Взволнованный разговором с Иероновым, Валерка не пошёл в корпус. Он и так прогулял «свечку» и нарушил режим, шляясь после отбоя, – семь бед, один ответ. В загустевших сумерках Валерка пробрался к пищеблоку и сел на ящик возле хозяйственного входа. Рядом сразу очутился нечёсаный рыжий Бамбук; он повертелся и лёг, привалившись к ноге Валерки. Валерка погладил его. Собаки льнут к людям, потому что им хочется дружбы, и они умеют быть верными и надёжными, а людям настоящая дружба не нужна.

Валерка думал о тех временах, когда молодой Серп Иваныч воевал в своём отряде. Прекрасные были годы. Тревожные, просторные, яростные. Жаль, что они закончились. Где теперь найти товарищей?

Нет, ещё не всё потеряно, утешал себя Валерка. Когда вырастет, он может стать геологом. На зелёном и приземистом вездеходе-амфибии вместе с друзьями он будет ломиться через непролазную тайгу или плыть по диким болотам. В кузове будут громоздиться рюкзаки с полезными ископаемыми, но геологи будут ценить дружбу выше золота и алмазов. И когда вездеход заглохнет, а со всех сторон его окружат волки, он, Валерка, с товарищами заляжет за грузы, отстреливаясь от хищников, и они вместе будут сражаться до последнего патрона, ожидая военный вертолёт…

Или можно стать полярником. Гигантский атомный ледокол, обросший инеем, будет с грохотом прорываться через толстенные льды, будет свистеть арктическая вьюга, но если он, Валерка, упадёт за борт в чёрную воду, друзья тоже прыгнут за ним со спасательными кругами… А ещё хорошо бы стать космонавтом. Если на орбите в вакууме метеорит пробьёт ему кислородный баллон, отбросив его от космической станции в бездну, товарищ помчится за ним, за Валеркой, вращающимся в пустоте, схватит его и даст свой воздух… Бамбук вздыхал, словно сожалел, что его-то, безродного пса, не возьмут ни в тайгу, ни в Ледовитый океан, ни в космос, зато он может преданно ждать.

Над Волгой, Жигулями и пионерлагерем «Буревестник» горели звёзды, остро пронзая чёрные и разлохмаченные сосновые кроны бледно-голубыми электрическими импульсами. Ничего не поделать: пора было возвращаться в корпус. Валерка потрепал Бамбука по загривку и поднялся на ноги.

Он направился к Пионерской аллее напрямик – мимо второго корпуса, через пустырь стадиона и по участку пятого отряда. Аллею ограждал плотный ряд акаций, однако Валерка знал в зарослях узенькую расщелину. Бамбук зачем-то бежал за Валеркой и тоже полез за ним в заросли.

Ровную асфальтовую аллею ярко освещали ртутные фонари. Большие стенды отбрасывали на дорогу и на кусты непроглядные прямоугольные тени. В одной такой тени, как в чёрной коробке, укрывалась скамейка, и Валерка замер в листве, потому что на скамейке сидели пацан и девчонка. Похоже, они целовались. Нехорошо мешать, да и подсмотреть любопытно. Но Бамбук вдруг почему-то тихо заскулил и попятился из акаций.

Трудно было что-либо различить во мраке, пока слабый отсвет звёзд не очертил запрокинутое лицо девчонки и линию плеч пацана. Эти двое вовсе не целовались. Девчонка безвольно полулежала на скамейке, навалившись на спинку и вытянув ноги, а пацан как-то хищно сгорбился, прижимая к своим губам девчоночью руку. Валерка услышал отвратительное чмоканье – такое же, как в том сне, когда Лёва пил кровь у Славика Мухина. Только теперь был не сон. На Пионерской аллее вампир по-настоящему сосал кровь у жертвы. Валерку от ужаса парализовало. А сзади призывно гавкнул Бамбук.

Мальчишка-вампир вскинулся и оглянулся. Валерка увидел мертвенно-белый блеск его глаз. Это Лёва?.. Лёва?.. Он вышел на охоту за людьми?.. Вампир мгновенно вскочил, нечеловечески ловко перемахнул скамейку и почти без шума растворился в зарослях на другой стороне аллеи.

Валерка тупо стоял, как пень, осмысляя то, чему оказался свидетелем. Если сейчас не сон, значит, и в прошлый раз был не сон! Он, Валерка, просто убедил себя, что ему приснилось, как Лёва пьёт кровь, потому что нельзя поверить в реальность такого события! Лёва Хлопов – вампир? Упрямый и рассудительный футболист Лёва со своей грязной майкой и мятым красным галстуком – жуткий вампир из древних преданий?! Невозможно! Но вот ведь лежит жертва – девчонка на скамейке!..

Малодушный Бамбук, хлызда, всё почуял и удрал, бросив товарища… Обмирая от ужаса, Валерка сделал шаг из кустов на асфальт. Никого. Тихо жужжат газосветные фонари над аллеей. Со стендов, отдавая салют, пялятся бессмысленно-весёлые пионеры в пилотках. Девчонка лежит на скамейке, уронив руки. Валерка приблизился к ней. Кажется, он её знает. Это та кудрявая дура, которая на изобразительном кружке потребовала у него, у Валерки, убрать с рисунка ракету. Она из первого отряда. В старших отрядах девчонки уже вовсю гуляют и целуются с пацанами.

Валерка смотрел девчонке в лицо и не мог понять, жива она или нет. И девчонка наконец вздрогнула и вздохнула, словно пробудилась. Валерка стремглав кинулся прочь. Почему-то он не мог остаться здесь. Остаться рядом с жертвой вампира было страшнее, чем с самим вампиром. Всё равно вампир – это бред, злая сказка, бабкины суеверия, но человек, у которого пили кровь, – это правда, ведь он является доказательством реальности.

Игорь Александрович сидел на ступеньках крыльца четвёртого корпуса и курил; вид у него был какой-то странный – одновременно счастливый и обалделый. Похоже, в мыслях он находился где-то не здесь, а потому ночное появление исчезнувшего пионера не произвело на него впечатления.

– Валера? – поверхностно удивился он. – Ты почему не в палате?

– Я у Серпа Иваныча был, – почти не соврал Валерка.

– Ну и хорошо. Иди спать.

Но Валерка, взъерошенный и растрёпанный, не двинулся с места.

– Горь-Саныч, там на аллее девчонке плохо. Она лежит.

– Лежит? – глупо переспросил Игорь.

– Горь-Саныч, ей плохо! – требовательно повторил Валерка.

Игорь встряхнулся, сбрасывая сладкий морок. Чёрт возьми! Ребёнку плохо! Что-то стряслось, а он разомлел, как дэбил!

– Веди! – бросая сигарету, приказал Игорь.

Аллея, залитая химическим светом фонарей, простиралась пустая и вперёд, и назад. Стенды казались выключенными телевизорами.

– Где твоя девчонка? – Игорь посмотрел на Валерку с подозрением.

Валерка хмуро озирался. Вон та скамейка, с которой он спугнул Лёву. В кустах ещё таилась тень убежавшего вампира. Может, на скамейке остались капли крови? Валерка окунулся во тьму, разглядывая доски скамейки, и даже втянул носом воздух, пытаясь что-нибудь унюхать. Но пахло только акацией.

– Она тут была, – пробормотал Валерка. – Тут лежала.

– Может, просто отдыхала и задремала?

Валерка тяжело засопел.

– Её вампир укусил, – глухо сообщил он. – Она сознание потеряла.

Игорь Александрович виновато помолчал.

– Вампир? – осторожно уточнил он.

– Да, – убито подтвердил Валерка. – Лёва Хлопов.

Игорю всё стало понятно. Этого мальчика сегодня унизили, оскорбили, обидели. Ему кажется, что его все предали, что он один и никому не нужен. И он придумал нелепую историю, чтобы вернуть к себе внимание.

– Пойдём, Валер, – Игорь взял его за руку.

– Вы считаете, что я вру? – подчиняясь, спросил Валерка.

Тихо гудели фонари, где-то стрекотал кузнечик, из леса доносился едва слышный голос ночной кукушки. Валерке было очень горько: опять его не понимают. Душило разочарование в Игоре Саныче. Валерка почти поверил, что Игорь Саныч – свой, а он оказался таким же чужим, как все прочие.

– Я не псих, – сердито сказал Валерка. – Лёва – вампир. Днём он один, а ночью другой. Он встаёт и пьёт кровь. Он у Славика Мухина пил. А тут в девчонку из моего бывшего кружка вцепился.

– Я почти час на крыльце торчал. Никто из корпуса не выходил.

– Он из окна, – упорствовал Валерка.

– Окно твоей палаты видно с крыльца.

– Он из другого окна.

Игорь решил не спорить с мальчишкой. Не время.

Фигурный и резной теремок их отряда в зыбком свечении усечённой луны казался призрачным, словно его построили из голубого дыма.

– Проводить тебя в палату? – спросил на крыльце Игорь. – Вместе убедимся, всё ли в порядке с Лёвой.

Валерка хотел гордо отвергнуть Горь-Саныча, чтобы тому сделалось совестно, однако в палате подстерегал ужас, и даже снисходительность вожатого помогла бы Валерке пробраться в «домик».

Игорь вошёл в палату с преувеличенной осторожностью, чтобы Валерка убедился в его серьёзном отношении. В палате все спали – не притворно, как на проверке, а по-настоящему. Косой свет фонарей из окна озарял на койках белые, покрытые тёмными складками фигурки мальчишек, которые, спасаясь от комарья, залезли под простыни с головами. Кто-то похрапывал.

– Всё спокойно, – оглянувшись, шёпотом сообщил Игорь.

Валерка понимал, что Горь-Саныч играет, но страх всё равно приугас.

– Лёва спит, – наклоняясь над закутанной тушкой, добавил Игорь.

– Это Титяпкин, а не Лёва.

Игорь приподнял угол простыни над лицом.

– Соси банан, чуханец! – во сне пробормотал Титяпа.

Валерка быстро и умело соорудил себе «домик» и нырнул под полог.

– Ну, спи, – виновато прошептал ему Игорь, потоптался и на цыпочках удалился из палаты, бесшумно затворив за собой дверь.

Валерка лежал и обречённо вслушивался в живую тишину, заполненную потаёнными шорохами, дыханием пацанов и скрипами старого деревянного дома. Окно просвечивало сквозь простыню синим квадратом. Запели комары. Летняя ночь была тёплой и безмятежной, но в ней где-то пряталось зло. Как Лёва может быть вампиром? Он же обычный школьник, пионер, спортсмен. У него папа и мама есть. Футбольный тренер. Классный руководитель. Вампирство, такое чудовищное в своей ненормальности, просто не влезает в нормальную жизнь! Не война же вокруг какая-нибудь, не времена рыцарей и ведьм! И бога никакого нет, откуда чёрту взяться?

За пологом у окна заскрипели пружины койки и шлёпнули босые ноги. Кто-то встал с постели. «Это не Лёва!» – леденея, убеждал себя Валерка.

Тёмный силуэт заслонил синий квадрат окна за простынёй.

– Лагунов! – услышал Валерка голос Лёвы. – Лагунов!

Валерка зажал себе рот. «Сейчас скажет, что мне же лучше будет!»

– Тебе же лучше будет! – вкрадчиво прошелестел голос Лёвы. – От этого всем бывает лучше. Правда, Лагунов. Позови меня!

Валерка чувствовал, что из него так и рвётся ответ – «Зайди!». Только один миг ужаса – и он больше никогда не будет бояться, не будет мучиться. Это как в холодную воду нырнуть: бултых! – а затем уже хорошо. Но нельзя! Есть вещи, на которые нельзя соглашаться!

– Ты ещё сам захочешь, Лагунов! – замогильно пообещал Лёва.

Тёмный силуэт отодвинулся, и в «домик» под полог словно бы хлынул тёплый воздух. А босые ноги прошлёпали в сторону, потом стукнули о пол голые колени, зашуршала откинутая ткань, и раздалось мерзкое чмоканье.