Глава 17
Холод осенней ночи скользнул в салон автомобиля через приоткрытое окошко, заставив поежиться. Движение ключа, и остывшая за время ожидания машина проворчала двигателем, пробуждая подсветку приборной панели и набирая тепло в салон.
Много тут таких, ожидающих – по проулкам и дворам вокруг полусонной громады Карл Ритц Отеля и сияющего всеми огнями жизни ресторана на его первом этаже. Отблески богатой жизни скользят по лакированным бокам автомобилей, отражаются в усталых глазах людей, готовых к бессонной ночи.
Там, возле самого отеля, за декоративной стальной оградой в четыре метра высотой, есть и обширная полупустая парковка, и два этажа подземного паркинга, но проезд внутрь суверенной территории Германского императора, неведомо как оказавшейся в центре столицы, мало кому доступен. Люди у въездных ворот не берут взятки, а их коллеги в сторожке готовы продемонстрировать автомат каждому, кто посчитает себя выше общих правил. Да и вообще, передвигаться пешком – весьма полезно, даже если на работе остался портфель министра или же к вашей фамилии уместно прибавить титул. Тем более, что от забора до входа – всего около сотни шагов, никак не устанешь. Разве что покоробит слегка чувство самолюбия, но уж ничего не поделать – кроме подданных Германии, сиятельных князей и машин, вызванных постояльцами отеля, никому не позволено проезжать на территорию.
Ведь машина – это не только средство передвижения, но и килограмм четыреста тротила, которые можно набить в кузов и рвануть, когда один из гостей выйдет из здания. Таких приключений хозяевам отеля не нужно – а от всего остального постояльцев надежно защитит как тщательно подобранный персонал, так и под сотню хитроумных артефактов, вмурованных в фундамент и стены строения. Они же просигнализируют о возможных ядах и их компонентах, которые кто-либо вздумает пронести внутрь – подобным посетителям тут не рады, пусть и вызывать полицию никто не станет.
Потому и скучают во дворах таксисты, выжидающие дорогого и щедрого клиента. Терпеливо ждут на разметке платной парковки шоферы сиятельных господ. Кружат по району личные водители, рабочее время которых вместе с бензином дешевле парковочного места в центре города. И нервно горят огоньки сигарет в слегка потрепанных авто, пусть и именитых марок – там тоже ждут, но ночной их промысел вряд ли будет подчинен букве закона. Граница между безопасностью и городом больших возможностей – возможностей для всех, в том числе джентльменов удачи – проходила ровно по линии забора вокруг Карл Ритц Отеля.
Что я тут делаю? Почему я здесь, а не прохаживаюсь со значительным видом под окнами Ники или не убегаю от спущенных ее отцом собак… Где она – романтика завтрашнего дня?
– Объект вызвал такси, – еле слышно произнес телефон, поставленный на громкую связь. – «Мерседес Майбах», номера шестьсот двенадцать.
Машина автопарка, плотно сотрудничающего с отелем – тоже проверенные водители и контора, крайне заинтересованная получать от камердинеров денежные заказы. Клиентам отеля вызов машины к порогу не доверяют, а для желающих сэкономить всегда есть возможность выйти за территорию. В конце концов, может вы и никому не нужны, поэтому незачем вам бронированный автомобиль представительского класса с опытным шофером, знающим как себя вести под обстрелом. Да и вообще – паранойя лечится, а вот кусок свинца в черепе как-то не особо…
– Объект выходит.
Еще одна часть информации, полученной самым простым и банальным образом – объект, он же Колобов Аркадий Алексеевич, лично направлял сообщения о собственных перемещениях через защищенный мессенджер.
Иногда весьма хочется жить – и человек становится разумен настолько, что перестает сомневаться в обоснованности настоятельных просьб, пусть они и начинают быть похожими на плохое кино. Ну никак нельзя просто доехать из одной точки в другую, если за спиной – миллиарды и миллиарды живых денег. Даже если машина сотню раз проверена, равно как и персонал с водителями, а о вызове еще пару минут назад никто не мог догадаться.
Разумные люди – а не стоит считать неразумными тех, кто пожелает забрать себе огромные средства, ставшие в одночасье бесхозными – будут ждать его за оградой всегда, круглосуточно и посменно. Большие средства привлекут как серьезные кланы, так и мелочь, полагающую себя достаточно везучими для решительных действий. Кто-то нацелился на все финансы Фоминских, кому-то хватит личных сбережений Колобова, оставшегося без покровительства и защиты. Есть еще и третьи, и четвертые… Много парковочных мест вдоль дорог – и иные таксисты с шоферами могут проявить профессионализм куда как более серьезный, чем просто мастерство вождения.
Я потянулся руками, обнимая руль и невольно зацепился взглядом за кожаный ремешок браслета часов, которые носил уже пятый год. Полная копия некогда подаренных, от неизвестного отправителя, пришедшей в числе многочисленных подарков после турнира. Оригинал давно лежит в хранилище, потому что надевать непонятное и неизвестное на себя – не самое мудрое решение, но вот копию носить было даже интересно.
Крошечный циферблат, отражающий вместо дня недели непонятные цифры, стремившиеся все эти пять лет к нулю, за последние три дня этот самый ноль пересекли. Сложно заметить такое на глаз, но если вскрыть механизм – шестеренки под микроскопом окажутся провернуты чуть дальше ключевой отметки. Что-то, по их мнению, должно было произойти и не произошло. А ведь нет более болезненного вызова планировщику, чем несбывшееся. Он может дремать и не предпринимать никаких усилий все это время, но стоит планам рухнуть в одночасье, как придет время жесткой коррекции.
– Выезжает с подземной стоянки. – Отвлек от размышлений тот же безликий голос.
Я пристегнулся и аккуратно вывел машину из парковочного кармана, неспешно разгоняясь вдоль улицы так, чтобы опередить выезжающий с территории автомобиль на пару сотен метров.
Все равно маршрут известен, а вот перед подозрительной машиной такси с Колобовым могут и не выпустить.
«Майбах» вынырнул с территории, мягко качнувшись под бронированной массой на амортизаторах и направился вслед за мной.
– Фиксирую оживление конкурентов.
Я бросил взгляд в зеркало и отметил с десяток автомобилей, поспешивших завести двигатели, чтобы отбыть по своим делам. Все-таки, каким бы проверенным не был бы персонал гостиницы, ничто не убережет от постояльца, скучающего вблизи нужного выхода.
Секундная заминка, и машины вдоль дороги отчего-то глохнут все до единой, и только наши две продолжают движение. Недостаток высоких технологий – зависимость от электронной начинки… Шумит помехами телефон – тоже неизбежность эффекта, накрывшего базовые станции связи. Главное не задеть парковку вместе со зданием отеля, и претензий у его хозяев не будет.
Зато останется великое число потенциальных недовольных, которые в самом скором времени станут искать виновных в собственной неудаче. Опытные клановые ищейки и приближенные к власти чиновники вряд ли пожелают оставить чужое везение неотомщенным. Они умеют разыскивать виновных – и в первую очередь пойдут по следу денег. А значит, эти деньги надо как можно быстрее убрать, откинуть от себя.
Быть богатым – опасно, получать дивиденды – опасно. Все ради того, чтобы взгляд специалиста равнодушно скользнул по персоне, которая ничего не получила, и с ненавистью обратила взор на тех, кого назовут главным виновником – но меряться силами с которыми нет никакой возможности.
– Максим Михайлович, ну зачем же? – Попенял мне все-таки Колобов, пересев из премиум такси ко мне в машину и прижимая к груди портфель с бумагами.
Вокруг была безлюдная парковка круглосуточного торгового центра, имеющего выезды на параллельную нашему движению улицу, что весьма облегчало дальнейшие маневры.
Да и преследование определить легче легкого – звуки резины по асфальту эхом распространялись от бетонных стен.
Оставив водителю такси набор адресов по всему городу, которые ему непременно следует посетить, отрабатывая немалую денежную сумму с чаевыми, мы направились в ином направлении. Впрочем, для начала не так и далеко – сменить эту машину на иную, припаркованную в дальнем секторе этого же торгового центра. Там поменялись ключами с водителем «Киа» синей расцветки с тонированными окнами и первыми покинули подземный паркинг.
Тогда-то и нашлось время для разговоров, в том числе – для ответа на повисший в воздухе вопрос.
– Зачем – что именно, Аркадий Алексеевич? – Был я предельно вежлив.
– Было бы достаточно, чтобы ваш человек просто приехал ко мне в отель. Мы подписали бы все бумаги, и кому бы я стал нужен? – Недоуменно подал плечами Колобов, сетуя на сложности этой ночи.
– Я бы хотел, чтобы вы для начала посмотрели на этого человека.
– Полностью полагаюсь на ваше решение! – Заверил он меня.
Да и гложет человека ситуация. Быть приличное время запертым вместе с семьей в отеле – пусть и десять раз фешенебельным и высшего уровня – это не то, что можно назвать нормальным. Никаких прогулок, кроме как по коридорам; никакой еды вне меню, а еще ведь есть дети, которым пора бы в школу, плюс сама тяжесть чужих денег на плечах и долга перед мертвым кланом, которые не дают нормально спать.
Оттого и настаивал, чтобы обошлись без рисковых поездок и просто перекинули средства – нотариуса тоже можно привезти собой, а нужные документы подготовить на месте: в отеле есть и офисная техника, и глобальная сеть.
– Хотелось бы не завершать наше сотрудничество на техническом эпизоде.
– Что вам от меня еще нужно? – После небольшой заминки чуть напряженно произнес Колобов.
– Например, обеспечить вам и вашей семье безопасность.
– Без клановых денег, – повторил он, пожав плечами. – Не велика я птица.
– Люди мстительны, а иные – из тех, кто послабее и пожаднее, посчитает за слабость уйти просто так. Не поверите, но иных благородных устроит даже содержимое ваших карманов и ручной клади. Не беспокойтесь, Аркадий Алексеевич, я не навязываю вам это решение. Вы просто посмотрите на этого человека и сами решите – стоит ли взять его покровительство и с ним работать.
– Работать над чем именно? – Задумался Колобов.
– Так банк, Аркадий Алексеевич. – Напомнил я ключевой объект общего внимания.
– Его, можно сказать, и нет более, – недоуменно пожал он плечами. – У меня только реестры и ценные бумаги. Можно вернуть деньги вкладчикам и удовлетвориться оставшимся, но восстановить структуру вот так, с чистого листа невозможно.
– Я выкупил все, что осталось от Форц-банка у князя Панкратова, – вырулил я на кольцевую и чуть расслабился.
Шум вертолета где-то над головой, казалось преследовавший всю дорогу, ушел куда-то влево.
– То есть, выкупили? – Как-то механически переспросил Колобов.
– Надо делиться прибылями, чтобы не возникло недопонимания, – пожал я плечами. – Не стоит дразнить человека большими потерями. Что-то он должен был получить. Что-то получу и вы, и я. В общем, сумма вышла не самая плохая за банк-пустышку и несколько тонн макулатуры с серверным железом. Ни о какой банковской тайне, правда, речи более идти не может, его люди наверняка сняли себе копии. Но это не столь существенно в долгосрочной перспективе.
– Какой в этом смысл? – Не совсем понимал Аркадий Алексеевич, оттого хмурился.
– Долги. – Емко ответил я. – Банку многие остались весьма и весьма должны. Часть, разумеется, спишет война – с людей Фоминских спрашивать лично у меня не позволит совесть. Но есть весьма приличное число кредиторов по стране и вне ее, кому прежние владельцы ссуживали охотно и много. В их числе чиновники, аристократы, политические деятели, богема. Вам, ясное дело, стребовать с них ничего не удастся. Тем не менее, есть и те, кто воспримет все это серьезнейшим подарком для себя.
– Но князь Панкратов…
– … очень хотел бы оставить такой рычаг политического и финансового давления себе, – продолжил я за Колобова. – Однако в этом случае пришлось бы выплачивать по счетам вкладчиков, а у банка на это денег – вашими стараниями – нет. Не хмурьтесь, Аркадий Алексеевич, в конечном итоге Панкратову куда проще было бы забрать живые деньги, чем пытаться взыскать долги. Вы приняли верное решение.
– Я в этом не сомневаюсь. Но не вижу, как банк сможет встать на ноги. Доверие подорвано, основное здание разграблено, филиалов нет, а компенсировать содержимое банковских ячеек влетит в огромные деньги.
– При вашем умелом руководстве все получится, – заверил я его. – Исключительно при нем.
Тем не менее, слова заставили Колобова задуматься, и он молчал вплоть до того момента, как мы оказались у ворот огороженного жилого комплекса по Большой Марфинской улице. Невысокий кованный заборчик скрывал довольно плотное насаждение плодовых деревьев и макушку спящего пятиэтажного дома, выстроенного буквой «Г».
– Нас тут ждут? – С сомнением произнес Колобов.
– Нет, – честно ответил я, и потянулся к телефону. – Но это не будет проблемой.
Где-то на седьмом или восьмом гудке зажглись окна на втором этаже дома. А двумя гудками позже в трубке послышался мрачный и недовольный голос Игоря Долгорукого.
– Але?
– Рад, что ты не спишь, – бодро ответил я. – Я на машине перед воротами. Открывай.
– Охо-хо… – Протянул он даже с некоторой обреченностью, но ворота через десяток секунд сдвинулись вбок, открывая проезд.
– Мне послышалось, ваш друг не совсем рад нашему ночному визиту. – Осторожно произнес Аркадий Алексеевич.
– У него ряд семейных неурядиц, настолько мне известно, – заехал я внутрь и остановился на свободном парковочном месте.
Собственно, на всей громадной парковке и было-то занято четыре места – насколько я помнил, все машины принадлежали Игорю. Жилой комплекс, опять же, был в собственности Долгоруких и предназначался для проживания членов семьи. Ну а занимал его один только Игорь попросту из тех соображений, что до работы недалеко – остальным же родичам были милее иные места для проживания, подороже и попрестижней. Очень богатое семейство.
– Не хотелось бы усугублять, – с сомнением произнес мой спутник, выбираясь из машины вслед за мной и не забыв прихватить свой портфель.
Я же задержался, чтобы открыть багажник и забрать оттуда простенький чемодан с наборным кодом.
Отреагировав на заезд машины, включились фонари, и к подъезду с железной дверью мы двигались по залитой светом мощеной дорожке.
Звонить в домофон не потребовалось – на улицу, открывая нам, вышагнул Долгорукий самолично, кутаясь в халат и чуть щурясь сонливо.
– Ты не говорил, что вместе с гостем, – посетовал он мне, придерживая створку.
– Прошу прощения, – повинился Колобов вместо меня.
– Долгорукий Игорь Александрович, – махнув рукой, протянул он ее для рукопожатия гостю.
– Колобов Аркадий Алексеевич, – чуть дрогнув от прозвучавшего имени, очень уважительно пожал он ладонь хозяину дома.
– Привет, – поприветствовал Игорь и меня, жестом предложив подняться в дом.
К Колобову он особого интереса не проявил.
– Я не один, – задержался Долгорукий перед дверью и извиняющимся тоном предложил. – Расположимся на кухне?
– Без проблем, – пожал я плечами.
– Прошу прощения, что беспокоим, – отозвался Аркадий Алексеевич, тайком осматриваясь по сторонам.
Было от чего – даже подъезд казался внутренним помещением квартиры, обустроенным и уютным. А уж внутри это ощущение подкреплялось немалым мастерством клановых дизайнеров, умудрившихся не сделать помещение прихожей с высокими потолками бездушным и холодным, а довольно солидную кухню, которую рассекала столешница с плитой и раковиной, а по дальнюю сторону шел гарнитур и морозильные камеры – слишком технологичной и безликой. У окна обнаружился овальный столик с резными ножками и несколько кресел, на которых Долгорукий предложил расположиться.
Аркадий Алексеевич, впрочем, отказался, попросив позволения остаться у барной стойки и поработать с бумагами. Разрешение было получено, и мы с Игорем остались за пустующим столиком одни.
– Как дела? – Начал я разговор, присматриваясь к старому товарищу.
Определенные изменения все-таки в нем чувствовались – и было ли то влиянием Марии Ховриной, посетившей его жизнь, но речь его ныне воспринималась куда более спокойной, без желания поскорее произнести заготовленную фразу. Спокойствие поселилось и в движениях, а солидная неспешность добавляла мудрости облику.
– На работе – отлично. Выходим на рекордные обороты в этом году.
– А не на работе? Извини за бестактность. – Повинился я за растормошенную рану.
Некие слухи невольно доходили и до меня – невозможно владеть каналом и не оставить рычаги для экстренного вмешательства. В первые годы руководства Игорем они частенько пригождались, но вот три последних года я уже не видел нужды вмешиваться – новый шеф телеканала отлично справлялся и сам, разбудив в себе умение требовать и добиваться исполнения.
– Да, – устало провел он ладонями по лицу. – Там сложнее.
Но тут же притих.
Щелкнул звук выключателя где-то дальше в прихожей, послышался звук мягких тапочек по полу, и на кухню заглянула симпатичная девушка в домашнем платье до пола. Не сказать, что красавица – но весьма милая особа лет девятнадцати, с каштанового цвета волосами, распущенными волной по плечам, и карими глазами, смотрящими на Игоря с теплотой, что добавляло под двести процентов очарования девушке, как и всякая влюбленность.
– Позвольте представить, – мигом поднялся с места Игорь, как и я за ним. – Ховрина Мария. Моя будущая жена.
Девушка мило изобразила книксен и вопросительно посмотрела на мужа.
– Это мой друг, Самойлов Максим, – указал он на меня и продолжил жест, остановившись на втором госте. – И его спутник Колобов Аркадий Алексеевич.
Если на меня посмотрели со сдержанным любопытством, то в адрес Колобова показалось явное любопытство и интерес, отразившиеся даже в приоткрытом ротике и чуть было невысказанном вопросе. Но воспитание – оно такое.
– Милая, мы посидим тихонечко? – Мягко и с любовью обратился он к ней.
А девушка, казалось, чуть ножкой не топнула от возмущения, бросив на нас взгляд. Мол, ты зачем при людях спрашиваешь разрешения у жены. Как сказал – так и будет! Мне потом доложишь.
– Ой, это мелочи, – отмахнулся от пантомимы Игорь и вернулся за стол. – Друг – это и значит, что друг.
Девушка промолчала, но было ясно по отсутствию эмоций, что не всяких людей стоит считать друзьями. Впрочем, что не помешало ей поставить чайник, выставить вазочку с печеньями, конфетами и фруктовой нарезкой из холодильника на стол, после чего степенно удалиться.
– А не из тех ли Ховриных… – задумчиво протянул, не удержавшись, Аркадий Алексеевич со своего места.
– Из тех самых. Изволите печенья с чаем?
– Воздержусь, – отказался он, и вновь углубился в свои бумаги.
– В общем, есть сложности, – подытожил Игорь, явно собираясь этим и ограничиться.
– Я ведь не просто так спрашиваю, – укорил его я.
А в лице Долгорукого, после мгновения обдумывания, вспыхнула надежда. Которая, впрочем, угасла почти тут же.
– К сожалению, тут мало что можно сделать. – Нахмурился друг.
– Ты спать вообще что ли не хочешь? – Приподнял я бровь. – Докладывай кратко. Может, я действительно разведу руками и оставлю тебя досыпать. Иначе вон, до утра из тебя тащить буду скорбь твою мировую.
– У нас тут родители сговорились. Мои и Марии. – Скептически глянув, все же начал повествование он. – Я думал, о свадьбе. А оказалось, это они телеканал так делят. Вернее, мой отец что-то получает с Ховриных, а Ховрины расставляют своих людей на ключевые должности на канале. Фактическое руководство остается на мне, но сам понимаешь, это уже будет не мое. Сетка вещания, рекламные контракты, блоки новостей – все придется делать с оглядкой. Про кого говорить, что освещать, про что умолчать…
– В общем, ты их послал, – подытожил я, пусть и грубовато.
– В целом, да. – Помрачнел Игорь. – Они стали давить через Марию.
– Не получилось? – Предположил я осторожно.
– Это история, старая как мир. – Без особых эмоций отозвался друг. – Девушка уходит в семью мужа, а ее род пытается через нее влиять на решения и поступки. Так, по мелочи – для общего блага. Только рано или поздно оказывается так, что настойчивые просьбы уже вредят новой семье, хоть и выгодны родным. Тогда-то мудрая девушка решает, кто для нее важнее, а для кого она просто инструмент. Мария – очень мудрая девушка.
– Не получилось. – Подытожил я и тихонько выдохнул.
Хоть одному повезло.
– В итоге нам обоим запретили видеться друг с другом. Наказали, – мрачно ухмыльнулся он. – Ни о какой свадьбе, разумеется, теперь речи нет и быть не может.
– Рад, что вы вместе, – искренне произнес я.
– Да, – довольно потянулся Игорь, и – реагируя на звук чайника – поднялся, сходил за кипятком и заварил нам чай.
Кружки же расставлял подскочивший к нему Колобов, игнорируя неловкие фразы о том, что тот гость.
– Мне не сложно, – отделался фразой Аркадий Алексеевич, одолжил у нас пару печенек и вернулся за столешницу.
Правда, в этот раз он присел куда ближе, чем был ранее – но не настолько, чтобы это выглядело вмешательством в беседу и нарушало приличия.
– В общем, мы с Марией послали родственников далеко-далеко и решили просто жить, – подытожил Игорь и пригубил свою порцию. – А ты какими судьбами к нам сегодня?
– Да вот, мысль была вам на свадьбу банк подарить, – по простецки улыбнулся я.
Долгорукий недоуменно посмотрел на меня поверх своей кружки.
– Какой еще банк?
– Форц-банк.
– Это же Фоминских, – чуть наклонил голову Игорь, словно сомневаясь – шучу я над ним, или нет.
– Фоминских больше нет. Уничтожены до единого.
– А банк…
– А банк – есть. – Задумчиво произнес я, пригубив чай. – Со всеми активами и дебиторской задолженностью. Представляешь?
– У тебя? – Чуть заторможенно уточнил Долгорукий.
– Если примешь, то у тебя с Марией. – Поправил я его. – Вон, Аркадий Алексеевич сидит, его прежний руководитель.
Игорь механически посмотрел на него.
– Редкостной чести и ума человек. – отрекомендовал я управленца. – Аркадий Алексеевич, подойдите к нам, будьте любезны.
Колобов поспешил за стол, позабыв про чай – зато прихватил портфель с документами.
– Игорь Александрович, не извольте беспокоиться, финансовое состояние близко к идеальному, – отщелкнул он застежки, удерживая портфель на коленях. – Это, все же, бывшая клановая казна.
– Клановая казна? – Словно не осознавая происходящего, произнес Долгорукий.
– Извольте обратить внимание на бумаги. – Выложил целую стопку бумаг перед ним Колобов.
– Подождите! – Поднял Игорь руку. – С вашего позволения, я позову супругу.
– Пожалуйста, – пожал я плечами.
– Мария!
Девушка явилась на призыв почти моментально, тревожно заглянув через пространство кухни на нас за столом и бумаги перед нами.
– Мария, посмотри пожалуйста документы, – чуть сведенным от напряжения голосом, произнес Игорь, и пододвинул бумаги к ней.
Ну а дочь казначея самого императора ухватилась за них с уверенностью и мастерством, как столяр за рубанок. Текста там было не так и много – в основном заполненные таблицы, но и в них легко потеряться, если не знать, куда смотреть. Мария, по всей видимости, прекрасно знала, и листала, окидывая беглым взглядом.
А затем вопросительно посмотрела на супруга.
– Это может… Существовать? – Тщательно подобрал он слово, чуть виновато отметив мое осуждение во взгляде и с силой потер ладонями лицо.
– Судя по персоне Аркадия Алексеевича, это действительно отчетность Форц-банка. Управляли им весьма неплохо. Но я бы с осторожностью отнеслась к призывам искать его спрятанные хранилища и клановые сокровища. Слишком большие деньги. – Дипломатично и никого не обвиняя, произнесла Мария то, что наверняка почудилось ей в нашем визите.
Пришел некто и Колобов, казначей мертвого клана. И действительно – что они могут предложить Долгорукому, кроме как авантюру…
– Нам хотят подарить этот банк. – Повернул к ней покрасневшее от соприкосновений с ладонью лицо Игорь. – На свадьбу.
– Это хорошая шутка. – Построжела Мария.
– Милая, этот человек никогда не врет. – Поднялся Игорь и посадил ее рядом с собой в кресло. – Я же рассказывал.
– Вы и есть владелец телеканала? – С непонятными эмоциями покосилась она на меня.
– Владелец – Игорь. – Охотно опровергнул я, и взял печеньку.
– Мой муж говорил иначе.
– Иначе было до того, как я его ему подарил. Теперь желаю подарить банк. – Постарался я улыбнуться располагающе, потянулся за портфелем, набрал код и поставил на стол, распахнув. – Тут учредительные документы. Поля получателя не заполнены.
– Печати князя Панкратова, – опознала Ховрина отпечаток в верхнем углу на первом документе, но не торопилась притронуться к документам.
– Фактически, банк выкуплен у князя в качестве его законного трофея. Случилось так, – переглянулся я с Колобовым, что не осталось незамеченным парой. – Что банк лишился всех активов еще до поражения Фоминских и утратил собственный капитал. Оболочка князю была не интересна. Так же случилось так, после оформления сделки активы вернулись обратно. Собственные капиталы – аналогично, пусть и в сокращенном размере. – Чуть построжел я голосом, отбрасывая намек на доброго волшебника, обновившего сегодня свой вертолет. – Значительно сокращенном.
– Насколько? – Уточнил Колобов, для которого это тоже стало некоторой неожиданностью.
Все-таки, он владел деньгами – но если деньги возвращаются в старый банк, то они будут распределены по той структуре счетов, что там сформирована – но подкорректирована мною.
– В банке ныне достаточно денег, чтобы осуществить выплату вкладчикам и вести деятельность. На остальную свободную сумму заведен отдельный счет; часть этой суммы потребуется обналичить живыми деньгами в короткий срок.
– Это проблемный подарок. – Бросила кинжальный взгляд Мария, которая помнила, какой объем активов возвышался над объемом обязательств банка.
– Свой «подарок» заберете, когда взыщете суммы задолженностей. – Отмахнулся я от этого.
– Вы пытаетесь подарить трудности и конфликты, – настаивала Ховрина, положив ладонь на плечо ворохнувшегося было Игоря.
– Я дарю вам причину, по которой ваши родители станут носить вас на руках, – был я спокоен. – Это власть, влияние и огромные деньги, которые Ховриным с Долгорукими не составит труда себе вернуть или обменять на услуги.
– Какой почет владеть банком, из которого все тут же попытаются убежать?
– У вашего мужа есть телеканал. Он подаст историю так, что все станут вас носить на руках. Вклады после проигранной войны еще никто не возвращал.
– Нет таких дураков. – Припечатала она.
– Нет настолько благородной пары, на которой стоит равняться целому миру. – Поправил я. – Разве иной клан способен на такую щедрость, какую проявит богатейший и славнейший род Долгоруких?
А Игорь, задумавшись, уже беззвучно проговаривал слова, будто уже готовя вводный текст для подготовки информационных блоков.
– И Ховриных, – автоматически поправила Мария, но тут же принялась гнуть свою линию. – Бизнес не верит новостям, а инфраструктурные издержки нас убьют.
– Пусть Игорь переведет счета телеканала и его подразделений.
– Из родового банка? – Нахмурился Долгорукий.
– В твой банк, – поддакнул я. – Зато будешь видеть всю структуру расходования и вороватых бухгалтеров поименно без внешнего аудита.
– Этого мало. – Настаивала Мария.
– Если справитесь – переведу к вам на обслуживание часть своих предприятий. – Чуть хлопнул я рукой по столу. – Но не раньше, чем через год!
– Телеканал вы так же дарили? – Заворчала девушка.
– Разумеется. Частоты вещания все еще принадлежат мне. – Смотрел я прямо в ее глаза. – Я даю шанс использовать их так, как вам хочется. Пока мы друзья, вам не стоит об этом беспокоиться.
– Зачем вам наличные? – Перевела она разговор.
– Это проблема для Ховриных? – Поднял я бровь.
– Мне зададут вопросы.
– Когда это Ховрины отчитывались?
– Ладно, – пробился лихорадочный блеск в глазах Марии, а взгляд вернулся к незаполненным документам. – То есть, все серьезно?
От таких предложений просто не отказываются. Банку все еще должны десятки и десятки миллиардов – и в империи, и за ее границами.
– Абсолютно, – подтвердил я. – Можете заполнять. Ручка слева, в кармашке. Кто-то один, разумеется.
– Мария, у тебя почерк лучше. – Мягко обратился к ней Игорь, пододвигая чемодан с документами.
Всего один росчерк, и можно стать единоличным владельцем огромных капиталов. Даже на вкладчиков, в общем-то, можно наплевать – и на непутевого мужа, связавшегося со слишком доверчивыми балбесами.
«В лице княжича Игоря Александровича Долгорукого» вывел аккуратный почерк, и в очередной раз отлегло от сердца. Все-таки, кому-то везет.
– Счета банка временно заморожены из-за войны. – подал голос Колобов, до того притихший и чуть испуганно поглядывающий на нашу перепалку.
Да и подписание документов наверняка добавило ему нервов. Но это ничего – у меня такой же комплект договора еще был, но с датой раньше – абы что случилось, и этот набор бумажек можно было выкинуть в урну. Разумеется, знать этого никому не стоит – вон как молодые друг на друга смотрят. Аж лишним себя чувствуешь.
– Не думаю, что это будет проблемой, – произнес я. – А вам, дорогие друзья, настоятельно рекомендую взять этого уважаемого господина на роль управляющего. Вряд ли найдется человек более достойный.
– Не сомневаюсь, но как бы вновь не было конфликта с семьей, – задумчиво пробормотал Игорь.
Чужой человек на руководящей должности никому не нужен.
– Так в чем проблема? Заберите Колобовых в клан, вот вам и гарантия верности.
– Это сложный вопрос.
– Не для того человека, который даже после смерти своего клана в первую очередь думал, как спасти его честь. – Со всей серьезностью посмотрел я в глаза Игорю.
А тот хоть и с неохотой, но пониманием кивнул.
– Заберем к себе. Аркадий Алексеевич, вы не против?
– Да я, да я счастлив буду! – С жаром заверил тот, приложив руку к сердцу.
А на лице человека, история переживаний и неопределенности которого завершалась, проявилось облегчение и одухотворенная радость.
– Мы можем приступать к владению? – с любовью огладила Мария страницы подписанных документов.
– Разумеется.
Девушка, чуть задумавшись, встала из-за стола, вышла из кухни, а вернулась уже с сотовым телефоном.
Присев рядом с мужем и будучи им обнятой, набрала номер и терпеливо принялась ждать, когда некий собеседник поднимет трубку во втором часу ночи.
– Привет, пап, – произнесла Мария собеседнику. – Срочный вопрос. Можешь разморозить счета Форц-банка?.. Да, банк Фоминских. Нам его с Игорем подарили на свадьбу… Честью клянусь, – ровно произнесла Мария.
А собеседника на том конце провода, видимо, проняло всерьез.
Все-таки, есть нечто рациональное и полезное в способности подтвердить намерения и события словом. Нет той громады безверия, что встречается среди всех остальных, пусть и к словам приходится прислушиваться в десять раз тщательнее – потому что там, где не привыкли врать, словами и смыслами крутят в сотни раз коварнее.
Тем не менее, «честью клянусь», это аккурат из разряда тех фраз, что не стоит перепроверять для собственной же безопасности – могут всерьез и убийственно обидеться.
– Как кто подарил? – Чуть равнодушно произнесла будущая Долгорукая. – У моего мужа есть достойные друзья, способные подарить банк. Я удивлена, что вы решили ссориться с ним из-за мелочей… Конечно, пригласим их на свадьбу. – Подытожила она и с довольством положила трубку. – Вот и одобрение родителей есть.
Почти моментально телефон перезвонил – и на этот раз донесся женский голос, а Мария, извинившись и полушепотом обозначив: «мама», отправилась в другую комнату обсуждать с ней детали свадьбы и иные вопросы мирового господства женщин над иными прямоходящими.
Да и мы заторопились на выход – час поздний, вопросы решены. Чемодан и портфель с документами оставили – тут уж точно найдутся люди, которые донесут их до регистрационных палат и нужных министерств, узаконивая право собственности.
– Аркадий Алексеевич, ничего, что все так… По семейному? – Спохватившись, чуть обескураженно посмотрел на него Долгорукий, остановившись на пороге.
Ему парой минут ранее тоже отзвонился отец, обещая прибыть утром и прижать к груди в знак примирения – информация распространяется быстро.
– Оно всегда так, – удовлетворенно сощурившись, произнес Колобов. – Лучше всего, когда вот так.
И первым отправился по лестнице вниз, а затем и на улицу, деликатно оставив нас поговорить наедине.
– Максим, я тут подумал… – Отчего-то загрустил Игорь. – А мы тебя не слишком стесняем? Все-таки, банк.
– Нет. – А затем решился на откровенность. – Впереди предстоит такое, что лучше мне не владеть банком. Вообще ничем ценным не владеть.
– Ну, ты уж не драматизируй, – с сочувствием успокаивал меня он. – Женитьба – это еще не приговор! В конце концов, есть же и брачный контракт.
Я немного сбился с мысли, пытаясь осознать, о чем он.
– Завтра ведь сватовство, да? – чуть смутился Игорь.
– Еще и сватовство, – совсем упал я духом.
– Дед обещал быть. – Заверил меня друг. – Еще до того, как разругались, слово дал. Он тебя помнит.
– Вот блин…
– Что не так?
– Понимаешь, в этом мире почему-то происходит так. – Начал я, печально выдыхая. – Что те, кто меня помнит, обычно точит под эти воспоминания нож.
Ума не приложу, с чего такая несправедливость…
