Лили видит, как они стоят возле дома и оживленно беседуют. Она вздыхает, выпрямляет спину и направляется к ним с бодрым приветствием:

– Привет!

Все поворачиваются, и она вздрагивает.

– Что случилось? – спрашивает она.

Все обмениваются тревожными взглядами, и женщина по имени Лесли отвечает:

– Ничего. Все хорошо. Есть новости?

Лили снова вздыхает. Ее быстрое расследование почти ни к чему не привело. Последний раз Китти Тейт видели в Рэдинхауз-Бэй примерно два года назад – хозяйка магазина дорогой обуви. Китти сказала ей, что заехала на один день, чтобы показать покупателю фортепиано, но оставаться на ночь не станет и отправится под вечер домой. Она примерила пару кожаных туфель, но ничего не купила. Она выглядела несчастной.

Никто точно не знал, где сейчас живет Китти. Почти все отвечали: «В Харрогейте». И все.

– Говорят, ее здесь не было много лет, – отвечает Лили. – Но я знаю, что была. Она была здесь вчера. Это просто загадка, – она пожимает плечами.

– А твой друг? Который едет в пустую квартиру? Есть от него новости?

Она качает головой:

– Я звонила ему несколько минут назад. Он ехал на поезде, был в двадцати минутах от города. Придется подождать.

– Ну что, – говорит Лесли, глядя на дом. – Пойдем?

Мужчина, Фрэнк, ведет себя очень странно, когда заходит внутрь. Двигается осторожно и медленно, неосознанно прикасаясь к стенам и другим поверхностям. Смотрит вверх, потом вниз, и Лили замечает, что у него трясутся руки.

– Все точно так же, – говорит он. – Так же, как было. Только… – он поворачивается к Элис, – все какое-то мертвое…

«Да, – думает Лили. – Да. Это мертвый дом».

– Но в одной комнате сохранилась жизнь, – говорит она. – Пошли.

Они молча следуют за ней наверх.

На втором лестничном пролете Фрэнка начинает трясти.

– Он привел нас сюда. Загнал нас. А здесь, – он показывает на ступеньку, на которой стоит, – он повалил мою сестру и попытался изнасиловать у меня на глазах.

Он опускается на колени и проводит пальцами по старому ковру.

– Смотрите, кровь. Это кровь Марка. С его головы. Когда я рассек ее крючком для вешалки. Ваш муж, – обращается он вдруг непосредственно к Лили, – у него есть шрам? Под волосами? Примерно здесь?

Он показывает на макушку.

– У моего мужа очень густые волосы, – говорит Лили. – Я бы не заметила.

Но это ложь. Она чувствовала шрам, о котором он говорит, нащупала его ночью, когда зарывалась пальцами в волосы Карла. У него там есть полоска кожи, жесткая, как кусочек старой жвачки. Однажды она про него даже спросила, и он ответил, что поранился в детстве. После этого она полюбила шрам как частичку Карла и символ его личной истории, которой он так редко делился. Она искала его во время любовных игр, проводила по нему пальцами, мимолетно, тайком. А теперь этот шрам стал доказательством. Доказательством того, что мужчина, которого она любила сильнее всего на свете, ради которого бросила семью, пожертвовала домом и своей жизнью, оказался жестоким и злым человеком.

Она заставляет себя об этом забыть и ведет всех в комнату на чердаке.

– Та самая комната, – говорит Фрэнк, когда она открывает дверь. – Комната, где он нас запер. Только выглядит совсем иначе.

Они стоят, разглядывая пустое помещение.

– Итак, разделимся, – предлагает Лесли. – Нам нужно тщательно обыскать это место и найти адрес хозяйки.

Вскоре Элис находит его на транспортной накладной в задней части ящика старого шкафа на кухне.

Все смотрят на бумажку. Лили не знает, что думать. Она хочет познакомиться с этой женщиной, которая по какой-то причине защитила Карла от полиции много лет назад, изобразила его мать по телефону в день свадьбы, с этой печальной, одинокой женщиной, которая пахнет жасмином, носит красивую одежду и прячется от жителей этого городка в мертвом доме на холме. Лили хочет встретиться с ней, чтобы во всем разобраться. Но еще она боится, боится услышать вещи, из-за которых возненавидит Карла. Потому что пока она его ненавидеть не может. Знает, что должна, но не может.

В этот момент раздается звонок – это Расс. Она смотрит на телефон, потом на окружающих, и они смотрят на нее со страхом, тревогой и нетерпением. Она глубоко вздыхает и берет трубку.

– Алло, Расс. Ты уже там?

– Да, я здесь. Но Карла здесь нет.

Она убирает волосы с лица и вздыхает.

– Ты уверен, что не ошибся местом?

– Да. Да. Квартира один. «Бульвар Вульфс Хилл». Он точно был здесь, я вижу веревки, стяжки, полный бардак. Думаю… Он, скажем так, провел здесь какое-то время. Но теперь его нет. Он ушел.

От облегчения у нее екает сердце.

– Ой, слава богу. Слава богу.

Остальные смотрят на нее, широко раскрыв глаза.

– Ну, да, – продолжает Расс. – С одной стороны, это хорошо. Но с другой… Ты знаешь, где он? Что делает? Лили, он может быть опасен, ты понимаешь?

Она рассерженно вздыхает, понимая, что он прав, но не в силах совладать с эмоциями.

– Только не для меня.

Лили вешает трубку.

Остальные выжидательно смотрят на нее.

– Его там нет, – сообщает она.

– Получается, он сбежал? – спрашивает Элис. Вид у нее изумленный.

Лили вздыхает.

– Да. Освободился и сбежал.

Она старается не думать о том, что он не попытался с ней связаться, не отыскал ее.

Дерри и Элис поворачиваются и вопросительно смотрят на Фрэнка.

– Так ты его не убивал? – спрашивает Элис.

У него бледный, потрясенный вид.

– Не знаю. Я думал… Но может, и нет. Может, он просто потерял сознание? Правда не знаю.

Наступает всеобщее молчание.

Потом Лесли смотрит на часы и говорит:

– Так. Сейчас четверть первого. Я съезжу в офис и скажу, чтобы сегодня меня не ждали. Потом поеду в Коксуолд и отыщу Китти Тейт. У вас какие планы?

Дерри говорит Элис, что заберет Роману из школы, и остальные остаются ждать, когда подъедет Лесли. Они садятся на ступени большого белого дома в неловком молчании. Стоит прекрасная погода: бледно-голубое небо и мягкий бриз, играющий с цветками вишни.

Наконец Лили поворачивается к Фрэнку и говорит:

– Значит, ты думал, что убил его?

Он удивленно смотрит на нее, словно забыв о ее существовании. Потом кивает и просто отвечает:

– Да. Думал, – он отворачивается и смотрит на свои руки. – Человек, которого ты любишь, – чудовище, – тихо добавляет он.

– А ты? Ты пытался его убить. Бросил, считая мертвым.

Фрэнк вздыхает. Воцаряется тишина. Слышны только отдаленные крики чаек, щебет маленьких птичек в живой изгороди, песня зяблика высоко на дереве.

– Я был не прав, – наконец отвечает он. – Но я не чудовище.