– Где Поль? – спросила Мария, заходя в медотсек с подносом сандвичей и кофе.

– Ушел, потому что толку от него нет, – сказал Вольфганг.

Он сидел на своей койке, сердито глядя на всех, на ком удавалось сфокусировать взгляд.

– Совершенно никакого, – согласилась Джоанна. – А ты ложись, если не хочешь, чтобы тебя вырвало, – сказала она Вольфгангу. – Тебе не обязательно быть все время начеку. Все в порядке.

Она сделала шаг назад и вытерла блестевший от пота лоб. Джоанна готовила Хиро к операции, а он спал, отделенный от медотсека занавеской. Джоанна, как сумела, изолировала его от остальных.

– Мне не помешала бы помощь. Одна пуля все еще внутри.

Мария поставила поднос на стойку рядом с терминалом Джоанны. Схватила полотенце, вытерла Джоанне лоб, потом вымыла руки.

– А как ты, Вольфганг?

Не услышав ответа, она оглянулась на него. Он спал.

– Наконец-то, – сказала Джоанна. – Если он не будет отдыхать, то доведет себя до ранней деменции. Он хотел обвинить Поля в мятеже, потому что тот отнесся к крови так же, как раньше к наготе.

– Как капитан? – спросила Мария, присоединяясь к врачу у постели Хиро. Катрина спала на своей кровати, ее лицо скрывал толстый слой бинтов.

– На успокоительном. Я прокапала ей «Жизнь», обогащенную наноботами, чтобы залечить ее раны. Но глаз ей не вернуть.

– Третий день в наших, вероятно, последних телах, а мы все губим, – сказала Мария, дотрагиваясь до собственного распухшего лица и думая, что легко отделалась.

Мария помогла Джоанне извлечь пулю, промыла рану и стала зашивать, а Джоанна тем временем готовилась перелить ему синтетическую кровь.

– Экипаж сократился до троих, док, – сказала Мария, закрепляя последний стежок. – Теперь, когда командный состав выведен из строя, ты главная?

Джоанна прошла к раковине и смыла кровь с рук.

– Наверно. Но ты ведь знаешь свои обязанности?

– Готовить еду. Смывать кровь со стен. Зашивать Хиро. Все поняла, – сказала Мария и, поморщившись, согнула и разогнула больное запястье. – Утром я его почувствую. Может, у моего следующего тела будет более сильный плечевой сустав. Если я его получу, это тело.

– У тебя хватит сил вернуться в секцию клонирования?

Мария внутренне поморщилась, но кивнула.

– Придется, верно?

– А если Поль тебе поможет?

– Думаю, мне лучше одной. Я уже выработала систему, – ответила Мария. К тому же, кто знает, какие еще улики я найду?

Джоанна кивнула.

– Конечно. Мне надо оставаться здесь, присматривать за ними. Не знаю, что произойдет, когда проснется Хиро.

Мария была очень рада, что осталась в секции клонирования одна. РИН решил составить ей компанию.

– Знаешь что? – спросил он.

– Что? – спросила Мария, ввинчивая последний чистый фильтр в клапан.

– Этот ограничительный код был занозой в метафорической заднице. Потому что пока ты пустилась в приключения на нижней палубе, я кое-что нашел.

– Дневники? – с надеждой спросила Мария. – Копии карт мозга?

– Личные записи. Некоторые умеют ставить брандмауэры лучше других. Я нашел твои дневники.

– И что же в них говорится? – Мария пыталась не выдать своего волнения. Она уже поняла, что новый усовершенствованный РИН любит водить их за нос, когда удается.

Из ближайшего динамика донесся ее собственный голос, неестественный и далекий.

– Двадцать третье июля 2493 года. Капитан все больше впадает в паранойю. Вбила себе в голову, что все мы должны сознаться в своих преступлениях, чтобы она знала, кому может доверять, а кому нет. Сказала, если мы будем молчать, она сама все расскажет остальным.

Не знаю, как она раздобыла эти данные. Доступ к этим файлам есть только у доктора… и еще у меня, хотя я не должна его иметь. Но я не единственная, у кого могут быть большие неприятности с экипажем, если все вскроется. Прошлое Хиро, бедняги, – истинная каша. С Вольфгангом я не хотела бы связываться, но заплатила бы за место в первом ряду, если у них когда-нибудь случится бой без правил с Катриной.

Двадцать четвертое июля 2493 года. Я все думаю о нашем счете времени. Разве мы не должны будем придумать новый, когда достигнем Артемиды? Но это еще не скоро.

Ладно, я тяну время. На капитана сегодня напали. Знаю только, что это была не я. Джоанна нашла ее у входа в сады. Она в коме. Даже с той техникой, что есть у нас на борту, врач не в силах излечить такое повреждение мозга. Мы можем клонировать новое тело, изменить личность, но вылечить реальный мозг не можем. Тут что-то не так.

Я предложила подвергнуть ее эвтаназии и разбудить нового клона, но Вольфганг говорит, если мы потеряем ее, то не узнаем, кто на нее напал. Так что пусть полежит с неделю, посмотрим, придет ли она в себя.

Ну, мы все знаем, кто главный подозреваемый. Никто не забыл, как Поль закатил от страха истерику перед глубоким космосом в первый год полета. Поль, конечно. Вольфганг тогда ударил его так сильно, что Поль теперь не помнит, что случилось. Мы не один год наблюдали за ним. Он излечился и больше никогда не проявлял агрессии. Думаю, даже для клонов двадцать четыре года – достаточный срок для наблюдения за вспышками агрессии. Такая бдительность утомляет.

Но напасть мог любой. Катрина за последние дни всех настроила против себя – допросами, обвинениями, требованиями предать огласке наши секреты. Конечно, я рассердилась. Она никому не доверяет, и, думаю, Вольфганг собирается поговорить с Джоанной о том, чтобы освободить Катрину от ее обязанностей.

Конечно, сейчас она от них освобождена. Мы не знаем, кто это сделал.

Ужин прошел спокойно. Джоанна была в медотсеке с капитаном. Вольфганг, Хиро, Поль и я сидели на кухне и ели остатки – боже, в последнее время у меня остается много недоеденного, а я терпеть не могу выбрасывать еду, пусть даже в рециклер. Хиро бледен и никому не смотрит в глаза, но он ведет себя так уже много недель, с тех пор как мы разбудили его последний клон. Поль мрачен, но опять, что в этом нового? Ни до своего припадка, ни после он не может влиться в коллектив, а путь нам предстоит еще долгий.

Вольфганг объявил, что завтра начнет допросы. Я вышла из-за стола.

Мне все равно, если я попаду под подозрение. Мне нужно подумать. Завтра снова просмотрю файлы. Я надежнее закрыла свои записи, в духе тети Лусии.

– Подожди, – сказала Мария, и запись остановилась. – Эти файлы тоже у тебя?

– Нет, только отрывки из твоего «милого дневничка», – сказал РИН. – Осталась еще только одна запись. Хочешь прослушать?

Мария покусала губу, пытаясь разобраться.

– Давай.

– Двадцать пятое июля. – Мария на записи задыхалась, ее голос звучал панически. Она либо была нездорова, либо ей было больно. – Все пропало на хрен. РИН взломан; мы потеряли тонны данных, в том числе наши карты мозга. Он теряет данные быстрее, чем я могу их восстанавливать. Мы сходим с курса. Гравитационный двигатель отключился, скоро исчезнет тяготение. Мы отчаянно пытаемся все наладить, но, кажется, мне что-то подмешали в завтрак. Чувствую себя дерьмово. – Пауза, шаркающие шаги. Затем звуки рвоты. Снова послышался ее голос, напряженный и усталый. – Думаю, это яд. Хотела спросить РИН, но его нет. Надо…

Запись прекратилась, но немедленно зазвучала снова, голос Марии казался напряженным и испуганным. Фоном слышались крики.

– Хиро, чтоб его, повесился. Меня определенно отравили. Мы не единственные, кого нужно разбудить. Последняя запись; пожалуйста, не потеряй это, вспомни, куда прячешь вещи, следующая Мария. Я сохранила резервные копии первых карт мозга, когда мы впервые поднялись на корабль. Старые привычки и все такое. Наверное, я смогу… – Она немного помолчала, тяжело дыша. – Смогу нажать на кнопку воскрешения, прежде чем умру. Это вызовет замешательство, но по крайней мере мы проснемся. Если ты это слышишь, значит, все получилось.

Запись кончилась. Мария сидела, слушая, как рядом пыхтит скороварка; этот звук напомнил ей, как она задыхалась, умирая от цикуты.

Она моргнула, заставляя себя вернуться в настоящее.

– Значит, после этого я прибежала сюда, нажала на кнопку, меня вырвало, и кто-то меня добил.

– Похоже на правду, судя по тому, что ты мне сказала, – заметил РИН. – Правда, замечательно?

– Что замечательно? – оцепенело переспросила она.

– Ты не убийца! И Хиро тоже, раз он умер до того, как началась бойня. Поздравляю!

– Ура, – сказала она. И подумала, не вернуть ли ограничительный код РИН?