Валерка искал ключ в кусте черёмухи, куда его зафигачил ошалевший Гельбич. Валерка отчаянно продирался сквозь жёсткие ветви и листву, тряс стволы, рылся в древесном мусоре возле корней. Его исхлестало зеленью, как вениками в бане, прутья расцарапали руки и лицо, сучки порвали рубашку, за ворот насыпалась труха. Валерка не сдавался. От ключа зависело всё!

Солнце уже село за дальний берег Волги, стволы сосен почернели на фоне прощальной лазури. На небо сломанным колесом выкатилась бледная ущербная луна. Издалека невнятно доносились музыка и слитные вопли толпы – это на стадионе гремел итоговый концерт. Дорожки вдоль корпусов опустели, над безлюдной Пионерской аллеей вхолостую зажглись ртутные фонари. В Дружинном доме три окна на первом этаже мерцали переливчатой синевой: там работники лагеря, свободные от присутствия на мероприятии, смотрели по телику торжественное закрытие Олимпиады.

Ключ тускло блеснул в сумраке черёмухи, и Валерка жадно схватил его, как подводный пловец в глубине моря хватает тонущую монету. Но для Валерки ключ был дороже любой монеты, дороже любого сокровища.

Стратилат ещё не приходил к пищеблоку; в этом Валерка не сомневался – он не прозевал бы вампира. Валерка перемахнул через забор, уронив мусорный бачок, и бросился к двери в кухню. Швырнув замок под стену, чтобы сразу подобрать, он распахнул дверь и ворвался в темноту помещения.

Где Анастасийка? Она уже давно перестала стучать!.. Кухня с плитами и мойками, с разделочным столом и посудными шкафами… Кладовка со стеллажами и холодильниками… Никого!.. Валерка метнулся в обеденный зал. Большие окна с решётками – рисунок их прутьев напоминал восходящее солнце, как на гербе СССР. В узких простенках – плакаты с пионерами. Длинные ряды столов и скамеек… Анастасийка сидела на полу в дальнем углу. Уткнувшись лицом в колени, она тихо плакала.

Церемониться с ней у Валерки не оставалось времени.

– Пойдём! – он попытался взять Анастасийку за руку.

– Я не пойду! – безнадёжно всхлипнула она. – Никуда отсюда не пойду!

Валерка был вынужден присесть рядом.

– Ну, не самое страшное, что на концерт не попала! Не беда! – утешал он Анастасийку. – И так любому известно, что ты поёшь красивее всех!

– Ты ничего не понимаешь, дурак! Это всё из-за тебя!..

Валерка знал, что Анастасийка не права. Виновата Жанка Шалаева, а не он. Он бился один против троих!.. Но Анастасийке нужно было обрушить на кого-нибудь свою обиду. Ладно, пускай жертвой будет он – только не здесь!

– Надо уйти! – Валерка тронул Анастасийку за плечо. – Это важно!

– Ничего теперь не важно!..

Валерка всё-таки не успел. Негромко лязгнула железная дверь, и проём входа заслонила фигура человека. Высокого, худого, сутулого человека. Валерка видел его через открытое окно раздачи. Это был Серп Иваныч Иеронов. Стратилат явился в пищеблок за жертвой своей луны.

Валерка ладонью пришлёпнул Анастасийке рот.

– Тихо! – зашептал он. – Тихо! Не дёргайся!

И по его лицу Анастасийка сообразила, что дело очень серьёзное.

– В лагере всё не так, как кажется! – почти беззвучно произнёс Валерка. – Не спрашивай ничего! Это не Серп Иваныч! Это вообще не человек!

Глаза Анастасийки вытаращились.

– Я не вру, и я не псих!.. А он пришёл сюда убивать!..

Валерка осторожно отнял ладонь. Анастасийка молчала.

– Можешь мне не верить! – добавил Валерка, глядя в окно раздачи. – Но мы должны смыться, чтобы он нас не поймал!..

Серп Иваныч медлил – внимательно осматривал кухню и кладовку. А потом открыл дверь в столовую. Оттуда – из двери – он ещё не мог заметить, что в дальнем тёмном углу за шеренгой столов кто-то прячется.

Валерка выжидал.

Страх колотил его изнутри, но Валерка не поддавался. Он ощущал себя на самом краешке пропасти: чуть шевельнёшься – и упадёшь. Однако всё равно необходимо преодолеть ступор и сдвинуться с места. И пускай сердце бьётся так, что в груди больно, – борьба не окончена! Можно проскользнуть мимо стратилата и выскочить из столовки в кухню, а потом и на улицу, – а затем захлопнуть наружную дверь и сунуть в петли замок, запирая вампира!

– Что происходит? – спросила Анастасийка.

Валерка обрадовался: она говорила шёпотом – значит, верила ему.

– Я потом объясню… Щас полезем понизу на коленках, чтобы столы нас заслоняли… Серп зайдёт в столовку, а мы в дверь выбежим, поняла?

Мокрое от слёз лицо Анастасийки чуть поблёскивало во мраке.

– Давай, лезь вперёд! – поторопил Валерка.

Анастасийка заколебалась, и Валерка пихнул её. Она неловко встала на четвереньки и поползла вдоль стены, будто в какой-то нелепой игре. Валерка быстро пополз за ней. Её коленки тихо постукивали.

Стратилат сделал шаг в столовку. Потом другой шаг. А потом вдруг с шумом толкнул ближайший стол и загородил им дорогу Анастасийке.

Валерке показалось, что Иеронов возвышается над ними чуть ли не до самого потолка. Он насмешливо глядел сверху вниз.

– Зы-ды-равствуйте… – обомлев, пролепетала Анатасийка.

– Да вы вставайте, вставайте, – добродушно посоветовал Серп Иваныч.

Валерка и Анастасийка поднялись на ноги, по-прежнему отделённые от вампира линией столов и скамеек.

– Сомнительные что-то нынче развлечения у пионеров, – Серп Иваныч хмыкнул. – Боюсь, вожатые не одобрят ваше совместное уединение.

Серп Иваныч делал вид, что он – просто пенсионер, а не вампир.

– Мы больше не будем, – тотчас подстроился Валерка. – Мы просто разговаривали тут. Можно нам уйти?

Но Серп Иваныч узнал его – много ли в лагере было пионеров в очках?

– Нет, нельзя, – мягко ответил Иеронов и замолчал.

Он словно бы вслушивался в себя – получал ответ на некий вопрос.

– А ты храбрый мальчик, – вдруг сказал он Валерке. – Тебе с другом и вправду удалось лишить меня крови моей сегодняшней возлюбленной!

– Крови?!. – Анастасийка глупо открыла рот.

– Но не всё получилось, да? Один из ловцов и сам угодил в ловушку!

Вампир улыбнулся, и обнажились его длинные клыки.

– А задумка была хорошая. Я давно уже не встречал дерзких охотников!

Анастасийка изумлённо посмотрела на Валерку.

– Так ведь не бывает! – совершенно здраво сообщила она, однако за трезвостью мысли Валерка уловил её готовность к безумию.

– Бывает, моя милая, – заверил её Серп Иваныч.

«Надо что-то делать!» – подумал Валерка.

– Я вас не боюсь! – крикнул он стратилату, хотя боялся ужасно.

Серп Иваныч был в лёгком летнем пиджаке, наброшенном на обычную майку. Так одеваются дачники и алкаши. Движением плеч он скинул пиджак, подхватил его и беззаботно отбросил в сторону. Потом запрокинул голову, подставляя лицо под лунный свет, как под дождь, и глубоко вздохнул.

– Люблю дышать, – признался он. – Люблю, когда сердце работает.

– Кто он? – дрожащим голосом спросила Анастасийка у Валерки, словно Иеронов был иностранцем, который не может ответить сам.

– Он вампир! – угрюмо уронил Валерка.

– Вообразите, дети… – Серп Иваныч раскинул руки, купаясь в мёртвом сиянии, – на этом месте много-много лет назад я впервые вкусил крови, и с тех пор не изведал ничего прекраснее! Моя луна опять привела меня сюда!

Наверное, в годы Гражданской войны на месте пищеблока и стояла та конюшня, в которую братья Иероновы, затеявшие налёт на Шихобаловские дачи, загнали белогвардейского офицера. Здесь Серёга Иеронов проткнул его вилами и завопил: «Теперь мы твоей крови хотим!»

А Серп Иваныч неуловимо менялся. Он увеличился в росте, исчезла его сутулость, и майка туго обтянула вздувшиеся мускулы, будто Серп Иваныч превратился в физкультурника с парада времён своей молодости. Однако на парад такого атлета не взяли бы, потому что его грудь и плечи густо, как у зэка, покрывали татуировки – синие пятиконечные звёзды, звёзды, звёзды.

Серп Иваныч вдруг весело подмигнул Валерке:

– А с тобой мы ведь старые приятели, не правда ли? И я отпускаю тебя. Уходи, я не трону. Меня теперь манит её кровь, а не твоя.

Серп Иваныч указал пальцем на Анастасийку.

– Мою возлюбленную вы у меня украли, но вместо неё ты привёл свою подружку. Что ж, я приму её в уплату твоего долга, – стратилат куражился, как обычная шпана. – Ты даришь мне высокое наслаждение, юноша, потому что её кровь будет сочетаться с твоим отчаянием. Это словно вино и музыка.

– Не отдавай меня ему!.. – одними губами произнесла Анастасийка.

Но Валерка и на миг не соблазнился спасением ценой Анастасийки. Разве он подлец? Разве он трус? Он никогда не подчинится вампиру!

Валерка упёрся руками в стол и мощно толкнул его вперёд, рассчитывая ударом сбить стратилата на пол. Железные ножки стола заскрежетали. Стол глухо врезался в Иеронова – будто налетел на скалу. Валерка с разгона едва не упал животом на столешницу, а стратилат даже не дрогнул.

Если вампира не взять тараном, то надо защититься баррикадой!.. Валерка с натугой приподнял другой стол и с грохотом навалил на тот, который уткнулся в Серпа Иваныча, потом взгромоздил сверху лавочку, потом, громыхнув, перевернул третий стол и поволок четвёртый.

Анастасийка завизжала, закрывая лицо растопыренными пальцами.

Серп Иваныч совершил немыслимый прыжок, взмыв до потолка – и застыл там, на потолке, прицепившись руками и ногами, словно чудовищный паук. Выкрутив голову, он смотрел сверху без всякого выражения, и губы его шевелились, точно чёрные черви. Это был уже не человек, а какое-то жуткое существо. Оно быстро переползло на другое место, замерло, примеряясь, и вдруг отпало от своей опоры – обрушилось прямо на Анастасийку.

Беспощадный пинок отшвырнул Валерку в сторону.

Анастасийка лежала на полу, и стратилат горбился над нею на четырёх конечностях – теперь он был подобен огромному волку, подмявшему под себя изловленного ягнёнка. Он покачивал головой, целясь рвануть зубами. Анастасийка боялась шелохнуться. Глаза у неё расширились на пол-лица.

Из клыкастой пасти вампира выскочил длинный и острый язык, мазнул по горлу Анастасийки и поднял золотой крестик на оборванной цепочке. Вампир быстро втянул язык в пасть и жадно сглотнул поживу. Чем он мог помочь, этот маленький крестик, против такого чудовища?

Валерка кинулся на вампира, и тот снова лягнул его и отшвырнул.

– Уходи! – утробно прохрипел Валерке тёмный стратилат, будто рот его был забит могильной землёй.

Но Валерка всё равно поднимался на ноги. Очки его сидели косо, и в оправе уцелело только одно стёклышко; из носа текла кровь, рубашка была порвана, и на колене тоже зияла дыра. Маленький и растерзанный Валерка ничем не напоминал тех опрятных и правильных пионеров, что украшали собою плакаты в простенках. Обглоданная луна слепила сквозь оконную решётку, прутья которой изображали восходящее солнце. И другого солнца у Валерки больше не было.

– Брось её! – яростно приказал Валерка с такой пугающей властью в голосе, что вампир озлобленно оглянулся на него, словно против своей воли. – Брось её! Ползи ко мне, гадина! Я хочу твоей крови!