Пролог.

Пробиваться по раскисшей грунтовой дороге через мокрую метель, которую ветер гонит тебе прямо в лицо — едва ли не самое неприятное, что может случиться при путешествии верхом. В конце концов, когда у тебя под седлом химера скоростного класса, большая часть опасностей просто не успевает на тебя среагировать. А те, что успевают… ну, им же хуже. Потому что в седле второй такой же химеры едет моё персональное живое оружие по имени Таня. Да и сам я, честно говоря, не подарок: маг жизни практически не может в дистанционные атаки, зато прекрасно ускоряет, а при нужде и лечит сам себя. А ещё я навскидку попадаю из арбалета в “десятку” с тридцати метров, и обе “машинки” у меня, по охотничьей привычке, лежат в седельных кобурах во взведённом состоянии. Вредно для тетивы и упругих элементов дуг, но я могу себе это позволить. Ну а для тех, кому мало болта, у меня на поясе болтается сюрприз: магический метатель огня. По воздействию на цель это что-то вроде ручного гранатомета, только накопитель на тридцать выстрелов, а по размерам пистолет-пистолетом. В общем, если кто нападёт – сам нарвётся. А вот с ветром и грязью воевать, увы, бесполезно.

Я перекинул через плечо на руку свою синюю геральдическую накидку, и под этим импровизированным укрытием достал слегка потрёпанный томик атласа земель и дорог королевств. Прищурился, пытаясь разглядеть собственноручно нанесённые позавчера отметки — пришлось посидеть в библиотеке Университета, перенося данные с нормальных карт, изучить которые у меня наконец хватило допуска. Оглянулся по сторонам, пытаясь понять, сколько мы успели проехать. Получалось из рук вон плохо: стена елей слева и справа от дороги была абсолютно одинаковой, ни одного ориентира. А если попытаться прикинуть покрытое за день расстояние “на глаз” – так мы уже полчаса как должны были греться у камина в придорожной корчме. Которой всё не было и не было. Одно хорошо: дорога была достаточно разбита копытами коней и колёсами повозок, чтобы не сомневаться — ведёт она как минимум к какой-то немаленькой деревне…

Выпущенная из рук пола плаща мокро хлопнула меня по спине, заставив вполголоса выругаться. М-мать! Ещё неделю назад я был абсолютно уверен, что проведу эту зиму в тепле и под крышей, выбираясь на улицу только для того, чтобы дойти от учебного корпуса крупнейшего магического ВУЗа этого мира до дома и назад. А теперь… Зато “полноценный” маг Жизни, блин! Возможно, единственный за всю историю Нессарийского Университета аколит, сумевший закончить обучение за два с половиной года. И, знаете, что я скажу? В гробу я видел такой экстерн! И того, кто мне “помог” досрочно выпуститься – там же! Правда, загнать дражайшего папочку в могилу, похоже, можно было лишь с помощью артефактомёта – астрономическидорогого компактного ручного заменителя танковой пушки, один выстрел из которого стоил как вся моя экипировка, считая ездовую химеру. Был бы он у меня при себе неделю назад – столько проблем сразу можно было бы решить одним нажатием на спуск… и чёрт с ней, с первой мировой войной этого мира! М-да. Мечты, мечты.

— Дымом пахнет! — из-под низко надвинутого капюшона наконец-то прокричала мне спутница, заставив облегчённо выдохнуть. Дым – это люди! И жильё — неважно, какое. Любое подойдёт, только бы оставить эту мерзкую слякоть снаружи. Низкие плотные тучи и так превратили короткий зимний день в непрекращающиеся сумерки, ещё немного -- и вдобавок ко всем прелестям добавилась бы непроглядная тьма. Вообще, химеры довольно неплохо видят и ночью, кроме того, у меня с собой был мощный алхимсветильник – но скорость движения в такую погоду упадёт совсем уже до пешеходной. Лучше пересидеть в тепле день-два, сохранив силы и дождавшись “окна” в ненастье. Благо, какой-никакой опыт зимних путешествий по королевствам у меня уже был, и я выехал к месту будущей службы намного раньше назначенного Кристианом крайнего срока. “Места будущей службы”… твою ж мать, вот как меня угораздило, а?

Вообще, это была далеко не самая плохая идея: отправлять только-только получивших дипломы молодых магов в действующие войска. Твари Шрама представляли огромную угрозу для людей, сдерживание их – это не участие в войнушках местных корольков между собой, действительно важное дело. Кроме того, именно изменённые, порождения гигантской магической аномалии, решившие белый свет повидать и себя показать, являлись для одарённых самыми сложными противниками. Не так-то просто поджарить огненным шаром того, кто сам может колдовать. Сам видел, как Мастер Огня не смог вовремя остановить своей магией болотного секача – опасную, но тупую и медленную, и в принципе уязвимую скотину. А всё почему? Опыт, мать его, везде нужен опыт. И знания. Но опыт – важнее: теория без практики мертва. Вот и ехали недавние аколиты этот самый опыт получать. Другое дело, что их-то в отличии от меня никто не собирался засовывать на передовую!

Служба в Рубежном Войске – дело сугубо добровольное. Более того, с улицы туда кого попало попросту не возьмут. Дело в том, что Рубежники в прямом смысле затыкают собой Горловину Шрама – семидесятикилометровую брешь в сплошном вале, отделяющем зону дикой магии от остального мира. Так себе отделяющем, честно говоря: те же секачи, а также дикие горные овцы, винторогие сайгаки и прочие мутанты спокойно поднимаются по пологим склонам на километр вверх и спускаются с другой стороны. Да что там: я как-то лично перебил разъевшихся под влиянием Тьмы до размеров некрупного бегемота бобров-эмигрантов из Шрама, решивших ничтоже сумняшеся построить себе на человеческих земляхводохранилище. Но самые опасные гости, так уж получилось, через вал всё-таки не лезут. А вот к заставам Рубежников в Горловине, бывает, заглядывают на огонёк.

Смертность среди Рубежников высокая: помимо нападения тварей дикая магия опасна и сама по себе. Она как радиация – для обычных людей незаметна, а последствия… Человек ведь тоже может измениться. Никто точно не знает, из-за чего и в какой-то момент организм вдруг перестаёт сопротивляться внешнему воздействию и запускается трансформация. Далеко не все, попавшие под мутации, способны их пережить. Зато те, кто смог… Мой биологический папаша, его светлость герцог ван дер Хорт, выглядит как двух-с-половиной метровый гигант, а его ручищи, уверен, без напряга могут завязать узлом рельс. А ещё он без вреда для здоровья пережил смертельное для нормального человека ранение в почку, причём нож после контакта с кровью генерала Рубежников выглядел так, словно в кислоте побывал…

До источника запахов жилья химеры донесли нас в быстро сгущающемся сумраке. Я едва смог разглядеть внушительный частокол, на который пошли столетние ели, и ворота, которыми и замок герцога де Берга не погнушался бы. Закрытые ворота. За преградой смутно угадывался конёк крыши. Стучать рукой было явно бесполезно, я стал долбить в створку пяткой копья, почти уверенный, что меня не услышат. Если здесь такие деревья на забор пускают, то стены дома, небось, и вовсе толще иных каменных. Но нет, повезло. Похоже кто-то в этот момент оказался во дворе, выбравшись из-под крыши скорее всего по прозаической нужде.

– Кого там несёт?! – мокрая метель, мгновенно тающая на земле, глушила и уносила звуки, так что приходилось орать, надсаживаясь.

– Путников! – я проглотил парочку эпитетов, которыми не стоит награждать любителя дурацких вопросов, если он находится за закрытыми дверями. – На ночь пустите!

– Шляются там всякие, – этого, а то ещё чего и похуже я не услышал, но заранее был готов простить сквернословие мужику, загремевшему запорами. Тяжёлая створка нехотя пошла во внутрь, я разглядел мерцающий язычок пламени масляной лампы в руке у встречающего. – Заводи лошадей… твоё благородие.

Надо же, плащ, мокрой бесформенной серой в темноте тряпкой липнущий к моей спине разглядел, глазастый.

– Это корчма? – крыша, которую я разглядел над воротами, оказалась не домом, а огромным навесом, закрывающим большой кусок двора и упирающимся с другой стороны в стены хозяйственных построек. Разглядел я всё это потому, что рядом с одной из дверей висел ещё один горящий фонарь. Шикарно живут местные по крестьянским меркам, масло некуда девать, что ли?

– А ты, ваше благородие, дворец поди искал? – не слишком вежливо фыркнул трактирщик, или кто он там был. Да ещё и “тыкнул”, чего я от простолюдинов (трезвых, а не после ночной пьянки в Белых Лепках) в отношении себя ещё ни разу не слышал. – Так нет дворцов, звиняй. Тут кроме моей корчмы ваще на тридцать километров в обе стороны только заимки охотничьи да хижины лесорубов.

Занятно как. По тону очевидно, что мужик просто так говорит, а не пытается оскорбить или нарваться на вполне закономерный от плащеносца ответ.

– Дворец, хижина – главное, чтобы тепло и пожрать дали, – в тон ответил я. – И кобыл наших нормально устроить.

Местные аристо привыкли, а меня, честно говоря, от низкопоклонства крестьян и подобострастного подхалимажа трактирщиков до сих пор воротило. Насмотрелся и наслушался, пока от монастыря Белых добирался в Варнаву, и потом когда вместе с Ланой и Мартином ехали в Лид.

– Так то дело нехитрое, – успокоил меня собеседник. – Ведите коняжек за мной, в первую голову устроим, а потом и тепло с харчами.

Конюшня оказалась сооружением не менее монументальным, чем частокол, как в плане стен, так и ворот. Я только диву давался, разглядывая при скупом свете лампы это деревянное зодчество. Об стену из бревен полуметрового охвата танком биться можно было.

– Лиственница это, – по своему истолковав моё внимание венцам сруба, подсказал мне хозяин корчмы. – Сто лет простоит, а потом ещё столько же.

– Вижу, построили на века, – поддакнул я. – Тяжело, наверное, было такие здоровенные бревна наверх затаскивать?

– Да просто, если умеючи-то, – отмахнулся мужик, ведя нас за собой. – Веревки крепкие нужны, да помощники с руками не из задницы… А ты, твоё благородие, с юга, что ли?

Последняя фраза была сказана с некоторым напряжением.

– Да уж прям, с юга, – хмыкнул я. Можно было сказать про республику, конечно, но раз уж таскаюсь в плаще… – Королевство Зар, слышал о таком?

– Зар, Зар, – распахнул перед нами ещё одну тяжёлую дверь корчмарь. Оттуда пахнуло сухим теплом, тушёным мясом и варёной картошкой. – Да этож тыща кэмэ отседова!

Ну тысяча – не тысяча, но семь сотен точно есть, если по прямой. Но я-то ехал из Лида, а две скоростные химеры смогли покрыть где-то триста, пока мы не влетели в непогоду. Когда есть верховой транспорт, способный сравниться по скоростям с земными машинами, расстояния сразу перестают казаться непреодолимыми.

– У нас тоже избы крестьяне строят, – возразил я. – И зимой холодно, какой уж там юг.

– Избы, ха! – мы прошли длинные тёмные сени и попали в удивительно хорошо освещённый общий зал. Не пустой, там уже столовались две компашки просто, но добротно одетых мужчин, по четверо в каждой. Стоило нам войти, они прекратили оживлённую болтовню, кидая на нас заинтересованные взгляды. – Да у вас там леса нормального-то и нет, а где есть – тот без герцогской указки попробуй тронь. Ветки да шишки собираете, чтобы печи топить.

– А у вас тут не так? – чтобы попасть к Горловине, от республиканской территории надо было двигаться не на восток, а на запад, причём по возможности держаться севернее, иначе получалась изрядная дуга. Может, летом было даже приятно попутешествовать, но зимой – точно нет, потому я сразу выбрал для движения самый северный королевский тракт в нужную сторону. Поправка: самый северный из тех, на которых была отмечена хоть какая-то гостиничная инфраструктура.

– Да у нас этого леса хоть жо… – трактирщик кинул быстрый взгляд на стянувшую капюшон и оставшуюся в вязаной шапке Таню быстрый взгляд. – завались просто. А барончика нашего палками надо бить, чтобы он в нашу сторону хоть посмотрел. А чтоб приехал – связанного везти надо! У нас же тут граница под боком, чудовища стадами ходят страшно-ужасные, и кроме леса и нет ничего.

Мужики, прислушивающиеся к и не думающему понижать голос корчмарю, одобрительно захмыкали, а кое-кто негромко рассмеялся. Если верить картам в Университетской библиотеке (моему атласу точно нельзя было), до вала Шрама отсюда было километров сто. То есть примерно на таком же расстоянии от границы находился республиканский полис Миракия.

– Вы это, садитесь, да одёжку промокшую поближе к печи повесьте пока, а я пока ужин на стол наметаю, – предложил хозяин заведения. – Ну а там чего спросить ещё захотите, расскажу. Ночь всё-таки, больше никто не припрётся.

Логично. Я мысленно усмехнулся: дворянин, живущий пусть даже всего на сто километров южнее, за рекомендацию снять гербовую накидку в общественном месте уже хватался бы за меч. Ну или как минимум за плётку, отстегать посмевшую раззявить на него свой поганый рот чернь. А всего лишь чуть ближе к Шраму – и уже закон – тайга, а прокурор – медведь. Точнее – тварь. Как хорошо, что мне все эти заморочки со статусными тряпками до одного места.

Печь у в корчме была роскошная: целая стена помещения была её горячим боком. Там же и вешалка стояла – самое то, чтобы быстро обсушить куртку или плащ. Моя, впрочем, в сушке не нуждалась: серая с мелким рельефом кожа мутанта, пошедшая на её верхний слой, не намокала в принципе, да и прорезать или пробить её нужно было постараться. Сильно постараться, потому что в толстенную подкладку были интегрированы бронепластины. Разумеется, под такой многослойной бронёй тело не дышало, сразу бросало в пот, потому климат-контроль обеспечивали встроенные амулеты воздуха и воды с запиткой от магии Жизни. К куртке прилагались такие же брюки и ботинки – полный комплект средней брони из Рении. Не тот “скафандр”, который я видел на одном из тамошних охотников, но немногим хуже. Минус один: кондиционирование выдувало с влагой лишнее тепло: самое то, когда надо активно двигаться, а вот после десяти часов в седле хочется всё-таки оказаться в атмосфере пожарче. Вентиляцию, конечно, можно было отключить и согреться, но потом удовольствие от вновь заработавшего магического ветерка на коже было сильно ниже среднего. Лучше уж потерпеть…

– Гля! Девка в доспехах! Да чудных каких, – громко оповестил всех голос от одного из занятых столов, стоило Тане избавиться от длиннополой куртки. Защиту для химер делали модульной и не сплошной, чтобы не стеснять их стремительных движений и легко подгонять под текущую задачу.

– Сама тощая да мелкая, а, гляди, туда же, – тут же с осуждением откликнулся другой.

– Никак его благородие охраняет, – подсказал третий юморист, ничуть не смущаясь, что я повернулся и смотрю прямо на них. – От клопов!

– Брешешь, – немедленно ввязался в спор второй, оказавшийся серьёзным пожилым мужиком. У пояса у него висел кинжал, только немного не дотягивающий до размера короткого меча. – Отродясь у нас тут не было клопов. Всегда ж пижму сушёную под матрас кладём, какие клопы?

– Так то не у нас, а у них, на ю… – а любитель похохмить ожидаемо оказался плюгавым дедком с всклоченной бородкой. Он, похоже, любил потрындеть, и язык его уже не раз, судя по свернутому на бок в давней драке носу, доводил до неприятностей. Вот и сейчас довёл. Сказать и уж тем более сделать, правда, я ничего не успел: он сам вдруг выпучил глаза и натужно закашлялся. Один, потому как остальные дружно застыли и, кажется, дышали через раз. В мёртвой тишине слышны были только надсаженные хрипы, пока сосед не извернулся и не двинул дедка по спине. Я проследил за общим направлением взглядов: они все смотрели, как Таня с наслаждением встряхивает примятыми шапкой, зато не замёрзшими звериными ушами.

– Это самое… – поднялся с лавки тот, кто отпустил первый комментарий. Похоже, он был за главного во второй компашке, а в первой – рассудительный мужик, разбирающийся в растительных инсектицидах. – Твоя, ой, то есть ваша светлость, простите нас, пожалуйста. Не со зла, просто из дури деревенской языки распустили. И ты, дева битвы, уж прости нас, а?

– “Благородие” а не “светлость”, – машинально поправил я, наблюдая, как мужчина низко кланяется, а вслед за ним, с опозданием, заполошно вскакивают и кланяются остальные. Дедка, оказавшегося самым тупым, его товарищ просто спихнул пинком с лавки, уронив на четвереньки. Я переглянулся с напарницей, и качнул головой. – Ладно, забыли. На первый раз.

– Благодетель! – проблеял с пола дед, за что получил пинок под зад.

– Химера! – громко удивился зашедший в зал с подносом в руках именно в этот момент хозяин корчмы. Разумеется, он обратил внимание и на остальных посетителей: – Вы чего, придурки,ушастую обидеть умудрились?! Ваша светлость, если ваша спутница будет оболдуев этих бить, уж попросите её во дворе это делать. Там всё равно дождь, а здесь я замучаюсь кровь оттирать.

Мы с Таней опять переглянулись, после чего она сама повторила:

– Не собираюсь.

Химера задумчиво посмотрела на поднос, крылья её носа едва заметно шевельнулись… и через секунду еда была уже на нашем столе.

– Кушайте, кушайте! – едва ли проворковал трактирщик, едва стоило нам сесть и взяться за столовые приборы. – А я сейчас мигом остальное!

И он принёс. Столько, что мы потом едва выбрались из-за стола: разносолы были простые, но дико вкусные, и их было много. И всё время, пока мы насыщались, остальные постояльцы старательно притворялись ветошью.