Глава 37

Через неделю после нашего совещания Аглая Борисовна и Лариса приехали в офис и сидели в переговорной.

– У вас уютно, – сказала Лара.

Ее мать решила не соблюдать правил светской беседы и сразу перешла к делу.

– Зачем нас вызвали?

– Владимир Петрович еще не пришел в себя? – поинтересовалась я.

– Нет, – сказала Лариса, – у него стабильно тяжелое состояние.

– У нас появилась информация для господина Сиракузова, – продолжал Михаил Юрьевич, – но поскольку клиент не может ее воспринять, мы решили доложить о результатах нашей работы его семье.

Я сидела в напряжении. Надеюсь, ни Аглая, ни ее дочь не воскликнут: «Нет, спасибо. Скажете Владимиру, когда он очнется. Разве вы имеете право сообщать другим людям конфиденциальные сведения?» Но обе женщины промолчали, и я начала:

– Лариса, вы сказали, что познакомились с Владимиром в метро, но это неправда.

Дочь олигарха рассмеялась:

– Плохо жить без чувства юмора. Где я и где подземка? По пальцам можно пересчитать, когда я спускалась под землю. Меня с детства возили на машине. Я просто пошутила.

– Понятно, – кивнула я. – Мы, как правило, серьезно относимся к любой информации, всегда проверяем ее и выяснили: вы и Володя общались со времен школы. Наталья Ивановна, мать вашего мужа, была подругой Аглаи Борисовны.

Пожилая дама прищурилась.

– Когда платишь человеку деньги за услуги, надо проявлять к нему элементарное внимание. Сиракузова подолгу сидела у меня, ей в нашем доме очень нравилось. Она этого не скрывала, признавалась: «У вас положительная энергетика, я прямо купаюсь в ней». Наталья – гадалка, но она не просто карты раскидывала, говорила: «Вижу несколько вариантов развития событий. Если купите это шелковое платье, то можете пострадать, пойдете в нем в гости, сядете у балкона, вас продует, вы заболеете. Если его не купите, то останетесь здоровой, но тогда не пойдете в гости к подруге, обновки нет, не познакомитесь с одной женщиной, которая в дальнейшем окажет вам услугу. Вот решение проблемы: покупайте красивый, но не шелковый наряд. Приобретаете легкое платье, но садитесь подальше от окна…» Она рассматривала все варианты вашего поведения. Сначала мы состояли в отношениях клиент – заказчица. Потом перешли на уровень приятельства. Не дружбы. Понимаете разницу?

– Вы помогли Сиракузовой провернуть аферу с получением квартиры, – сказал Коробков, – и, несмотря на то что у матери с сыном были отдельные апартаменты, все получилось.

Аглая усмехнулась:

– Молодой человек! Жилье Сиракузовых – это отдельная песня. Вроде несколько изолированных комнат, метраж неплохой, но планировка! Входишь внутрь, ни холла, ни даже маленького пятачка нет, попадаешь сразу в длинный-предлинный коридор. Слева кухня четыре с половиной метра. В такой даже кошке тесно. Потом комнаты, они большие. И опять «но». Прямоугольные пеналы с одним окном. Ширина такая, что можно только боком стоять. А длина, как дорога до Питера. Все. Ни кладовки, ни гардеробной, санузел совмещенный. Муж Наташи фанатично собирал книги, полки повсюду висели. Он ими весь коридор забил, туалет. Места для житья просто не было. Запах пыли. Теснота! Беда! Петр денег в дом не приносил, весь заработок у букинистов оставлял. Наташа была оформлена почтальоншей, оклад – копейки. Да она и его не получала, работала за Сиракузову другая баба. На почте только ее трудовая книжка лежала. Семья на заработок гадалки жила. Где ей клиентов принимать? На дом она выезжала только за большую плату. У Сиракузовых была избенка в деревне, правда близко от Москвы, недалеко от Красногорска. С Рижского вокзала ехать десять минут. Вот там она и сделала офис.

Аглая Борисовна нахмурилась:

– Я к Наталье прекрасно относилась, не возражала, когда она с сыном приезжала. Знала о ее проблемах. Один раз предложила ей: давайте дам вам в долг, вы в кооператив вступите, потихоньку потом мне деньги отдадите.

Сиракузова ответила:

– Огромное спасибо. Давайте у карт спросим.

Посмотрела на расклад и пояснила:

– Много сложностей нас ожидает. Первая: наша нора хоть и неудобная для жизни, но метраж большой. На очередь нас не поставят. Если я возьму у вас деньги, отдать не смогу. Мне болезнь в дальнейшей жизни выпадает. Делать нечего, придется жить нам в узких пеналах.

Через неделю она мне позвонила и спросила:

– Если я объясню, как смогу получить от государства бесплатно еще одно жилье, поможете? Деньги не нужны, только связи.

Аглая замолчала.

– Наталья Ивановна придумала оригинальное решение проблемы? – восхитился Димон.

– Думаю, ей его кто-то подсказал, – ответила Аглая, – клиентов у Сиракузовой толпа была, нашелся среди них ушлый человек. Коля подключил свои связи, организовал процесс. Я его упрашивала несколько лет, муж далеко не сразу согласился. В результате все как по маслу прошло. Если вы все это зачем-то раскопали, то знаете, как мы поступили. У Наташи была замечательная мачеха Анна Савина. Хотя язык не поворачивается ее мачехой назвать. Она падчерицу обожала, все ради нее была сделать готова. Еще у нее была сводная сестра Анастасия, намного младше гадалки. Анна сразу согласилась на фиктивный обмен, обрадовалась:

«Хочу Натулечке помочь, у них с мужем не комнаты, а щели. Кажется, что в квартире одни коридоры, только некоторые из них с диванами».

Настю Лейкину в Москву мы привезли. Володя сначала заартачился: «Не хочу жениться!» Муж с ним беседу провел, объяснил: брака как такового не будет, Лейкина поселится отдельно, просто штамп им в паспорта поставят. Все ради большой квартиры, которая ему же и достанется. Насте Коля потом дал денег на малогабаритную однушку и на небольшой бизнес. Но она быстро жилье продала, магазин свой утопила, пить начала и куда-то пропала.

– Понятно, – пробормотала я, – значит, Володя и Лариса любили друг друга с детства. Анимаиса рассказала нам, что ей очень нравился Сиракузов. Но он на нее внимания не обращал. Что неудивительно, Владимир был юношей, Анимаиса малышкой.

– Анимаиса! – поморщилась Аглая. – Ну она и фрукт! У моего отца была сестра Капитолина, бездетная. Когда она решила ребенка из интерната взять, я Наташу попросила будущее семьи посмотреть. Сиракузова изучила девочку и очень деликатно объяснила: не надо ее в дом брать, от этого ребенка добра не жди, она проклята. Лучше взять другую крошку. Я Капе осторожно намекнула: найди другую девочку. Та уперлась: нет, мне эта нравится. Ну вы знаете, что из этого получилось. Мне пришлось в конце концов Анимаису в свою семью взять. Намучилась я с ней! Ходит тихо, глазки в пол, ушки на макушке. Всем своим видом демонстрирует: я смиренная сиротка. На Ларису постоянно ябедничала, но по-хитрому. «Тетя Аги, дайте, пожалуйста, Ларочке аспирин». – «Зачем? Она здорова» – «Ей дядя Игорь мороженое купил! Самую большую порцию, она на улице пломбир съела! Вдруг заболеет? Я волнуюсь за нее. Ой, получается, я выдала Ларочку и дядю Гарика? Ой! Не хотела! Ох, я просто испугалась за ее здоровье!»

– Отвратительная девчонка! – воскликнула Лариса. – С малых лет была интриганкой! О том, что ей тоже два рожка вафельных достались, промолчит, а обо мне обязательно «позаботится».

– Вы ее поэтому выгнали в день восемнадцатилетия? – бесцеремонно спросил Федор.

Глаза Аглаи потемнели.

– Выгнали? Это Анимаиса вам напела?

– Она мне безудержно завидовала! – воскликнула Лара, – хотела получить то, что родители мне покупали.

– С деньгами у нас проблем тогда уже не было, – подхватила Аглая, – мы одинаковые платья покупали девочкам.

– Так и ходили мы, как клоны, – сердито сказала Лара. – Хорошо, в институт она за мной не поперлась. Ее в медучилище пристроили.

– Почему вы взяли академический отпуск? – спросила я.

Лариса вздохнула.

– Просто поняла, что вуз, куда родители меня пристроили, никакого образования не дает. Конечно, я сама виновата, в школе плохо училась, в МГУ такую не возьмут, там требования высокие. Но работу хотелось получить интересную, а для этого нужны знания. Я решила заниматься журналистикой. Вот и поехала в Гольяновск к подруге мамы, она владелица газеты.

– Одного не пойму, – остановила дочь Аглая, – какое отношение наши семейные дела имеют к тому, что Володя с ума сошел и к вам приехал с просьбой дьявола найти?

Михаил Юрьевич кашлянул.

– Владимир Петрович обратился в бригаду по другому поводу. Он давно понял, что в юности на фоне температуры он просто бредил. Тогда сатана ему, юноше, который вырос, прямо скажем, не в самой обычной семье, почудился. Живи мальчик в среде фанатов Дракулы, он мог бы с графом-вампиром во время жара встретиться. Ну и афера матери с квартирой, женитьба на Лейкиной не добавили Володе положительных эмоций, он стал нервным.

– Настя, старая дура, к нему приставала, – вдруг рассмеялась Лариса.

– Дорогая, не неси ерунду, – велела Аглая.

– Он мне рассказал, – зачастила дочь. – После регистрации брака молодые приехали к Сиракузову. Володя Анастасии сказал: «Я пошел спать, а ты езжай на квартиру, которую тебе сняли. Зачем вообще за мной увязалась?» Она заныла:

– Уже поздно, я устала, можно лягу в другой комнате?

Вова разрешил. Ночью его разбудил чей-то шепот. Он глаза открыл, а Лейкина рядом, целует его.

– Милый, я давно без мужика, очень тебя хочу!

Он с ней чуть не подрался, еле из койки ее выпихнул, в санузле заперся, на унитазе сидел, не выходил. Настя в дверь колотила, потом поняла: облом. И рано утром смылась.

– Я не знала! – ахнула Аглая.

– Володя никому этого не рассказывал, – пояснила Лариса, – только мне, когда…

Она замолчала.

Ершов внимательно на нее посмотрел.

– Когда?

Лариса молчала.

– В какой момент ваш муж рассказал историю, о которой большинство парней промолчало бы? – не отставал психолог. – Мужчины, как правило, любят говорить только о своих сексуальных подвигах. И многие, кстати, не откажутся переспать с той, кто сама пристает. Пусть Анастасия не молода, не хороша собой, но…

– Свет не обязательно зажигать, – влез со своим замечанием Федор, – ночью все кошки черные, а бабушка с опытом подчас предпочтительнее молодой. Она не от тебя всего требует, сама старается угодить, ну прямо как в последний раз в жизни выступает!

Я пнула Миркина под столом носком туфли.

Лариса упорно молчала. Михаил Федорович продолжил:

– Думаю, сия беседа произошла, когда вы ненадолго уехали в свадебное путешествие и остались одни в номере отеля. Может, Сиракузов к вам приставать стал. А вы ему напомнили, что брак ваш фиктивный, он заключен для того, чтобы люди не судачили, будто дочь Горелова больна или лесбиянка. У вас был договор, Владимир получил за женитьбу собственный бизнес. Но вы ему не принадлежали, вы другого мужчину без памяти любили. Так сильно, что для того, чтобы никто не узнал о вашей связи, согласилась на замужество с Сиракузовым. Если он еще раз попытается к вам грязные лапы протянуть, вы пожалуетесь своему настоящему Ромео. И конец котенку!

В комнате стало тихо, пауза затянулась, потом Аглая возмутилась:

– Ну и дрянь некоторым в голову приходит! Дочь обожает Володю. Он ее первый и единственный мужчина. Я воспитала девочку в строгости. Она девственность потеряла после свадьбы в первую брачную ночь. А массажными салонами зять владел до того, как у них с Ларой чувство друг к другу возникло.

– Если Лариса надела фату, являясь невинной девушкой, то зачем ей спираль от беременности? – поинтересовалась я. – Она ее поставила до бракосочетания и с тех пор регулярно меняла.

Аглая приоткрыла рот, по щекам ее дочери поползли красные пятна, она прошипела:

– Влезли в мои медицинские документы? По какому праву?

– Искали ответы на многочисленные вопросы, – призналась я. – Почему вы, Лариса, вдруг бросили учебу? По какой причине решили перебраться в Гольяновск? С каким мужчиной на самом деле живете вы? Почему, когда Игорь внезапно умер, в дом Гореловых не приехали ни «Скорая», ни полиция? В случае смерти еще не пожилого мужчины, никогда не жаловавшегося на проблемы с сердцем, врачи обязаны оповестить служителей закона.