На юго-западном нагорье Эфиопии на старом караванном пути расположен город Джимма. Известный своими рынками, в 90-х годах этот город с населением 88 000 человек стремительно разрастался. (По состоянию на 2007 год, в нем было 121 000 жителей.) Однако наряду с ростом благосостояния по меркам Эфиопии город оставался бедным по стандартам Западной Европы. Многие горожане жили в домах с глиняными стенами и крышами из гофрированного металла. Уборные часто были размещены за пределами жилища. Лишь в немногих домах было электричество. Почти нигде не было водопроводной воды. Питьевую воду люди брали из общих колодцев.

В общем, город Джимма переживал период эпидемиологического перехода, примерно сопоставимый с таким же переходом в некоторых районах США на рубеже XIX–XX столетий. Тем не менее распространенность аллергических заболеваний уже выросла. Десятилетием ранее в Джимме почти никто ничего не слышал об астме, но теперь симптомы астмы были у каждого двадцатого пациента, обратившегося в больницу. Это явное повышение распространенности астмы привлекло внимание Джона Бриттона и его коллег из Ноттингемского университета.

Существовало множество теорий в отношении причин возникновения астмы: загрязнение окружающей среды, курение, пылевые клещи, питание и многое другое. Однако внезапное появление этой болезни в Джимме в последнее время свидетельствовало о том, что, какими бы ни были причины астмы, они начинают проявляться в самом начале процесса урбанизации. Для исследователя временная близость происходящего была настоящей находкой. В Европе эпидемия астмы уходила своими корнями в прошлое на десятки лет, может, даже на столетие. Однако Бриттон рассчитывал на то, что в Джимме, где распространение этого заболевания только началось, причины остаются более очевидными. Он надеялся, что сможет установить факторы распространения астмы, прежде чем «след остынет».

Первый этап сводился к оценке распространенности астмы в Джимме по сравнению с окружающей сельской местностью. За период, прошедший со времен работы Ричарда Годфри в Гамбии два десятка лет назад, другие исследователи также отмечали, что в Африке астма чаще встречается в городской среде и среди самых состоятельных слоев населения. В районе Джиммы имела место такая же закономерность. Бриттон и его коллеги обнаружили, что в самом городе распространенность астмы в три раза выше, чем в расположенных вокруг него сельских районах.

Тогда как условия жизни в городе напоминали Великобританию конца XIX столетия, в сельской местности царил скорее ранний неолит. Обитатели сельских районов Эфиопии жили в круглых хижинах с глиняными стенами, соломенными крышами и земляными полами. Уборные были редкостью. Большинство эфиопов справляли нужду в кустах или на полях. «Там живут так, как жили люди тысячу лет назад», — говорит Бриттон.

На следующем этапе необходимо было сопоставить полученные данные. Исследователи, к своему удивлению, сразу же смогли отбросить такой фактор, как загрязнение воздуха. В Джимме совсем не было крупных промышленных предприятий и мало автотранспорта. В городе и в сельской местности качество воздуха было примерно одинаковым. Кроме того, можно было не учитывать и различия в питании. Жители Джиммы ели пищу, приготовленную из мяса животных и зерновых культур, выращенных в близлежащих деревнях. Город еще не перешел на продукцию агропромышленных ферм и предварительно обработанные фасованные продукты питания. Все жители Джиммы и окрестностей питались блюдами традиционной эфиопской кухни. Двумя десятилетиями ранее австралийские ученые, работавшие в местах обитания племени форе в Папуа — Новой Гвинее, так объяснили недавнее повышение распространенности астмы в этом регионе: это заболевание появилось там непосредственно после начала постоянных контактов с жителями стран Запада, в связи с использованием постельных принадлежностей в западном стиле. Эти исследователи считали, что, помимо создания идеальных условий для сна, синтетические покрывала обеспечивают бурное развитие пылевых клещей, а это, в свою очередь, приводит к развитию астмы.

Бриттон действительно обнаружил, что люди, живущие в лучших домах и использующие синтетическое постельное белье, больше подвержены риску астматических хрипов. Пылевые клещи играли в этом определенную роль. В городе сенсибилизация к пылевым клещам повышала риск астмы в десять раз, что убедительно поддерживало распространенную точку зрения: мы были правы, возлагая ответственность за эпидемию астмы на этих крохотных паукообразных членистоногих.

Но, может быть, это не совсем так. Наблюдения, проведенные в сельских районах, снимали с пылевых клещей ответственность за распространение астмы. В сельских хижинах их было гораздо больше, хотя астма там встречалась реже. Среди сельских жителей сенсибилизация к пылевым клещам отмечалась чаще; это можно было установить, отслеживая реакцию на прокалывание кожи и введение белка пылевого клеща в маленькую ранку. Тем не менее такая сенсибилизация не была предиктором аллергических заболеваний, как это было бы в Лондоне. В сельской среде не существовало никакой связи между этими двумя явлениями. Для Бриттона это означало один из трех вариантов: либо в сельской местности что-то идет человеку на пользу, либо в городской среде что-то идет ему во вред, либо и то и другое.

Бриттон и его коллеги составили список переменных и начали анализировать их. Они исключили такой фактор, как воздействие кори, который был одинаковым в обеих группах. Курение, более распространенное в сельских районах, не могло объяснить существующие различия. То же самое можно было сказать о заражении гепатитом А, который, согласно имеющимся наблюдениям, в некоторых случаях даже снижал риск астмы. Воздействие инсектицидов, которое, как принято было считать, повышает риск астмы, также никак на нее не влияло. Только одна переменная демонстрировала неизменную обратную зависимость с астмой: заражение анкилостомой. Присутствие гельминта Necator americanus в два раза снижало вероятность бронхиальной обструкции как в городских, так и в сельских районах. Заражение паразитами объясняло также, почему сенсибилизация к пылевым клещам не вызывает бронхообструкцию в сельских районах. Угнетая иммунный ответ хозяина, гельминты способствовали развитию толерантности к чужеродным белкам. Кривоголовки попутно научили человека быть терпимым к пылевым клещам.

Что все это значит? Во-первых, после исчезновения гельминтов в Эфиопии можно было ожидать повышения распространенности аллергии на пылевых клещей и, по всей вероятности, астмы. Именно к такому выводу пришел Причард, который внимательно отслеживал эту работу и был соавтором одного из исследований. «Мы были сыты по горло всеми этими историями и решили проверить их», — сказал он мне.

В 2000 году Причард собрал на острове Каркар партию анкилостом и спрятал их в свой багаж. Его коллега Алан Браун заразил себя запасной партией. Кто знает, как отреагирует таможенная служба? Затем ученые сели на борт самолета, летевшего в Великобританию. Через несколько месяцев Браун, который определил впоследствии, что его колония анкилостом насчитывает три сотни особей, с удовлетворением отметил, что сенная лихорадка, которой он страдал всю жизнь, почти прошла.