрел на него.
– Надень.
– А можно на английском? – Бесцеремонно попросила она, сбив Артема на выдохе нового слова.
Тот хмуро посмотрел в ее сторону, но только вздохнул. Большой контракт с Аймара – и обязательства, в которые веришь, что они все-таки будут, равно как наступит следующий день.
– Знаешь, что он значит? – Спросил он меня на-английском, не отрывая взгляда. – То, что ты мой брат. Я тебя старше, и я – твой старший брат. Понял? – Невольно заводился он с каждым словом. – Ты мой младший брат, который влез в неприятности. Поэтому, на правах старшего брата, я сейчас пойду и со всем разберусь. А ты стоишь позади и не отсвечиваешь! – Рявкнул Артем.
– Осознал. Старший брат со всем разберется. – Кивнул я на всякий случай без промедления.
– Вот и ладно, – обогнул он меня и потопал в сторону, где положено быть усадьбе.
Чувство направления у него совершенное – не заплутает точно.
Я же пожал плечами и направился следом.
– Но причем тут Шуйские? Максим же Юсупов! – Недоуменно произнесла Аймара.
– Самойлов, – веско поправил ее Федор, затопавший вслед.
– И немного Де Лара, – добавил я для ясности.
– Постойте, но как же… Хотя… Ну конечно! Теперь я все поняла. – Замедлился ее шаг, и чуть подотстав от прозрения, произнесла Инка пораженным голосом.
– Что именно? – Донесся любопытствующий вопрос от Го Дейю.
И даже мне стало интересно.
– Он чудовище, искусственно выращенное в пробирке!
Тьфу, блин…
– Что ты ладонью по лицу хлопаешь? – Возмутилась Аймара на китаянку. – Не бывает четырех отцов!
– Двух отцов, четырех дедушек, трех бабушек, двух братьев, двух сестер, собаки, кота и мыши, – деловито поправил Федор. – Все бывает! Только мышь потерялась… – Взгрустнулось ему.
– Столько всего предстоит потерять. – Мигом вернулась Инка в привычную колею, вернув себе показное равнодушие.
Потому что из-за поворота, образованного зеленым профлистом очередного забора, показались блекло-белые стены усадьбы под серым облачным небом.
В центре солидного участка, огражденного металлической сеткой с пущенной поверх колючей проволокой, она казалась давным-давно знакомым зданием, увиденным после долгой разлуки. Слишком часто я смотрел на фотографии – но в реальности был тонкий покров белого снега, припорошившего кустарники и желтую траву газонов вместе с разбитыми дорожками из плитки. Даже тут, за две сотни шагов от строения, были видны рассохшиеся от времени оконные рамы с облупившейся белой краской, заросшими пылью и паутиной стеклами и иными признаками увядания. И тем не менее, все окна были целы, крыша без дыр в черепице, а на стенах отсутствовали граффити, которых не избежать бесхозной постройке. Мы зашли с тыла, но я был уверен, что у парадного входа расчищена дорожка, а в одном из окошек возле двери горит одинокая лампа в комнате охранника – человека наверняка здешнего, слегка пьющего на работе и оттого неприметного. Его боевой ранг местным знать не надо. Равно как и личности тех, кто иногда сюда прибывает – но на этот счет всегда можно придумать богатых родичей хозяина, приезжающих на день, чтобы быстро разочароваться и вернуться в хорошую гостиницу в городе.
– Глубина ямы не известна? Куда людей помещают? – Спросил Артем, стоявший на пару шагов впереди нас.
– Проектная три метра. Могли углубить, – уточнил я. – Яму в десять метров даже в те времена просто так не закажешь. Городовым настучат. С нашими технологиями – вообще легко и двадцать.
– Хоть бы поглубже, – мрачно вздохнул Артем.
– Там холодно и сыро, – осторожно заметила Го Дейю из-за плеча.
– Да я чтобы не задело… – Повел он плечом и в несколько быстрых и широких шагов оказался сильно впереди нас.
Я остался на месте, а дернувшихся было следом девушек придержал жестом руки.
– Что? – Недовольно уточнила Инка.
Отрицательно покачал головой и перевел взгляд на спину Артема. Инка автоматически отследила мой взгляд, и заготовленная ею фраза пропала в резком выдохе.
Потому что вокруг Шуйского словно плавился воздух, проходя волнами искажения, цепляющими снег и землю под ними. Поднимающими этот снег, эти комья слежавшейся прелой листвы под ним, и эту серовато-коричневую глинистую почву, основательно утрамбованную проезжавшими машинами. Закручивающими все это вокруг ног массивного и высокого юноши стремительнее и стремительнее – под взвывший воздух и тревожный шелест ветвей всех деревьев вокруг. Пока черно-желто-серый вихрь бешено не закрутился вокруг него, скрывая с головой и разрастаясь на несколько метров ввысь и вокруг. И так же резко прянул в сторону земли, явив взору огромного медведя размером с металлический гараж – бурого, с сияющей лоском шерстью и перекатывающимися под ней мощными мышцами, припавшего на чуть полусогнутые передние лапы с огромными когтями, налитые чуть зеленоватым свечением, напряженно смотревшего в сторону усадьбы.
– Охренеть, – выдала Го Дейю без малейшего акцента.
А до того еще новости по-нашему читала и слишком уверенно смотрела на таблички с улицами и названиями магазинов. Недостаточно хорошо их там готовят, прокол за проколом…
– Мой брат, – деловито представил я, подняв правую ладонь и посмотрев на перстень. – Сам в шоке.
– И что сейчас будет? – Растерялась Инка, полностью поглощенная созерцанием огромного медведя – аж ротик приоткрылся.
– Стандартная схема работы. – Охотно пояснил ей. – Хороший, плохой и медведь.
– А кто плохой?
– Тот, кому сейчас крепко не повезет, – чуть напрягся я от ощущения наждачки по нервам.
Рядом пробуждалась настолько древняя сила, что невольно становилось не по себе. И не одному мне – Федор тут же оказался за коричневой завесой защиты своей свиты, а девушки попятились назад и отступили за меня.
Потому что даже я – зло для них гораздо более привычное, чем то, что зарождалось за несколько шагов впереди.
Пробужденное Артемом попыталось скрыться в тревожном шелесте деревьев – и кто-то поверит, что из-за него в панике упорхнули задержавшиеся на родине птицы. Оно замаскировалось резким ветром, взметнувшим снег и опавшую листву во дворе усадьбы. Но желтые листья отчего-то отказывались падать на землю, все множась и множась в порывах ветра – в количестве, которого никак не могло тут оказаться – танцуя среди тысяч таких же желто-красных лепестков, заполонивших все пространство перед нами и на десяток метров ввысь под гибельный шелест «Вечной Осени»…
В этом шорохе слышался усталый треск рассыхающегося пластика; стон стремительно ржавеющего металла и отзвуки лопнувшей арматуры, показавшейся из одномоментно выветрившегося бетона стен и перекрытий; глухой звук лопнувших стекол и отзвуки всего, что стремительно умирало, рассыпаясь прахом без следа.
– Что происходит? – Еще слышалось в этом шелесте.
И тихое «мама», которое даже на языке аймара означало то же самое – и самое дорогое…
Мир стремительно возвращался в состояние, когда не было ни стали, ни пластика, ни стекла, а в этих краях шумел только великий лес. У которого всегда был и будет один хозяин.
Но в миг, когда напряженный силуэт медведя вздрогнул и выдохнул перед нами, а листья опали на пустую и ровную землю с остатками вмурованного в землю фундамента, на котором более не существовало двухсотлетней усадьбы, нашелся тот, кто с этим оказался не согласен.
Нескладно высокий и чуть перекошенный в плечах, словно разучившийся держать себя прямо – еще пять лет назад он был атлетом и красавцем. Парой месяцев назад – безобразным толстяком, а ныне неведомо кем до момента, пока отец не придумает ему новое имя и новую судьбу. Бывший наследник клана Черниговских стоял на остатках бетона, окруженный хаосом серых и бледно-серых теней. Спортивные одежды на нем были целы, а металлический браслет часов не подвержен старению. Сила Крови Шуйских тронула разве что обувь, сожрав резину подошв до довольно жалкого состояния – но и это не помешало защитнику тайной тюрьмы сделать шаг вперед и, словно размахнувшись правой рукой, метнуть нечто мерзко-черное, перевитое пульсирующими нитями огня, в нашу сторону.
– Ой! – Успела сказать аттестованный боевой «мастер» голосом Инки.
А силуэт медведя перед нами в это же время несколько раз сверхбыстро «моргнул» в реальности – словно телевизионной картинкой на неисправном телескопе, то проявляясь, то исчезая из пространства, пока на очередном «протаивании» внезапно не оказался за полсотни шагов впереди, играючи разрезав лапой с засиявшими зеленым когтями черный кокон и тут же исчез, скрываясь от последовавшей ударной волны и жара.
Мгновением позже он оказался прямо вокруг Черниговского, уже успевшего окутаться серой вуалью щита – но Артем просто подцепил лапой бетон под его ногами и снес вместе опорой в сторону, от охраняемого места и возможности убить то, что не получилось защитить.
Но секундой позже полетел уже сам – от удара собственной тени, самовольно поднявшейся с земли… Земля отозвалась гулом от удара тяжелой туши, а пляска теней попыталась схватить медведя за лапы и проткнуть глаза – но мерцание перекинуло Шуйского в сторону и уберегло от очередной черной кляксы, пущенной вдогонку. Новая волна жара дыхнуло в лицо, поднимая запахи сжигаемых листьев, затлевших на земле.
И тут же на пространстве бывшей усадьбы перед нами кое-что кардинально изменилось. Больше не было медведя – только бесконечное мерцание во всех краях площадки, столь быстрое, что тени под ними не успевали соткаться в нечто целостное. Отчего казалось, что удары, достававшиеся защите соперника, будто существовали сами по себе – какое-то невообразимое количество оплеух, откидывающих невольно отступавшего под их натиском противника все дальше и дальше в угол площадки.
В ответ шло дымное марево, пахнувшее серой и болью, застрявшее в защите моих перстней. Ударили серые колонны с небес, выбивая из земли глухие удары и пропахивая землю под собой на несколько метров. И тут же – черно-алые линии, расплывающиеся по воздуху от Черниговского, слово вода от брошенного камня, и где-то среди них – глухой и низкий стон боли, выданный медвежьей глоткой… Испуганный вскрик Инки… Запах паленой шерсти…
Злой рык, исполненный раздражения, сотрясший воздух – и тело врага просто сносит в сторону соседнего владения, переворачивая в воздухе. Золотисто-коричневая клякса над противников, и вектор падения меняется на строго вертикальный, а на земле его уже ожидает крайне злое ядовито-зеленое мерцание когтей зверя, уже готового добить жертву.
За удар сердца до падения площадку заполняет мглистая тьма – словно рассветным туманом теплым утром, но откуда бы взяться болотным запахам? Ветер резко сметает мглу в сторону, обнажая покореженную, еще дымящуюся землю, тяжело дышащего медведя в темных подпалинах и пустоту.
Медведь потянул воздух носом, устало фыркнул и неспешно потопал в нашу сторону. Враг бежал.
– Не гладить. – Строго произнес я.
– П-почему? – Растерялась Инка.
– Руку откусит. Только родственникам.
И демонстративно потрепал чуть влажную шкуру недовольно фыркнувшего медведя, прошедшего мимо нас.
– А он куда? – Поинтересовалась Го Дейю, пряча ладони поглубже в рукава пальто.
Видимо – чтобы соблазн не возобладал над самосохранением.
– За ним не ходим. – Отследил я ушедшего за ограждение забора Артема.
– Информация для родственников? – Неудачно съязвила Инка.
– Или для соседей по бане. – Пожал я плечами. – Переодевается он.
Инка изобразила, что вопрос не задавала, и вообще крайне заинтересована отпечатком медвежьего следа.
– А он ест людей? – Непосредственно уточнила Го Дейю, так занятая тем, что встала обеими ножками в продавленный отпечаток лапы и констатировала, что там еще поместится несколько Го Дейю.
– Только надкусывает. – Защитил я друга.
– Руку оторвет – это надкусывает, да? – Зацепилась языком Аймара.
– Не беспокойтесь, откусанные части возвращаются владельцу, – пробормотал я, набирая номер на очередном одноразовом телефоне.
Абоненту досталось короткое слово «просим», и аппарат разделил судьбу всех остальных. Разве что сим-карта осталась в кармане.
– Так, я никакие части тела просто так никому не отрываю! – Быстрым шагом вернулся Артем с возмущенной речью, на ходу накидывая спортивную белую ветровку на рубашку с длинными рукавами. Трико покупалось с ветровкой в комплекте и было такого же цвета, а на ногах были кроссовки, толком не надетые на ноги – задки были поджаты пятками.
Но был он бодр, свеж, цел и в крайне прекрасном настроении, как у всякого медведя, поломавшего всякое и набившего неприятелю морду. Ну и «виртуоза» тут тоже не было – а это тоже немаловажно для самочувствия.
– Он просто жадный, – доверительным тоном прокомментировал я. – Это ж части возвращать.
– Ты это, – насупился Артем. – Невесту иди спасай, а не зубы скаль. Я чую, жива она.
– Занят этим. – Сухо ответил я.
И подтверждая мои слова, донеслись звуки автомобилей, а первыми из-за поворота вынырнул знакомый «роллс ройс» с прежним сопровождением.
Первым же из седана выскользнул княжич Мстиславский, запнулся на полшаге, оглядел пространство вокруг – чисто целина распаханная, да еще парящая дымком – уважительно кивнул в нашу сторону и заторопился к остаткам фундамента. Следом за ним двинулись аж шестеро коллег с разнообразным инвентарем и аппаратурой, на ходу извлекаемых из сумок. На границе бывшего участка замерли трое мужчин и девушка – все в белых халатах – из машины скорой помощи.
– А сам – никак? – Кольнула недовольством Инка.
– Может, мне показать, где она? – Негромко произнес Артем.
– Не будем мешать специалистам спасать мою невесту. – Заложил я руки за спину и покачался с пятки на носок.
– А мы тут для мебели?
– Там люди со стихией земли. Мне не нужен риск обрушения.
И меня оставили в покое на все то время, когда люди Мстиславского с деловитым видом просматривали весь участок – даже там, где не было фундамента – разнообразными приборами и чудаковато выглядевшими приспособлениями, свитыми из бронзовых трубок. А один так и вовсе лег на землю ухом и задумчиво простукивал мягкий взрытый суглинок кулаком. То еще зрелище, если со стороны.
– Интересно, они могут позволить себе шестьсот миллионов? – Задумчиво произнес Федор, с сомнением глядя на чужие поделки.
– Федор, ты на зимних каникулах сильно занят? – Полюбопытствовал Артем.
– А что? – Отличаясь осторожностью, уточнил брат.
– Мне бы тех снарядов, которые с «4А».
– Таких нет. Есть только из серии «Ян – лох». Но они мощнее, – заверил он его.
Шуйский невольно поморщился.
– Эти заняты, – кашлянул я в кулак.
– Тогда только под заказ, – пожал Федор плечами, продолжая скептически наблюдать за манипуляциями на площадке.
– Сколько? – Не отстал Артем.
– Ну, где-то пачка чипсов, кола и средняя картошка на десяток. – Почесал затылок брат.
– Федор! – Строго произнес я.
– Ладно. – Виновато вздохнул он. – Килограмм шашлыка и клюквенный морс.
– Беру сотню снарядов. – Мигом произнесла Аймара.
– С вас шестьдесят миллиардов.
– Да как так-то! Он же не родственник! – Возмутилась Инка.
– Как не родственник? – Федор недоуменно посмотрел на нее.
– Могу продать дешевле, – успокаивающе произнес я Аймаре. – Но только в комплекте с носителями. Танки, САУ и прочая надежная техника. По одной единице на снаряд, выйдет почти даром.
– Хм…
– Так, а ну кыш со своими танками! – Не сдержался Артем. – Федор, можно сделать такие снаряды для беспилотников?
– Легко.
– Вот! – Успокоено выдохнул Шуйский.
А между тем, на площадке произошло движение, и под обрадованные крики из первого обнаруженного лаза специалисты принялись спешно доставать чуть пожелтевшие от времени кости, черепа, зубы. Много костей, большого количества людей…
– Это что? – Вздрогнул было Артем от несоответствия желаемого увиденному.
– Остатки прежних жертв князя Черниговского. – Пояснил я. – Без вести пропавшие. Родовитые, влиятельные, оплаканные родными и не похороненные должным образом. Многих замуровывали живьем в фундамент, поэтому кости уцелели. Родственники будут рады узнать их судьбу.
– Если тут хоть одна косточка великой крови – а она тут есть наверняка… Черниговским конец. – Осознав последствия, произнес Артем.
– Вряд ли, – с грустью покачал я головой.
– Такой рычаг давления. Это же… – Задохнулся Шуйский от перспектив. – Почему ты не оставил эти кости себе? За них можно многое просить.
– Мне ведь надо было как-то заплатить за спасение невесты, – с теплотой произнес я, глядя на то, как осторожно, обняв рукой, поднимают из очередной ямы Нику. – Я же не мог остаться должен Мстиславским.
– Это Мстиславские должны тебе! – Возмущался Артем.
– Вот чего мне точно даром не надо, – отрицательно покачал я головой.
– А нам бы пригодилось, – не удержался, и хмуро добавил он.
– Хочешь отмахиваться от обвинений, что это ваша тюрьма? – Покосился я на него. – Мстиславским же поверят сходу.
Артем хоть и поворчал что-то под нос, но спорить не стал. Уж слишком специфичное к ним отношение. И слишком щекотливые скоро вскроются обстоятельства – когда ИСБ сольют данные Шуйским про организаторов ограбления банка. Обвинения, высказанные во время горячей стадии войны, не будут восприняты должным образом.
– Тем более, что вы и так достаточно влиятельны. – Подсластил я. – А перед тобой второй наследник Мстиславских, который за счет всего этого сможет обрести влияние, чтобы стать первым. И если мне он ничего не должен, то про тебя речь не идет. Он ведь знает, что ты открыл ему дорогу. – Успокаивающе произнес я Артему и потрепал за плечо. – Я про тебя не забыл.
Затем шагнул вперед и осторожно принял в руки слабо держащуюся на ногах Нику, тут же повисшую у меня на плечах и спрятавшую лицо у моей шеи.
– Я знала, что ты придешь, – буркнула она, с силой обняв, а я осторожно придержал ее, отрывая от земли, забрал на руки, и зашагал в сторону скорой помощи.
Тело ее дрожало, одежда была в следах земли, обувь потеряна, волосы растеплены, а по лицу расплывался синяк. Место заключения, подавляемое блокиратором, за одну ночь довело девушку до сипящего дыхания и синего покрова кожи, а места порезов от падения обрели желтоватый оттенок. Кто-то за это умрет.
– Я пришел, – нежно произнес в ответ и прижал к себе чуть сильнее.
– Между прочим, всех победил Артем. – Едко произнесла Аймара.
– Эта лысая тоже тут? – Буркнула Ника.
– Пока что рыжая, – ответил я.
– Это недолго. – С угрозой произнесла невеста.
С возвращением Силы – к ней возвращалось и здоровье. А синяки бледнели от шага к шагу.
– Как ты? – Пытаясь выместить всю нежность, задавал я первые попавшиеся вопросы, отражая чувства тоном и голосом.
– Там плохо. Крысы. – Шмыгнула она.
– Ты не голодная? – Мягко спросил ее.
Ника подняла голову и хмуро посмотрела.
– Просто я тут бутербродов набрал на заправке, – попытался исправить положение. – Еще есть соки, минералка.
Ника качнула головой, словно смирившись с чем-то, и вновь уперлась лбом мне в ключицу.
– Как тебя вообще угораздило, а? – Все-таки мягко попенял я ей, хотя думал оставить на потом. – Я ведь просил не возвращаться домой.
– На рынке пристали, я твою фотографию показала. Так они всю клубнику и скупили. Только девчонкам ведерко оставила. Я ведь должна была сказать им, что не приеду, – виновато произнесла Ника. – Телефон сразу выкинула, а номер лысой не помнила…
– Все обошлось, – погладил я ее. – Все будет хорошо.
Я остановился возле скорой и, воспользовавшись распахнутыми дверьми, присел на пол кузова, расположив Нику на коленях, баюкая в объятии рук.
По-прежнему суетились Мстиславский и его люди, появлялись на свет новые кости. Где-то в углу двора выкопали целый скелет в остатках синего сукна. Но это было не столь важно.
Мялся некоторое время рядышком Артем, но потом вооружившись догадкой «там есть блокиратор!» пошел искать и трофеить хотя бы что-нибудь. Потому что отдавать Мстиславским вообще все – было уже против чувства самоуважения.
– Кто первым найдет, того и блокиратор. – Прокомментировала Инка и зашагала в ту сторону еще быстрее.
– Священное право трофея… – Заикнулся было Артем.
– Я тоже участвовала в бою!
– Да неужели, – едко отозвался Шуйский.
– Я переживала.
Артем сделал невозмутимое лицо и наметил себе сектор поисков в другой стороне.
– Блокиратор у меня в кармане, – шепнула мне Ника. – Я не бесхозяйственная!
– Только не включай, – мигом попросил я. – Иначе эту медицинскую станцию можно будет выкидывать.
– Я сама медицинская станция, – повозилась она на коленках.
– А вот, кстати, тебе и пациент, – мрачно отреагировал я, глядя, как из очередной ямы достают изможденного седого мужчину с безумным взглядом.
Вернее, то, что от мужчины осталось – заросшая и обгрызенная борода, изъеденные в кровь ноги и пальцы рук, красное лицо и остатки некогда дорогой одежды на плечах…
Непонятно, как долго он там пробыл. И невероятно, что все еще жив.
– Ой, – произнесла Ника, тут же опираясь на свои босые ноги и смотря в ту сторону исполненным жалости взглядом.
Найденного человека понесли в сторону скорой на переноске, суетясь и взволнованно переговариваясь.
– Не довезем! – Слышалось от них.
Так бывает даже когда до спасения – протянуть руку.
Рядом с медиками тут же оказалась Ника, на ходу объясняя свою квалификацию.
Ее, после повелительного движения брови Мстиславского, попытались оттеснить, но Ника, упорствуя, на ходу применила целительную технику, усыпив беспокойного пациента и принимаясь залечивать раны.
Девушке тут же раздобыли обувь и более не мешали.
– Право слово, неудобно, – подошел ко мне княжич.
Потому что жизнь моей невесты уже была оговорена, а значит важнее любого, кого они нашли или еще найдут.
– С ней уже все хорошо, – успокоил его я. – Она сильная и способна помочь. Она хочет помочь.
– Вам повезло, – задумчиво посмотрел он на активности внутри скорой помощи. – Я вам благодарен. – Хотел подытожить он.
– Не мне. Ей.
Нике такие должники гораздо полезней, чем мне.
Княжич вновь кивнул и вернулся к делам.
Вскоре они завершили поиски, отыскав еще одного выжившего – на этот раз женщину, ни возраст, ни статус, ни положение которой не угадывалось совершенно. Может быть, шестьдесят. Может быть, изможденные сорок. Сама она не помнила своего имени, а от спасителей шарахалась, как от заклятых врагов. Зато Мстиславского отчего-то назвала Ванечкой, и дернувшийся от этого слова княжич чуть ли не на колени встал, уговаривая Нику помочь. Хотя та и без того была рядом, аккуратно придерживая женщину за руку…
Машина скорой, седан княжича и джип с его людьми и кучей останков в самом скором времени отбыли в сторону вертолетной площадки – быть может, из-за найденной пленницы.
Ника хотела остаться со мной, и никто бы ее не удержал – кроме долга и возможности сохранить жизнь полумертвым узникам тайной тюрьмы. Да и Мстиславский рассыпался уговорами..
Федора я отослал за Никой – проконтролировать, чтобы ее не обижали. Он не хотел, но машин было только две, а в скорой и автомобиле Мстиславских меня не было места из-за останков. То, что оставлять Инку и Го Дейю без присмотра опасно – брат понимал и не спорил.
Мы вновь остались вчетвером, и только Аймара с Артемом упрямо искали блокиратор.
– Может, поедем уже? – Выждав время, посмотрел я на часы.
– Он где-то здесь! – Шипела Аймара, палочкой протыкая рыхлую землю и обходя вскрытые каверны в земле.
– Как он может быть здесь, если он давно уехал?
– Кто, блокиратор?!
– Ну да. С Никой вместе. – Пожал я плечами.
На меня синхронно и очень недовольно посмотрели Инка с Артемом.
– И ты молчал. – Подытожил Артем.
– Вы не спрашивали. – Мудро произнес я.
– Дебилы, – подытожила скучавшая все это время Го Дейю.
– На правах старшего брата, сейчас кто-то огребет. – Направился он ко мне мягким шагом.
И Инка повторила его походку – даром, что вообще не сестра.
– Между прочим, ты категорически не прав, – заявил я Артему.
– Это еще почему? – Демонстративно закатывал он рукава.
– Ты не старший. Ко мне тут один дядька прилетал в августе, помнишь, наверное? Так он мне сказал, что день рождения у меня не в декабре, а аккурат в тот день. То есть, я тебя старше на два месяца.
– Но это не помешает мне тебе по-братски навалять.
– Хотя в целом, ты прав. – Вздохнул я, поворачиваясь к дальнему концу бывшей усадьбы, выходящей на большую дорогу. – Старший брат должен вытаскивать младших из неприятностей.
Артем замедлился, перестал теребить рукава и медленно повернулся в ту же сторону.
Чтобы увидеть, как возле бывшей ограды неспешно останавливается бронированный лимузин с гербом Черниговских вместо номера. А из задней двери степенно выходит невысокий господин в костюме и массивных роговых очках на лице. Одновременно, из другой двери вышагнул высокий нескладный мужчина, за короткое время успевший обзавестись новой обувью.
– Опять переодеваться, – буднично произнес Артем и уже шагнул было в ту сторону.
Но я придержал его за плечо.
– Я тут старший брат. Я со всем разберусь. – Шепнул я ему.
А где-то недалеко позади нас отозвалась гулким рокотом близкая гроза.
