И все же стоит ли так уж категорически осуждать практику разведения породистых собак исходя из ее сомнительного происхождения и биологических последствий? Стоит ли, по примеру некоторых наиболее рьяных защитников прав животных, объявлять клубы собаководства фабрикой монстров, которая посредством селекционных манипуляций творит насилие над собаками и наперекор природе искусственно создает живых существ?

По горькой иронии подобный тип критики вмешательства человека в репродукцию собак, как это часто бывает, приводит в точности к обратному результату, то есть к заключению, против которого он и был нацелен. На самом деле выступления, якобы направленные в защиту животных, часто пропитаны идеей о том, что человек своими действиями заставил живое отклониться от своего «естественного» пути. Такие рассуждения поднимают две основные темы, звучащие в духе идей, которыми изначально вдохновлялись клубы собаководства: культ идеала «чистоты» (подразумевается, что чистота обусловлена самой природой и нарушена действиями человека) и антропоцентризм, который помещает человека вне мира природы и представляет его единственным существом, способным на природу воздействовать. Пусть даже на сей раз эти темы поднимают для того, чтобы кого-то в чем-то обвинить или за что-то осудить.

Подобные рассуждения рисуют образ собаки или, если брать шире, образы животного и эволюции настолько же далекие от науки, как и те, что существуют в рамках дискурсов, привычных для клубов собаководства. Дело в том, что дикая собака, бродячая собака и дворняга «естественны» не больше — как, впрочем, и не меньше, — чем породистые собаки. На это есть как минимум две причины. Прежде всего, это объясняется тем, что с точки зрения биологии такого понятия, как породы, представляемые в качестве изолированных один от другого генеалогических типов, не существует в принципе. Затем, и это самое главное, потому, что изменение собачьей популяции под влиянием человека составляет часть природы собаки. Идея создания образа собаки, избавленной от какого бы то ни было человеческого влияния на всех уровнях своей биологической организации, стала бы неосуществимой не только с эмпирической точки зрения: она противоречила бы самой себе.

Таков еще один важный урок, который может преподнести нам собака. В то самое время, когда риторика вокруг всего «природного» пользуется таким успехом в западных странах, собака, сама природа которой состоит в эволюции, обусловленной ее взаимодействием с человеком, заставляет нас отказаться от ряда стерильных теоретических предубеждений. Она способна разрушить границы, охотно возводимые не только в сознании широкой публики и в средствах массовой информации, но и в мире науки — между человеком и остальными живыми существами, между искусственным и природным или же между домашним и диким. Дело в том, что собака — существо настолько же естественное, насколько и искусственное, ее природа заключается в изменении под действием человека, она имеет все признаки того, что обычно называют «артефактом» или «искусственным творением». Она настолько же дикая, насколько домашняя: рядом с человеком она обретает свою привычную экологическую нишу, то есть ту среду, которая в отношении других животных называлась бы их «естественным состоянием».