Возможно, однажды, оглянувшись на эти эксперименты, мы сочтем их примитивными. К тому времени мы будем лучше понимать сложное взаимодействие между генотипом и микробиомом. Мы сможем формировать микробиоту посредством антибиотиков узкого спектра действия и пребиотиков: добавлять и удалять различные виды микробов, приводить микробное сообщество в состояние равновесия. По всей вероятности, для этой цели у нас будут фекалоподобные микробные смеси — продукт, который уже находится на стадии разработки. Однако все это не будет просто. В ходе одного исследования, изучавшего человеческие микробные сообщества в четырех странах, было обнаружено, что существуют различные группы кала (минимум три), подобно группам крови. Другими словами, мы не можем просто подбросить любое микробное сообщество в кишечник и ждать чуда. Возможно, придется подбирать микробы на индивидуальной основе.

Тем не менее упомянутые выше эксперименты с трансплантацией фекальной микробиоты, а также многие другие исследования, которые, по всей вероятности, еще будут проведены, несомненно, получат признание как первые попытки лечить болезни человека посредством модификации его резидентной микрофлоры, независимо от того, насколько эффективными окажутся эти попытки. Предстоит узнать еще многое: как лучше всего удалить дисфункциональную микробиоту и внедрить здоровую? И поскольку становится все более очевидным, что микробы являются видоспецифическими (например, у мышей, кур и человека разные лактобациллы), как мы убережем микробное наследие человека от исчезновения?

Уже сейчас можно различить первые признаки движения за сохранение человеческой микрофлоры — движения за «охрану ценнейшего микробного разнообразия, унаследованного от древних сельских общин во всем мире», как сформулировали это Лионетти и де Филиппо (ученые, которые сравнивали микробиоту детей в Буркина-Фасо и Италии). Учитывая беспокойство по поводу нарушения микробиоты, охватившего все общество, можно даже представить себе золотую лихорадку «фекалоискателей» — ученых, которые торопятся попасть в те места (например, в Амазонию или Африку, где люди по-прежнему ведут древний образ жизни), пытаясь собрать, каталогизировать и каким-то образом уберечь наследственную микробиоту от исчезновения.

Тем временем нам предстоит поразмышлять над тем, не обусловлены ли такие явления, как эффект содержания домашних любимцев, эффект братьев и сестер, эффект посещения детского сада и фермерский эффект, микробным сообществами, обитающими в кишечнике человека. Домашние животные, защищающие от всех аллергических заболеваний, повышают микробное разнообразие в доме. Большие семьи и скученные условия жизни обычно способствуют передаче микробов. Как мы видели в , у младших братьев и сестер, которые, как правило, меньше подвержены аллергическим заболеваниям, раньше формируется более зрелая и разнообразная микробиота.

Ученым известно также, что разнообразие человеческой микробиоты представляет собой лишь малую долю разнообразия микробиоты травоядных животных. В функциональном плане у более плотоядных видов формируются более простые сообщества кишечной микрофлоры, а значит, существует вероятность, что тесные контакты с животными позволяют крестьянам развивать более сложную, устойчивую, полезную для здоровья микробную экосистему — специалисты по экологии внешнего мира называют ее сообществом высшего уровня. Контакты с кормом для животных обеспечивают постоянный поток пребиотиков. Есть мнение, что сырое молоко также выступает в качестве пребиотика, способствующего росту полезных микробов в кишечнике. Развитая микробиота, которая формируется у людей, занимающихся сельским хозяйством, благоприятно сказывается на развитии плода. А дети фермеров получают эту устойчивую микробиоту в наследство.

Безусловно, все это только предположения, основанные на данных из смежных областей научных изысканий. На сегодняшний день проведено не так уж много исследований, посвященных непосредственно изучению микробиоты фермеров. Интересно, что в ходе одного из таких исследований было обнаружено преобладание лактобацилл в составе внутреннего микробного сообщества фермеров, подобно тому как они преобладают у свиней, выращенных вне помещений. Принято считать, что чем больше микробное разнообразие, тем лучше. Однако в ходе этого исследования было установлено, что в такой подгруппе населения, как фермеры (в которой самая низкая заболеваемость аллергическими заболеваниями в развитых странах и один из самых низких уровней распространенности воспалительных заболеваний кишечника), сравнительно простая микробиота. Ученые выдвинули гипотезу о том, что наличие правильного «ключевого» вида (в данном случае преобладание лактобацилл) может быть даже более важным, чем микробное разнообразие. А благодаря тесным контактам с животными у фермеров сохраняется доступ к этим ключевым микробам.

Очевидно, что не все микробы, обитающие в баварском коровнике, могут колонизировать кишечник человека, однако эксперименты с пробиотиками позволяют предположить, что для того, чтобы изменить кишечное сообщество, микробам не нужно оставаться в кишечнике навсегда. Само прохождение таких микробов через кишечник может кардинально изменить ситуацию. Следует отметить, что некоторые народы издавна знают о лечебной и питательной ценности навоза. Бедуины, кочевой народ Ближнего Востока, когда нужно было решить проблемы с желудком, ели экскременты верблюдов. А обитающие в Арктике инуиты часто ели помет леммингов и полупереваренную растительную пищу, извлеченную из внутренностей северного оленя.

В то же время некоторые укоренившиеся аспекты поведения человека как будто созданы для того, чтобы способствовать расширению контактов с микробами. В момент написания этих строк я с восхищением наблюдаю, как моя восьмимесячная дочка пытается запихнуть в рот все, что попадает ей под руку. Трудно представить себе, чтобы этот инстинкт, сопряженный с такими опасностями, как заражение смертоносным патогеном, не обеспечивал также определенные преимущества. Ранний контакт с некоторыми вредными микробами, такими как вирус полиомиелита или вирус гепатита А, однозначно более предпочтителен, чем поздний контакт, что само по себе могло бы объяснить оральную фиксацию. Раннее приобретение Helicobacter pylori также может быть более предпочтительным по сравнению с поздним. Однако другие микробы, способные вызвать опасные заболевания наподобие дизентерии, по-прежнему остаются основной причиной гибели детей во всем мире. Какие преимущества могут оправдать риск заболеть дизентерией?

А как насчет раннего приобретения устойчивой микробной экосистемы? Микробы, носителями которых человек становится в раннем возрасте, определяют направление развития будущего микробного сообщества и функционирования иммунной системы. Может ли потребность в формировании здорового микробного сообщества быть одной из причин оральной фиксации моей дочери?

Мы видели, как избегание паразитов воздействует на некоторые аспекты поведения животных, такие как груминг, миграция и даже размер группы. Биолог-эволюционист Майкл Ломбардо утверждает, что потребность в получении подходящих симбиотических микробов может объяснять некоторые элементы социального поведения животных. Тогда как паразиты разделяют нас, сугубо мутуалистические микробы могут нас объединять. Молодые термиты облизывают задний проход взрослых особей, чтобы получить их микробы, без которых они не способны переварить древесину и могут умереть от голода. Предположительно по тем же причинам молодые игуаны едят экскременты своих родителей. Детеныши голых землекопов издают специальный крик, означающий, что им необходимы родительские фекалии, которые они также поедают. Птицы всех видов отрыгивают пищу для птенцов. Для некоторых из этих видов (например, для термитов) получение подходящих микробов — это вопрос жизни и смерти. Может, люди в такой же степени зависимы от определенных микробов, полученных от кого-то другого? Ломбардо считает, что даже поцелуи у приматов могли появиться в процессе эволюции в качестве способа передачи микробиоты.

Однако во всем этом есть определенные причины для беспокойства. Еще совсем недавно игрушки, фрукты, подлокотники кресел, одеяла и другие предметы, которые моя дочь охотно грызет, были покрыты особой биопленкой, содержащей микробы членов семьи, домашних животных, уличной грязи и так далее. В наши дни все эти предметы по-прежнему изобилуют микробами, но, судя по результатам исследований, в ходе которых сравнивались дома фермеров с домами людей, не занимающихся сельским хозяйством, а также дома в российской Карелии с домами в финской Карелии, они содержат на порядок меньше микробов, причем это микробное сообщество гораздо менее разнообразно, а в его состав могут входить совсем не те микробы, что нужны. Качество микробиоты, которую накапливает моя дочь, целиком и полностью зависит от того, на основе какого микробного сообщества она формируется, а микробное сообщество, вне всяких сомнений, отклонилось от эволюционной нормы. Поэтому, когда я наблюдаю, как дочка сосет подлокотники и грызет книги, меня беспокоит не то, насколько грязное мое жилище, и даже не то, что оно слишком чистое, а то, подходящая ли в нем грязь.

Результаты дальнейшего исследования фермерских свиней свидетельствуют о том, что мои опасения не лишены оснований. На этот раз ученые предоставляли новорожденным поросятам возможность оставаться со своими матерями вне помещения на протяжении двух дней и только затем помещали их в отдельные камеры. Хотя эти поросята получили от матерей все необходимые микробы (полноценную стартовую культуру), без постоянного воздействия внешней среды их микробиота все равно не развивалась. Процесс формирования этой микробиоты так и не завершился, как было со свиньями, выращенными вне помещений. Более того, при отсутствии важных микробов, способствующих увеличению количества клеток-миротворцев, иммунная система выращенных в помещении свиней смещалась в сторону воспаления. После отлучения от матери эти поросята демонстрировали неоправданно бурную реакцию на пищевые белки — совсем как дети XXI века, которые так подвержены аллергии на арахис и другие пищевые продукты. Методом экстраполяции можно сделать вывод о том, что мы не просто нуждаемся в доступе к подходящим микробам (в данном случае поступающим от других людей, из почвы и из сельской среды в целом); нам необходим также непрерывный доступ к таким микробам на протяжении всего младенчества и детства.

Учитывая то, что постсовременная иммунная система отчасти потеряла способность подавлять воспаление, остается открытым следующий вопрос: в какой степени эта атрофия обусловлена постсовременной микробиотой? Одна из точек зрения на роль микробного органа в жизни более крупного организма состоит в том, что он выступает для иммунной системы в качестве базовой точки отсчета для начала воспалительного процесса. Как только «хорошее» воспаление отражает атаку патогенов или обеспечивает восстановление тканей, базальная стимуляция резидентных микробов указывает на то, до какой отметки необходимо повернуть переключатель в обратную сторону. По всей вероятности, вестернизированная микробиота, в которой и без того осталось мало обитателей из-за воздействия антибиотиков и которая претерпевает дальнейшие изменения под воздействием калорийной пищи с высоким содержанием сахара, передвинула эту точку отсчета на несколько отметок вверх. В итоге у нас чаще происходят различные нарушения иммунной системы.

Безусловно, существует еще одна важная составляющая человеческого суперорганизма, последний фактор иммунной системы: виром человека.