Вдалеке от тропиков, в Эдинбурге, иммунопаразитолог Рик Майзелс с возрастающим интересом наблюдал за работой Марии Язданбакхш. На протяжении нескольких десятилетий он изучал взаимодействие между грызунами и паразитами в лабораторных условиях и лучше кого бы то ни было понимал, что взаимосвязь между паразитом и хозяином настолько неоднозначна, что порой напоминает сотрудничество.

В начале 2000-х в центре внимания иммунологии оказался новый тип белых кровяных клеток: регуляторные Т-клетки, о которых я упоминал в . Еще в 70-х годах ученые выдвинули гипотезу о существовании так называемых супрессорных клеток. В 80-х годах большая часть исследований, связанных с этими клетками, завершилась неудачей, поскольку ученым не удалось выделить их. Однако теперь у исследователей появились новые молекулярные маркеры, позволявшие идентифицировать данное подмножество клеток. Результаты последних исследований, в том числе направленных на обнаружение мутаций в гене FOXP3, доказали, что такие клетки действительно существуют и поддерживают иммунную систему млекопитающих в состоянии равновесия.

Регуляторные Т-клетки обеспечивают толерантность к собственным тканям, помогают поддерживать мир с комменсальными микроорганизмами, обитающими в кишечнике, а также предлагают новые способы осмысления иммуноопосредованных заболеваний, таких как астма или воспалительные заболевания кишечника. Такие болезни обусловлены не столько неправильным поведением рядовых атакующих клеток (клеток, которые принимают друзей за врагов или которые упорно преследуют безвредный белок пыльцы амброзии), сколько нехваткой или отсутствием клеток-миротворцев. Не слишком много ян, но слишком мало инь.

Майзелс считал, что регуляторные Т-клетки очень важны для разгадки головоломки «гельминты — аллергия», о чем говорили также наблюдения Язданбакхш. Для того чтобы продемонстрировать связь между гельминтами и аллергическими заболеваниями экспериментальным путем, он повысил чувствительность мышей к пылевым клещам, а затем заразил их мышиной анкилостомой — спиралевидным паразитом Heligmosomoides polygyrus длиной в несколько миллиметров. Когда исследователь вводил мышам белок пылевого клеща, эти гельминты подавляли существовавшую ранее аллергию. Майзелс практически воссоздал в лабораторных условиях то, что Бриттон и Язданбакхш наблюдали в Африке: гельминты останавливают аллергическую реакцию на чужеродные белки независимо от сенсибилизации.

Чтобы доказать, что регуляторные Т-клетки обеспечивают защиту, Майзелс перенес эти клетки от мышей, зараженных гельминтами, к мышам с аллергией, но без гельминтов. В итоге аллергия прошла и у мышей-реципиентов. Когда Майзелс перенес регуляторные Т-клетки, защита исчезла.

Из этого можно было сделать следующий вывод: хотя на регуляторные Т-клетки приходится всего от десяти до пятнадцати процентов Т-клеток, они играют важную роль в обеспечении сбалансированного иммунного ответа. Если у вас есть развитая противовоспалительная сеть (что в данном примере означает регуляторные Т-клетки, которые вырабатываются в результате заражения гельминтами), вы не будете реагировать чиханием, кашлем и воспалением слизистой оболочки глаз на белки, которые, судя по вашим антителам, вызывают у вас аллергию.

Почему вы от рождения не наделены сильными регуляторными Т-клетками в достаточном количестве для того, чтобы автоматически предотвращать аллергию? Очевидно, что у многих людей такие Т-клетки действительно есть. Но не менее очевидно и то, что у многих их нет. Это позволяет сделать еще один странный вывод: чтобы иммунная система толерантно реагировала на безвредные белки, а может, даже на наши ткани, некоторым из нас необходима усиленная иммунизация посредством организмов, которые по всем остальным параметрам были бы условно-патогенными, истощающими здоровье и высасывающими жизнь. Метафора Дэвида Причарда по поводу «наследия паразитизма» была, пожалуй, более уместной, чем он осознавал. Создается впечатление, что некоторые из нас зависимы от паразитов на физиологическом уровне.