Разного рода физические объекты, естественные или искусственные, играют главную роль в окружающем мире человека. В нашей повседневной жизни они выполняют множество самых разных функций. Можно говорить об эстетической, символической или же о чисто утилитарной функции предметов — так, антропологи постоянно подчеркивают важность орудий труда в человеческой культуре. В мире собаки физические объекты находят гораздо более ограниченное и стереотипное применение. Отчасти это объясняется анатомическими различиями между нами и собаками, а следовательно, и глубокой разницей в отношении к вещам: в отличие от собак у нас есть руки. Рука дает возможность ощущать объект при помощи осязания, чувства, которое имеет очень большое значение в нашем отношении к предметам. Собака же не может предмет «потрогать». Ощущения собак, связанные с тактильным восприятием, значительно беднее, и, соответственно, их отношение к предметам намного проще и однообразнее, чем у нас. Во всяком случае, они относятся к вещам совсем иначе. Собака не может прикоснуться к предмету, подержать в руке или что-то из него сделать, поэтому он представляет для нее интерес лишь постольку, поскольку его можно взять в зубы, чтобы съесть или поиграть.

Однако научные наблюдения свидетельствуют о том, что собаки могут обрабатывать большой объем разнообразной информации о физических объектах и решать задачи, предполагающие сложную мыслительную деятельность. Во всяком случае, она не сводится к простой фиксации ощущений и механической реакции, лишенной избирательности и не требующей расчета. Особенно наглядно это демонстрируют опыты с собаками, преследующими цель — например, лакомство, — которая находится вне поля их восприятия. Собака продолжает искать объект, осознавая причинно-следственные связи в отношении объекта и руководствуясь представлениями о нем. То есть она оперирует данными, полученными в результате сложных мыслительных операций, даже когда для нее объект физически уже отсутствует. Так, например, известно, что собаки, так же как и волки, продолжают преследовать добычу, когда она скрывается из поля зрения. Они рассчитывают место, где она может находиться, с учетом начальной траектории ее движения. Или же если экспериментатор, показав предмет собаке, положит его на некотором расстоянии за плотную ширму, собака успешно его найдет. В этом опыте обонятельный сигнал, на который могла бы ориентироваться собака, отсутствует. Поэтому можно заключить, что ее поведение продиктовано не прямой информацией, поступившей от органов чувств, а мыслительным представлением, которое обеспечивает сохранение в уме идентичного образа объекта (Gagnon et Doré, 1992). Нетрудно догадаться, что для хищника, который преследует ускользающую добычу, такая способность была исключительно важна и могла успешно пройти естественный отбор.

По-видимому, собаки способны решать и более сложные задачи, предполагающие комплексные мыслительные операции. Часто, хотя и не всегда им удавалось добиться успеха в следующем эксперименте. На глазах у собаки исследователь помещал в ящик целевой объект — мячик или лакомство. После этого ящик передвигали позади двух или трех плотных экранов, так что он показывался то с одной, то с другой стороны. Пока ящик находился за одним из экранов, экспериментатор вынимал из него объект без ведома собаки, и на финише тот оказывался пустым. Чтобы понять, что объект остался за экраном, нужно произвести сложную мыслительную работу и сделать правильный вывод исходя из непрямой информации об объекте — его отсутствия в ящике. И, по словам авторов эксперимента, довольно большая часть собак, участвовавших в опыте, с успехом прошла испытание, направившись прямо к экрану, за которым был спрятан целевой объект (Gagnon et Doré, 1993).