Глава 30
Леонид взял листок и откашлялся.
– Поскольку вы являетесь лесбиянкой-расисткой, нетерпимы к людям с темным цветом кожи, нам…
Я подпрыгнула.
– Что? Кто я?
Врач снисходительно улыбнулся.
– Здесь мы с вами вдвоем. Никто никогда не узнает о результатах обследования, вам не стоит стесняться. Надо принять собственные пристрастия, разобраться в них, и вес начнет падать. На данном этапе своей печальной жизни вы заедаете свой страх и стыд. Ну прямо демонстрируете картину из учебника, по которому учатся студенты первого курса психологического факультета. Результаты опроса никогда не лгут.
– Я счастлива замужем, – только и смогла возразить я.
– Неправда. Опрос свидетельствует, что вы мучаетесь и, чтобы избавиться от дурного настроения, едите все, что под руку попадет.
– Нет! – рассердилась я. – С чего вам в голову взбрело обозвать меня лесбиянкой! Да еще приписать мне ненависть к темнокожим людям?
Леонид вынул из ящика стола очки и посадил их на нос.
– Объясняю. Кошка, собака. Выбран пес. Вывод: тоска по дружбе, заботе, мечта жить в большой семье. Коты сами по себе, а псу необходима стая. Следовательно, вы страдаете от одиночества. Но у вас есть муж. Значит, брак неудачен. Из всех пород вы выбрали пуделя, светлого. Почему не черного?
– Не очень люблю этот цвет.
– Вот! Честный ответ. Вам не по вкусу все темное! Вопрос: можете ли вы выйти замуж за вождя африканского племени, которое ведет первобытный образ жизни? Только откровенно!
– Нет!
– Вот, пожалуйста, Татьяна, вы расистка.
– Дело не в цвете кожи, – начала отбиваться я, – племя явно живет в диких условиях, я просто не выживу в хижине без водопровода, ванной, газа…
– Не стесняйтесь себя, – остановил меня Леонид, – это ведет к ожирению. Из столовых приборов вы выбрали ложку, это символ женщины. А нож – мужчины.
– Как можно есть с помощью одного ножа? – возмутилась я. – Ложка же универсальный прибор, с ее помощью и кашу зачерпнешь, и котлетку разломаешь.
– Собаку предпочли, суку! Бежевого цвета. Почему не черного кобеля?
Я не нашла достойного ответа.
– Ну… просто так.
– Вот! Кругом бабы. И ни малейшего намека на черную кожу.
– У животных шерсть!
– Важен цвет! И пол. А уж любовь к розовому – отличительная черта лесбиянок.
– Сначала я говорила про голубой и серый цвета, – отбивалась я.
– В одежде! – напомнил доктор. – А когда просто так, то выбрали розовый. Любите сливы?
– Нет.
– Вот вам, пожалуйста! Они черные.
– Синие!
– Но не белые!
– С этим не поспоришь! Только этот фрукт я отвергаю не из-за цвета кожуры, – невесть почему стала оправдываться я, – от слив я получаю расстройство желудка. Понос!
– Как вы относитесь к абрикосам?
– Ем с большим удовольствием.
– Между прочим, они аналогично действуют на кишечник. Расслабляют, как чернослив, – заявил Леонид.
Я опять растерялась.
– А у меня такой реакции нет.
Леонид постучал ладонью по столу.
– Вот-вот! Понимаете, что с вами творит психика? От слив у вас расстройство желудка! От абрикосов полный комфорт. Баклажаны употребляете?
– Нет, – сказала я помимо воли и прикусила язык.
Но слово, как известно, не муха, вылетит, не прихлопнешь.
– Отлично, – заликовал доктор, – прекрасный овощ! А вы его отринули. Причина?
– Он горький, – пролепетала я, – кожа грубая.
– Кабачки? – прищурился Леонид.
– Сладкие, – пискнула я, – вкусные.
– У них шкурка дубовая, семечки здоровенные, жесткие, – промурлыкал хозяин кабинета.
– Кабачки легко чистятся, быстрее картошки, – возразила я, – семечки можно ложкой вынуть.
– Хлеб, полагаю, любите белый? – склонил голову набок доктор.
Я молча кивнула.
– Черный хоть изредка употребляете?
– Нет, – прошептала я, – если он настоящий, ржаной, то кислый очень. Если он плохого качества, то и есть не стоит.
– Белый нынче часто смахивает на вату, но его вы лопаете! – несказанно обрадовался Леонид. – Почему вы сейчас в розовой рубашке?
Я пожала плечами.
– Такую надела. Хорошо смотрится с бежевой юбкой.
– А говорили: «В одежде предпочитаю серо-голубые тона», – не замедлил уколоть меня Леонид.
Я попыталась оправдать выбор сорочки:
– Небесный цвет не очень хорош в сочетании с песочным.
– Интересное наблюдение! – расцвел в улыбке собеседник. – У вас явно есть лишний вес, который скучковался в пьедестале фигуры. Дамы с такой проблемой стараются драпировать свой постамент во все черное.
– У меня есть и брюки черные, и юбка, – пробормотала я, – но они в чистке. И я совершенно не стесняюсь своей фигуры. Зачем мне ее прятать?
Леонид встал из-за стола, подошел ко мне и взял за руки.
– Татьяна, до тех пор, пока вы боитесь признать очевидное, вес будет прибывать. Скажите честно: «Я лесбиянка-расистка». И запустится программа похудения.
– Это неправда, – рассердилась я, – ваш опрос – чушь!
Врач вернулся на место.
– Классическая реакция: отрицание. Нежелание принять очевидное. Ладно. Начнем работу. Диета. Вы исключаете все светлое. Хлеб, макароны, печенье, абрикосы, капусту любую, бананы, картошку…
– У нее кожура коричневая, – возразила я.
– Дыню, яйца, творог, сахар, все молочные изделия, – монотонно перечислял врач. – Понятно? Ориентируетесь на внешний вид. Ясно?
– А что можно? – спросила я.
– Горький шоколад, свеклу, финики, сливы, черный хлеб, пасту с добавлением чернил каракатицы и так далее, – перечислил Леонид. – Носите одежду исключительно темных тонов. Все светлое под строгим запретом. Иначе я за результат не отвечаю. Он получится иным, чем вы хотите. Понятно?
Я решила не спорить и кивнула.
– Если будете дотошно соблюдать мои рекомендации, к Новому году перейдете в сорок четвертый размер, – пообещал хозяин кабинета.
В дверь постучали.
– Кто там еще? – рассердился врач.
Створка открылась, появилась бегемотоподобная дама, она стала громко возмущаться:
– Я пришла к назначенному времени. Жду, жду, жду, уже полчаса прошло. Сколько мне еще сидеть?
Я встала.
– Мы уже закончили.
Тетка немедленно села на мое место. Я вышла в коридор и потрясла головой. Нет, я никогда плохо не относилась к людям из-за цвета их кожи, волос или национальности. А уж о моей нетрадиционной сексуальной ориентации и говорить смешно… На секунду мне вдруг стало тревожно. Возникло ощущение, что я забыла нечто важное… Но мысли быстро переметнулись в другую область. Вероятно, я набираю вес, употребляя неправильные для себя продукты. Никто не полнеет от абрикосов, а меня от них разносит, моя еда – сливы. Просто лакомиться ими надо вечером дома, тогда я не буду искать в городе туалет! Надо внимательно изучить свой рацион, скорректировать его. Все-таки хорошо, что я посетила врача, хоть он и нес чушь. Но в любой груде чепухи можно найти микроскопический кусочек чего-то полезного.
– Наслушалась прохфессора? – раздался за спиной хриплый шепот.
Я обернулась и увидела женщину лет шестидесяти в синем халате. На груди у нее был бейджик «Любовь. Оператор уборочной машины». Мне стало смешно. Уборочная машина, наверное, тележка с ведром, шваброй, тряпками и прочей чепухой. Поломойка сейчас на нее опиралась.
– Наговорил ерунды? – продолжала Любовь. – Не обращай внимания, он с левой резьбой. На всю голову больной. Сказал мне: «Люба, вы мужчина в женском теле. Поэтому несчастливы в браке». Я чуть со смеху не упала. Двадцать пять лет со своим Сережей была несчастлива. Троих детей по несчастью сделали. Сейчас с несчастными внуками тетешкаюсь. Да только Леониду возражать, что в болото плевать. Толку ноль, он так уверен в своей правоте, что прямо завидно. Стоял, бубнил: «Меня вокруг пальца не обвести. Всегда вижу, какая у человека секснаправленность. Вы мужчина, не стесняйтесь себя! Вижу, вы мучаетесь! Не подавляйте свои желания и тогда похудеете. А мне не надо вес терять, Серега любит меня, полненькую. К чему я тебе это говорю? Леонид спит с владелицей клиники, это она любовника к себе на работу взяла. Видишь на двери табличка «Профессор»? Ха! Неправда это. Не верь дураку, ничего он не знает!
Люба огляделась по сторонам и понизила голос:
– Сюда ходит один мужик. Имени не скажу, права не имею, нормальный парень, полноватый немного, пожрать любит. Пришел вес терять. Вежливый, разговаривает хриплым басом. Аккуратный, только сильно одеколоном душится. Но по мне, лучше запах парфюмерии, чем пота, немытого тела и перегара. И тут! Алена, тренер, мне шепнула, что это женщина. Тран… сек…
