88

Профессиональные занятия искусством в России никогда не были особо прибыльным делом. Учиться на художника и сегодня надо очень долго, а потом уже как кому повезет.

Первыми профессиональными русскими художниками были, вероятно, монахи-иконописцы, и вряд ли они получали за свой боговдохновенный труд какое-то материальное вознаграждение, хотя если икона писалась по заказу частного лица, то ее исполнение, разумеется, оплачивалось. Только плату получал не конкретный исполнитель, а монастырь, и не всегда деньгами. Знатный боярин или член царской семьи мог расплатиться с монахами землей или даже парой-тройкой деревенек с крепостными. Хотя если церковные заказы исполняли миряне, каковыми, например, являлись Дионисий и его сыновья, то, вероятно, какое-то материальное вознаграждение за свою работу они все-таки должны были получать. Жить-то на что-то надо.

В XVII веке основной структурой, объединяющей лучших русских художников, становится Оружейная палата. Иконописцы, ювелиры, оружейники, граверы, приписанные к ней, находятся на государевой службе и получают жалованье, а также, видимо, и своего рода премии за особенно удачные работы.

В XVIII веке Петр I, который стремится упорядочить и бюрократизировать всю российскую жизнь, в том числе и художественную, приписывает всех профессиональных художников к одному ведомству – Канцелярии от строений, где они составляют так называемую живописную команду. У сотрудников этого ведомства было много работы, они исполняли росписи в строящихся царских резиденциях, писали парадные царские портреты, а также работали и по частным заказам, что позволяло им дополнительно немного заработать. Своя «живописная команда» была и в ведомстве Святейшего Синода, чьи художники, соответственно, исполняли росписи и иконы для новых церквей Санкт-Петербурга, а также реставрировали и подновляли старые. Синод платил штатному художнику 600 рублей в год, жалование художника в Канцелярии от строений было раза в два меньше. Выгодным делом была работа по заказам, особенно исполнение серий придворных портретов во время коронационных мероприятий.

В 1757 году в Санкт-Петербурге была создана Академия художеств, и вся художественная жизнь России сосредоточилась вокруг этого нового учебного заведения. Академия художеств давала будущему художнику очень качественную профессиональную подготовку, но весьма посредственные общие знания, а на такие вещи, как хорошие манеры, умение вести себя в обществе и т. п., там и вовсе не обращали внимание. Это сильно ограничивало дальнейшие шансы пробиться в жизни у юных учеников Академии (туда зачастую поступали дети 10–11 лет, а то и младше, как, например, Андрей Иванов, отец знаменитого Александра Иванова, который, будучи сиротой и воспитанником одного из московских сиротских приютов, был принят на обучение в Академию художеств шести лет от роду).

Художник, получивший в России XIX века профессиональное образование, имел не так много возможностей устроить свою жизнь. Самый благоприятный вариант – это остаться при Академии художеств, получить через шесть лет преподавания должность профессора, а с ней и всякие приятные дополнения в виде стабильного жалованья и казенной квартиры с прилагающимися бесплатными свечами и дровами.

Те, кто заканчивал Академию с большой или малой золотой медалью, получали, как это называется в наше время, грант на заграничную поездку. Это были довольно приличные деньги – 1500 рублей золотом в год (или 6000 рублей ассигнациями), причем поездка была рассчитана на три года. Это должно было дополнить его профессиональное образование знакомством с современным западным искусством и с классическими его образцами, хранящимися в музеях Европы. По возвращении такой стипендиат должен был отчитаться, показав свои новые произведения публике и прежде всего Императорскому двору. Если итоговая работа принималась благосклонно, то пансионер получал звание академика. Впрочем, это было только звание, за которым не стояло никаких финансовых подкреплений.

Художник, не имевший официальной должности, мог рассчитывать только на себя и свои собственные ресурсы. Так, Алексей Венецианов, который в своем имении создал собственную художественную школу для талантливых крестьянских детей, содержал ее на личные средства и доходы. Когда на склоне лет ему стало катастрофически не хватать денег, он начал очень много работать по заказам, расписывая церкви в Твери и окрестных селах и исполняя портреты.

Вообще, у русского художника в XVIII–XIX веках было мало шансов заработать на портретах или на других заказных полотнах. Везло в этом отношении только единицам, причем тем, кто хорошо зарекомендовал себя при Дворе. Но заказчики из числа богатой аристократии предпочитали заказывать свои портреты у иностранцев, работавших в России, или вообще выезжали за границу и позировали самым дорогим и модным европейским мастерам. Мелкопоместное дворянство не имело средств даже для оплаты труда более-менее профессиональных русских художников, поэтому эта категория потенциальных клиентов довольствовалась мазней своих крепостных. Конечно, были среди крестьян и талантливые люди, но только у таких меценатов, как Шереметевы, была возможность учить своих крепостных живописи в Академии художеств. Поэтому усадебные портреты представляют собой по большей части очень любопытные образцы наивного искусства или примитива.

А крепостные художники тех же Шереметевых зачастую зарабатывали побольше, чем иные профессора Академии. Известно, что после смерти Ивана Аргунова его хозяин, граф Шереметев, назначил вдове своего художника и управляющего Марфе Аргуновой пенсию в 900 рублей, соответствующую жалованью Аргунова. Эти деньги вдова должна была получать до того момента, пока ее дочери не выйдут замуж, после чего пенсия сокращалась до 500 рублей в год.

Со второй половины XIX века у русских художников появляются новые возможности заработать. Между прочим, знаменитое Товарищество передвижных художественных выставок было создано не только для того, чтобы приобщить широкую публику к современному русскому искусству. Эти выставки приносили организаторам и участникам определенные доходы и позволяли продавать свои картины.

Во второй половине XIX века появляется много любителей и коллекционеров русского искусства, самый знаменитый из которых, Павел Третьяков, стал основателем первого в России музея русского искусства, а художники получили возможность продавать свои творения за вполне приличные деньги.

Вот приблизительные расценки на работы русских художников, купленные для своей коллекции Михаилом Морозовым:

– портрет работы Валентина Серова (самого модного портретиста начала XX века) – 1000 рублей;

– картина пейзажиста Ильи Остроухова – 1000 рублей;

– полотно Виктора Васнецова – 300 рублей;

– работа Александра Головина (знаменитого театрального художника) – 100 рублей;

– «Царевна-Лебедь» Михаила Врубеля – 300 рублей (сумма определена в результате торга, художник просил 500 рублей, но Морозов предпочитал не переплачивать и всегда торговался).

МИХАИЛ ВРУБЕЛЬ. ЦАРЕВНА-ЛЕБЕДЬ. 1900

Меценаты рубежа XIX–XX веков вообще делали очень многое для поддержки талантливых соотечественников, оплачивая поездки, аренду мастерских, иногда лечение и какие-то текущие нужды. Многие художники были вполне обеспеченными людьми, но разбогатеть на ниве искусства, а потом почивать на лаврах не удалось никому, большинство из них не выпускали кисти из рук до самого последнего вздоха.