Махмуд
Алеппо, Сирия. 2015 год

В огромную дыру, на месте которой еще недавно была стена, Махмуд увидел, что повсюду поднимаются серо-белые клубы дыма, расцветшие после ракетных ударов. Он покачал головой, стараясь унять звон в ушах, и заметил младшего брата. Валид по-прежнему сидел на полу перед телевизором. Только телевизора больше не было. Он упал на пять этажей вниз, вместе со стеной. Окажись Валид на пять сантиметров ближе, улетел бы следом за стеной и телевизором.

Ноги то и дело больно ударялись о попадавшиеся на пути обломки стены. Валид сидел неподвижно, как статуя, и выглядел таковой. Он был с головы до ног покрыт мелкой серой пылью, словно принял ванну из порошкового сухого бетона. Махмуд наконец добрался до брата и оттащил его от края пролома.

– Валид! Валид! Как ты? – спросил Махмуд, поворачивая его лицом к себе.

Глаза Валида были живыми, но абсолютно пустыми.

– Валид, поговори со мной. С тобой все в порядке?

Валид наконец глянул на него.

– У тебя кровь, – только и смог сказать он.

– Махмуд! Валид! – крикнула мать и, пошатываясь, вышла из спальни. На руках у нее лежала плачущая Хана. – О, слава Аллаху, вы живы!

Упав на колени, она обняла детей. Сердце Махмуда часто билось, в ушах до сих пор звенело, плечо горело, но зато все были живы. Они все живы! На глазах выступили слезы, и Махмуд поспешно вытер их ладонью.

Пол под ним застонал и сдвинулся.

– Нужно выбираться отсюда! – воскликнула мать и передала Хану Махмуду. – Идите, идите. Возьми брата и сестру. Я сейчас приду, только захвачу кое-какие вещи.

– Мама, нет!

– Идите! – велела она, подтолкнув детей к двери.

Махмуд прижал к себе Хану, схватил брата за руку и потащил за собой к двери. Но Валид вырвался:

– А мои фигурки?

– Купим новые, – пообещал Махмуд. – Нужно поскорее убраться отсюда!

В коридоре толпилось семейство Сарраф: мать, отец и две дочери-близняшки, помладше Валида.

– Что случилось? – спросил Махмуда мистер Сарраф и, заметив пролом в стене, вытаращил глаза.

– В здание попал снаряд, – пояснил Махмуд. – Нужно уходить!

Мистер и миссис Сарраф поспешили назад, в квартиру, а Махмуд понес Хану вниз по лестнице и потащил за собой Валида. На полпути здание снова сдвинулось, бетонные ступеньки оторвались от стены и оставили трещину шириной сантиметров в пять. Махмуд схватился за перила, чтобы не упасть, и напряженно выжидал, не обрушится ли лестница. Но она осталась на месте. Тогда Махмуд сбежал вниз. Когда он выбрался на улицу, Хана по-прежнему оставалась у него на руках, а брат шел следом.

Повсюду был разбросан строительный мусор. Снаряды и бомбы продолжали падать с неба, достаточно близко, чтобы снова и снова сотрясать разрушенные стены. Здание содрогнулось и сложилось. Дым и обломки лавиной хлынули на улицу. Махмуд подскочил, а Валид так и стоял неподвижно, словно подобные вещи случались каждый день.

И тут Махмуд с удивлением осознал, что так и было на самом деле. Каждый день. Вот только не с ними. До этого момента.

Повсюду люди, покрытые серой пылью и кровью, выбегали на улицы. Не слышалось воя сирен.

Ни одна скорая не спешила на помощь раненым. Ни полицейских машин, ни спасателей не было видно на месте трагедии. Их попросту не осталось.

Махмуд уставился на свое бывшее жилище. Здание выглядело словно кукольный дом. Махмуд мог рассмотреть каждый этаж, а там гостиные, кухни и молитвенные углы – совсем как у них, только обстановка разная.

Здание снова застонало, и кухня на верхнем этаже стала наклоняться в сторону улицы. Она упала на шестой этаж, а потом в квартиру Махмуда. Все стало складываться, как костяшки домино. Махмуд едва успел крикнуть: «Бежим!» Он оттащил Валида и сестру, прежде чем весь дом с грохотом, похожим на гул истребителя, рухнул на улицу.

Стоя на тротуаре на противоположной стороне и вцепившись в Хану и Валида, Махмуд неожиданно сообразил, что мать оставалась в здании.

– Мама! МАМА! – завопил он.

– Махмуд! Валид! – крикнула мать, показавшись из-за горы обломков вместе с семьей Саррафа. Все были покрыты серой пылью. Мать подбежала к детям и стала их обнимать.

– Мы вышли через черный ход, – пояснила она. – И как раз вовремя.

Махмуд вновь взглянул на дом. Квартиры больше не существовало. Она была полностью уничтожена. Что им теперь делать? Куда идти?

Мать принесла школьные рюкзаки и теперь, когда отдала их детям, взяла Хану. Махмуд не понимал, почему так важно было спасти именно эти вещи, пока не увидел, что они набиты одеждой и пеленками. Мать постаралась вынести из дома хоть что-то. Все, что у них осталось, было в этих рюкзаках.

– Я не могу дозвониться до вашего отца, – вздохнула она, теребя в руках телефон. – Опять нет связи.

Отец Махмуда работал инженером в телефонной компании. Если связи нет, он, возможно, пытается ее восстановить. Но что, если и в него попал снаряд? При одной мысли об этом желудок Махмуда свернулся узлом. Но нет, вот он, отец, бежит по улице к ним. Махмуд почувствовал легкость.

– Фатима! Махмуд! Валид! Хана! – воскликнул отец и, обняв всех разом, поцеловал в лоб малышку Хану. – Слава Аллаху, вы все живы!

– Папа, наш дом разрушен, – сказал Махмуд. – Что мы будем делать?

– То, что следовало сделать давно. Мы уходим из Алеппо. Я припарковался неподалеку. К завтрашнему дню будем в Турции, там продадим машину и станем пробираться на север, в Германию.

Все, кроме отца Махмуда, остановились. Он же продолжал идти.

– Германия? – переспросила мать.

Махмуд удивился не меньше. Он вспомнил карту мира, висевшую в классе. Германия была где-то на севере, в самом сердце Европы. Он и представить не мог, что отправится так далеко. До этого он уезжал из Алеппо только в деревню, к бабушке.

– Ненадолго, – пояснил отец Махмуда. – Я видел по телевизору, что они принимают беженцев. Мы можем оставаться там, пока все не кончится. Пока не сможем вернуться домой.

– В Германии холодно, – заметил Махмуд.

– Хочешь слепить снеговика? – пропел отец.

Они видели «Холодное сердце» в кинотеатре, когда те еще были в Алеппо.

– Юсеф, – одернула его мать.

Он робко потупился:

– Ну… можно и не снеговика.

– Поговорим серьезно. Германия слишком далеко. Как мы доберемся туда? Все, что у нас осталось, – рюкзаки и наши телефоны.

Отец пожал плечами:

– На судне? Поездом? Автобусом? Пешком? Не могу сказать точно. Знаю одно: мы больше ни дня не останемся в Алеппо. Здесь небезопасно. И давно уже небезопасно. Если мы хотим выжить, нужно покинуть Сирию.